СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Действующие лица Владимир Винокур: Внука назвали Федей в мою честь
Владимир Винокур: Внука назвали Федей в мою честь
05.03.2018 15:25
Владимир ВинокурБеседа с человеком-праздником Владимиром Винокуром не обошлась без шуток и смеха. А как иначе, ведь его призвание – приносить радость. Винокур – настоящий артист, для которого очень важны наши улыбки и хорошее настроение. А настроение он поднимает не только зрителям, но и всем, кто его окружает.

– Это правда, что о вашем рождении написали в городской газете?
– Да. Очень забавная история получилась. Я родился в Курске. Мой отец по специальности строитель, и о нём тогда упомянули в газете. На первой странице было написано, что прораб такого-то строительного управления Винокур – бракодел: допустил брак на таком-то объекте. А на последней странице написали: «В семье прораба Винокура родился богатырь – 4,5 килограмма». Вот вам и бракодел! (Смеётся.) Отец всю жизнь служил мне примером. Он был выдающимся строителем, построил в Курске много промышленных, жилых зданий. Я сам окончил строительный техникум, тоже работал в строительстве, и брат у меня – инженер-строитель. Одна мама у нас гуманитарий – работала в школе, преподавала русский язык и литературу.

– А как же тогда возникла тяга к музыке и театру?
– Это от дедушки. (Смеётся.) Он был артистом. Когда я учился в техникуме, параллельно числился на вечернем вокальном отделении музыкального училища. А петь начал ещё будучи пионером. Даже ездил во Всесоюзный лагерь «Артек» в Крыму. И мне повезло – там я стал лауреатом международного конкурса за исполнение песни «Бухенвальдский набат». И ещё я был капитаном волейбольной команды. Мы заняли первое место, на награждении присутствовал сам Юрий Гагарин. У меня даже есть фотография: сидит Гагарин, а меня, пионера Вову Винокура, награждают.

– В детстве вам посчастливилось познакомиться не только с Юрием Гагариным, но и с Марком Бернесом.
– Марк Бернес приехал к нам в Курск на гастроли и пришёл к моему соседу, с которым они, как оказалось, друзья детства. И сосед пригласил меня в гости, потому что я был самым популярным ребёнком на лестничной площадке. (Смеётся.) Попросил меня спеть, а я как заору во весь голос: «Хотят ли русские войны?» Тут Бернес говорит: «Что ж ты так орёшь? Ведь русские не хотят войны… Всегда пой проникновенно». «Хотят ли русские войны, спросите вы у тишины…» (Вполголоса напевает.) Тот момент я запомнил на всю жизнь.

– Я знаю, что у вас есть много забавных историй из театральной студенческой жизни. А в жизни студента-строителя случались смешные моменты?
– У меня была преддипломная практика. Я работал маляром, штукатуром, плотником, бетонщиком, даже сварщиком. И прораб решил подшутить надо мной: дал денег и послал в магазин: «Купи бутылку водки, бутылку кефира, сырок «Дружба», колбаски и батон хлеба». Потом взял гранёный 250-граммовый стакан, налил водки, в другой стакан налил кефир. «Пей!» – говорит. Я, 17-летний мальчишка, растерялся, говорю: «Да что вы! Двести пятьдесят грамм – это же много!» Но прораб настоял: «Прописывайся», если ты настоящий строитель!» Ну что мне оставалось делать – выпил залпом, запил кефиром. И вдруг все как заорут: «Винокур приехал!» – отец был управляющим и пришёл проверять работу. Ну, я в траншею прыгнул, чтобы он меня не заметил, и стал копать вместе с рабочими. Отец увидел, говорит: «А что там этот практикант делает?» Прораб решил меня прикрыть: «Вот, учится на хлеб зарабатывать». А было жарко, и меня так развезло, что на ногах еле держался. Конечно, отец всё понял, дома был серьёзный разговор. С тех пор никогда не пью двести пятьдесят залпом! (Смеётся.)

alt

– А как вы всё-таки оказались в стенах театрального института?
– Двое моих друзей, которые учились в театральном, предложили: «Володька, в ГИТИСе приёмные экзамены начались, давай-ка сходи, попробуй». Явился на консультацию, прошёл все туры, меня сразу отправили на экзамен: «Подавайте документы». А документов у меня не было. Помчался в Министерство образования, пел, танцевал, рассказывал, как я прошёл все три тура в ГИТИСе. В итоге мне дали справку. Представил документы ректору, тот удивился: «Ты чего, от армии, что ли, хочешь откосить?» В общем, на сочинении меня срезали, хотя моя мама – педагог русского языка и литературы, эти предметы знал наизусть. И ушёл я в армию. Там мне повезло, попал в Ансамбль песни и пляски Московского военного округа. Пел, вёл концерты – занимался любимым делом.

Когда второй раз поступал в ГИТИС, меня уже все знали. Я пришёл в солдатской форме, и ко мне обратился молодой человек: «Солдат, ты поступать? Я из приёмной комиссии, могу тебя прослушать». Заходим в аудиторию, и так странно – сидят одни молодые ребята. Ну, я для них спел, станцевал, басню прочитал, всё как положено. Меня одобрили, сказали: «Завтра приходи, не опаздывай, шансы есть». На следующий день прихожу, меня в аудитории встречает декан факультета: «Солдат, ты почему вчера не был на консультации?» «Я был! – говорю. – Член комиссии меня прослушал. Правда, я его здесь что-то не вижу…» Вдруг дверь открывается, и заглядывает тот самый молодой человек. Декан кричит ему: «Лещенко, закрой дверь с той стороны! Совсем обнаглели выпускники!» Так и завязалась наша дружба с Лёвой Лещенко. Он в то время работал в Московском театре оперетты, а мы были ещё наивными первокурсниками. Как-то раз Лёва с присущей ему важностью пригласил нас с приятелем в театр. «Я играю в спектакле «Орфей в аду», приходите!» (Говорит голосом Лещенко.) Пришли, сидим на галёрке. Первый акт, второй – странно, Лёвы нет. Наконец, в третьем акте выходит с подносом и произносит: «Пустите погреться!» (Пародирует голос Лещенко.) Мой приятель в полном недоумении ко мне поворачивается: «Это получается, мы пять лет будем учиться, чтоб с подносом выходить?» (Смеётся.) А Лёва вскоре ушёл из театра на Гостелерадио и через год стал суперпопулярным человеком. Мы все очень гордились им.

alt

– До сих пор дурачитесь и шутите друг над другом?
– С Лещенко мы дружим уже сорок восемь лет, через два года юбилей. Никогда с ним не ссорились. Каждый раз, когда Лев мне звонит, он говорит женским голосом: «Позовите, пожалуйста, Владимира Натановича», – а я тоненьким голоском отвечаю: «Алё, кто это?» Лёва тут же начинает смеяться.

– Сложно было учиться?
– Сложно. Я был иногородним, жил в общежитии, подрабатывал в цирке Юрия Никулина в 1972–73 годах. Пел песню в начале представления, потом убегал на пары в институт и к концу представления возвращался обратно в цирк, чтобы спеть финальную песню. Для этого отпрашивался с уроков актёрского мастерства. Если не успевал вернуться к вечернему выходу, то меня замещал дублёр, парень из Гнесинки, и потом я отдавал ему деньги с зарплаты. Позже, когда встретился с Никулиным, он мне сказал: «Ты меня обманул, мальчик. Я думал, ты будешь певцом, как Кобзон, а ты стал клоуном, ты меня подсиживаешь». (Смеётся.) Я был богатым студентом, получал сто рублей в месяц. Иногда после зарплаты мы с друзьями покупали немного спиртного и устраивали в общежитии праздник. Жарили картошку, пили хорошее вино. (Смеётся.) Вообще, весело было в общежитии. Я пришёл на первый курс, когда ещё учились Оля Остроумова, Юра Николаев, Сашка Абдулов. Я тогда дружил с Владимиром Высоцким и Севой Абдуловым, и Сашка меня уговаривал: «Познакомь меня с Севой Абдуловым, вдруг мы родственники!» Я говорю: «С ума сошёл! Ты приехал из Средней Азии, а это сын великого Осипа Абдулова из МХАТа! Ты сделай так, чтобы когда-нибудь они все сами захотели с тобой познакомиться, потому что ты – Александр Абдулов». Мы потом часто вспоминали этот разговор. Санька был классным парнем.

– А почему вы выбрали жанр эстрады, пародии?
– В институте все знали, что я люблю валять дурака. У нас была своя «коридорная кафедра» – шутки, анекдоты. И как-то выхожу во время экзамена на сцену, декан говорит: «Объявите!» Ну, я так робко, неуверенно: «Ария Евгения Онегина из оперы «Евгений Онегин». Исполняет Владимир Винокур». Слышу – в зале смешок раздался. Декан сердится: «Это что такое? Ещё раз выйдите и объявите нормально!» А закон сцены таков: если ситуация повторяется, то это вызывает ещё большую реакцию. Выхожу по новой и, набрав побольше воздуха, с невозмутимым выражением лица уверенно и важно произношу: «Чайковский!..» В зале гомерический хохот. Выдержав мхатовскую паузу, важно и помпезно продолжаю: «Ария Евгения Онегина из оперы «Евгений Онегин». И простецки, ненавязчиво добавляю: «Исполняет Владимир Винокур». В зале просто обвал, дикий хохот. Декан тут же выгнал меня со сцены. (Смеётся.) Потом подошёл мой педагог: «Слушай, всё-таки твой хлеб с маслом – это не опера и не оперетта, тебе надо идти на эстраду, ты смешной». И уже после института, когда я работал в Оперетте и сильно заскучал, меня пригласили в ВИА «Самоцветы», где я выступал с монологом «Про старшину Ковальчука». Конечно, все удивились, когда я уволился из Театра оперетты. Это было сложно понять, но я ушёл побеждать. Пародийный жанр всем очень нравился, тогда никто этим не занимался, случился большой успех. А потом я отправился на конкурс, стал лауреатом и начал работать один.

Владимир Винокур– Но в Театре оперетты вы познакомились с будущей супругой Тамарой Перваковой.
– Да, она была артисткой балета, мы с ней участвовали в одном спектакле, он назывался «Не бей девчонок». Я был стажёром и исполнял главную роль, а Тамара играла заводную куклу. Долго и безрезультатно за ней ухаживал. Я учился тогда на пятом курсе, приглашал в гости в общежитие, но неудачно. Тамара была скромной девушкой из Подмосковья, числилась в балетном училище при Большом театре и, чтобы не ездить каждый день домой, жила в интернате для студентов училища. Она была будто из пансиона благородных девиц, то есть очень далека от нашей студенческой жизни. Тамара тогда совершила очень благородный поступок. После ГИТИСа, чтобы попасть в театр, требовалась московская прописка. Театры редко брали приезжих, не было общежития для артистов. Поэтому Тамара подошла ко мне и сказала: «Мы с мамой всё обсудили, вы талантливый артист, мы решили вам помочь. Может, сделаем фиктивный брак для того, чтобы вас взяли в театр?» Я говорю: «Зачем же фиктивный?» И начал уверять, что не всегда буду стажёром, что стану известным и богатым. На это Тамара кокетливо ответила: «Я попробую вам поверить». Она была со мной на «вы» до самого загса. Потом я потихоньку стал набирать обороты, сделался популярным, и она поняла, что я её не обманул. Но фамилию мою так и не взяла.

– Зато вашу фамилию носит дочь Анастасия Винокур.
– Да. Но она ей никак не помогла, ведь в театре всё время приходится доказывать, что она не просто Настя Винокур, а ещё и личность. Но, слава богу, она хорошая артистка, солистка Большого театра, много партий исполнила. И она очень упёртая. Трудится в «Цирке дю Солей», работала под куполом в кольце и на канате без страховки – такая отчаянная девушка.

– Унаследовала ваш дар юмориста?
– Да-да, она всегда умела рассмешить своих сокурсников, и в театре её все очень любят. Весьма коммуникабельная девушка, с юмором.

– Не так давно на свет появился долгожданный внук Фёдор.
– Да, дочка преподнесла мне такой подарок. А назвали его так в честь меня. Дело в том, что у меня в детстве был племянник Вова, сын моего брата. И когда я с ним возился или кормил, то всё время говорил: «Надо, Федя, надо!» Когда Вова начал говорить, он принципиально отказывался называть меня по имени, не хотел, чтобы кроме него существовал ещё какой-то другой Вова Винокур. И звал меня Федей. Это переняла вся наша семья: и мама, и папа, и брат – все называли меня Федей. Даже когда я писал письма из армии, то подписывал их так: «Целую, Федя». Настя знала эту историю и назвала сына Федей. Он очень подвижный, любознательный, смешливый парень. Играет в футбол, танцует, поёт, садится за фортепьяно. Растёт в творческой семье, я требую от его родителей подобного воспитания. (Смеётся.)

– Как вы отдыхаете?
– А я отдыхаю на работе. Раньше ездили в Турцию всей семьёй, где и началось Настино увлечение цирком. А так – часто посещаю Консерваторию, дружу с Володей Спиваковым, хожу на все его концерты. Дружу с Юрием Башметом, люблю Моцарта, Бетховена, Чайковского. В то же время дружу с Сашкой Маршалом и Андреем Макаревичем и с удовольствием слушаю с ними «рокешник», люблю рок-н-ролл.

– А праздники как отмечаете?
– Например, в Новый год я никогда не работаю, нет таких денег, которые заставили бы меня это сделать. Потому что первого января – день рождения моей мамы, в этом году ей исполнилось девяносто шесть лет. Она очень умная, эрудированная женщина и до сих пор ругает меня, как классный руководитель – своего ученика. Интересуется моим творчеством, я всегда присылаю ей записи своих концертов, мама следит, как всё прошло, полный ли был зал.

– Что вас стимулирует на творчество?
– Очень вдохновляют мои коллеги, коллектив Театра пародий, которым руковожу. Я всегда выбираю талантливых партнёров по сцене, ищу талантливых ребят. Это выпускники ГИТИСа, балетных училищ, Консерватории – все очень одарённые люди. Делаю и буду делать всё, чтобы смешить людей, дарить хорошее настроение, приносить радость. Ведь это своего рода терапия. Этим я и живу.

Расспрашивала
Александра БУШЕВА
Фото: PhotoXPress.ru, Из личного архива

Опубликовано в №09, март 2018 года