От редакции. Автор письма «Мнение психов не учитывается» (№48, 2017) на своём опыте столкнулась с обстановкой в стационаре психиатрической больницы Екатеринбурга. Она возмущена грубостью персонала, а также тем, что врачи совсем не интересуются точкой зрения пациентов.

Согласитесь, было бы странно, если бы мнение пациентов психиатрических больниц учитывалось при их лечении. Зайдёт так в палату врач и обратится к больному: «Товарищ Наполеон, какие таблеточки хотите сегодня принять? А может, вообще пора выписать вас, как считаете?» Смешно, да? Я именно такую картинку представила после прочтения письма.

Если я заболею, к примеру, гриппом или другой какой-нибудь заразой, то обязательно стану принимать те лекарства, которые мне выпишет доктор. Если лягу в стационар, то поступлю точно так же, да ещё буду неукоснительно соблюдать больничный режим. Не потому, что хочется, а потому, что так надо. И я это понимаю.

В случае с недееспособными гражданами всё немного по-другому. В большинстве своём они не сами приходят в больницу, а их насильно туда приводят. По решению суда, по заявлению близких (я, правда, не специалист в этой области, извините, если ошибаюсь). К сожалению, люди, не здоровые психически, сами этого не осознают и практически никогда не признают. И вряд ли они добровольно отправляются лечиться.

Автор пишет, что родственники склонны больше доверять врачу. А кому же ещё? Пациенту, который прячет медикаменты под матрас и при этом желает покинуть медицинское учреждение?

Живёт в нашем районе молодой человек, у которого однажды «снесло крышу». То ли от воздействия алкоголя, то ли после командировки в горячую точку, а может, первое наложилось на второе. Но однажды этот Андрюшка выбежал зимой на улицу в чём мать родила и начал бить окна соседям. К кому-то пытался попасть в гости, долго колотил в двери. Соседи вызвали милицию. Приехали быстро, минут через пятнадцать.

Андрюшка, завидев стражей порядка, ушёл огородами. Кое-как поймали. В итоге определили в «дурку». Пролежав там примерно полгода, Андрюшка вернулся чуть потерянным, но спокойным. Соседей узнавал, со всеми здоровался. Вроде всё шло нормально. Даже устроился на работу – грузчиком в ларёк.

Но, видимо, всё-таки не до конца пролечили. Как-то раз иду мимо его дома, на улице темень, единственный фонарь горит метрах в пятидесяти. И вдруг вижу, что рядом с дорогой кто-то стоит. Большой, молчаливый. И не шелохнётся. Я от ужаса пробежала эти полсотни метров секунд за пять – во всяком случае, мне так показалось. Уже днём, когда пришлось снова там проходить, увидела, что меня так напугало: возле дороги стоял двухметровый чурбак, одетый в футболку и платок. А в темноте я эту фигуру чуть ли не за маньяка приняла. Оказывается, Андрюшка такую «охрану» рядом с домом выставил, чтобы его предупредили, если зелёные придут. Зелёные не пришли, а Андрюшку родственники снова увезли на лечение. Так и возят теперь регулярно, раз в год у него плановое обследование и приём препаратов.



Что там в больнице на самом деле происходит, мы не знаем. Принять полностью на веру факты, описанные автором, – значит посмотреть на картину только с одной (и всё-таки нездоровой) стороны. Согласовывать лечение психически неадекватного человека с ним самим? Неужели такое возможно?

Автор письма утверждает, что постоянный приём лекарств всё равно не страхует от повторного попадания в больницу. Не соглашусь. Страхует, если их действительно принимать! У меня на глазах уже более пятнадцати лет происходит одно и то же: женщина, больная шизофренией, в момент обострения попадает в стационар – да, именно «ужасные» родственники её туда сдают! Зато после выписки с ней можно некоторое время нормально общаться, не выслушивая бред типа: «Как зовут Богородицу? Мария Яковлевна, да? (Отец Богородицы – святой Иоаким; в русской традиции используются упрощённые формы этого имени: Аким, Яким или Еким; таким образом – Мария Якимовна. – Ред.) А я разработала схему спасения мира и разговариваю с архангелом Михаилом». Она вполне вменяема недели две, дальше идёт под откос, потому что заявляет: «Таблетки эти пить не буду, меня ими травят, а я здоровая».

Я тоже не сразу поняла, что она больной человек и нуждается в помощи. Хотя странности в поведении замечала, но у кого их нет? Думала, просто депрессия, плохой характер… А потом вдруг услышала от неё такую историю:
– Пришла вчера в поликлинику, села возле врачихи. А она сапоги под столом сняла. Я их схватила и скорее побежала в регистратуру.
– Зачем ты это сделала?
– А имела право! Я свободный человек, а она меня почему-то в психушку направляет.

Вот тогда у меня и закрались сомнения в её нормальности. Потом узнала, что у неё и правда шизофрения, давно уже диагноз поставили. И обострения регулярные, так как лечиться она не хочет и сама уверена, что абсолютно здорова.