Есть ли у вас знакомые, которые болеют шопоголизмом? Которые метут в магазинах всё, что видят, приносят покупки домой. И тут включают мозги, начинают сомневаться, разочаровываться, прикидывать… Пока суть да дело, 14-дневный срок возврата вещи прошёл. И тогда предпринимаются лихорадочные попытки её сбагрить.

Шопоголики заманивают знакомых в гости, распахивают шкафы, как пещеры Сим-Сим с сокровищами. Увлечённо рассказывают, что неслыханно повезло, удачно приобрели из-з-зумительную вещь, никогда с ней не расстанутся. Выдавливают из собеседника доброжелательно-кислое подтверждение: «М-да… Ничего вещичка… Миленькая».

Далее: «Знаешь… А тебе больше к лицу, и размер твой, как на тебя пошито. Ты примерь, примерь. Я тебе по дружбе дешевле отдам». Потом, вздыхая, признаются: «Ну, хоть так возьми. Всё равно у меня валяться будет».
– Да не нужно мне ничего! – изо всех сил отбрыкивается одаряемый.

В последнее время шопоголики отыскали беспроигрышный ход: дарить ненужные вещи на дни рождения. Дескать, от чистого сердца, на долгую память, в знак признательности и всё такое. Никто не отвертится, возьмут как миленькие, иначе – конфуз, оскорбление, скандал.

Вообще-то цель любого подарка – поднять виновнику торжества настроение, сделать приятное. Но когда вместо сюрприза – головная боль…

– Как можно? Отказываться от подарка – это верх неуважения к человеку. Невоспитанность, неинтеллигентность, неделикатность. Это прямое хамство – отказываться от подарка!

Это намёк. На меня как красная тряпка на быка действует чужая привычка преподносить в качестве подарка то, что не нужно самому. Я отдёргиваю руки и испуганно отталкиваю вещь, которую мне протягивают в красивом хрустящем пакете. Да, это мой бзик. Пунктик, отравивший жизнь и лишивший с десяток подруг и приятельниц.

Я в роли палача – дарительница в роли жертвы. Я обидчица – она несчастная обиженка. Я грубиянка – она воплощённая добродетель. Все ей сочувствуют:
– Ишь какая. А что она хотела получить? Тебе-то она что дарила?

Дарительница мнётся. Я сама за себя скажу: да, я дарю деньги. Тысячу или пять – в зависимости от пышности празднуемой даты.

– Ишь какая. Значит, тоже хотела в ответ деньги. Она что, с голоду умирает, на кусок хлеба не хватает? Фу, как это низко!

Заметим, нарядные конвертики принимались с плохо скрываемым удовольствием и милым кокетливым смущением: «Ой, спасибо! Ну, зачем так много?»

Деньги мне были нужны очень давно, всего один раз. Я вовсе не хотела запирать «злато» в сундуки и, как Скупой рыцарь, чахнуть над ним, по ночам сладострастно пересыпая из ладони в ладонь.

У меня выходила первая книга. Не хватало самой малости. И я бестактно намекнула гостьям на это обстоятельство, скинуться хотя бы по чуть-чуть.

Их энтузиазм как-то сразу угас, и щебетание «Что тебе подарить?» утихло. Мне подарили кота – громадную, пахнущую пылью мягкую игрушку, они его еле притащили втроём. Их не впустил лифт, и подруги подняли его все вместе, едва разворачиваясь на лестничных площадках. Потом не могли протиснуться во входную дверь. Потом застряли в дверном проёме спальни.

Мы долго с писком и хохотом искали место, куда его приткнуть… Было очень весело. Первая книга из-за нехватки суммы вышла на слепой серой газетной бумаге.

– Приходите просто так – я буду рада. Ничего не дарите. Слышите? Ни-че-го!
– Хорошо, хорошо.

Хитрюшки притворяются. Тупо, упрямо дарят. Кулинарную книгу, кофточку, китайскую подушку (которых у меня пять штук – хоть по-деревенски горкой на кровати выкладывай). Набор разделочных досок, наспинник от радикулита. Синтетические старомодные скатерть и шторы, с брежневских времён. Сервиз, почему-то на пять персон (шестая пара потерялась? разбилась?). Чашки непонятного размера: для кофе великоваты, для чая откровенно малы. Да, я бесцеремонно открываю у дарёного коня рот и смотрю ему в зубы.

Я хорошо понимаю хозяев вещей. Ненужные предметы жгут своей ненужностью, от них хочется избавиться, чтоб не занимали полезную площадь. Пришло время генеральной уборки: навести порядок в шкафах, освободить место для новых покупок. А тут прекрасный повод – чей-то день рождения. Который впору переименовать в День избавления от ненужных вещей.

Вот знакомая с хитренькой улыбкой, с заговорщицким видом разворачивает хрустящий пакет. Вынимает содержимое, потряхивает им, как купец. Мой любимый – в кавычках – шейный платок. Старушечьей расцветки, аляповатый, мрачно-фиолетовый.

Во-первых, мне совершенно не к лицу. Во-вторых, я не ношу шейных платков, а ношу свитеры с высокими воротниками. В-третьих, в позапрошлом году этот платок был поднесён родственниками на 8 Марта её маме-покойнице, что неприятно. Она забыла об этом и простодушно удивляется:
– Не нравится? Передаришь кому-нибудь.

Алё, сколько можно? Исправительная колония по вам плачет. Я никому не дарю ненужных вещей, просто в этот момент сквозь землю провалюсь. У меня болезненная, обострённая мнительность и дурная привычка вечно ставить себя на место других.

Я вижу то, чего не видят другие. Как именинница едва заметно жала плечиком и кривила губку, небрежно швырнув подарок на подзеркальник.

Когда мне, в свою очередь, дарили ненужную вещь – я немедленно ставила себя на место дарителя… И засовывала досаду в одно место, и была лапочка, и лучезарно лгала: «Ах, как вы угадали с подарком!» И потом не знала, куда его девать.

– Нет, уволь, передаривай, пожалуйста, свой платок сама, – говорю я, вздыхая. И решительно протягиваю пакет назад.
– Как можно? Я сейчас заплачу… Это нехорошо… Так не принято.

А ненужную вещь дарить принято? Знакомая – нежное, трепетное, ранимое создание. Носик краснеет и шмыгает, глаза жалко, быстро-быстро моргают и наливаются слезами. Не выношу слёз. Чувствую себя последней сволочью и тут же бросаюсь утешать. Прошу прощения. Несколько раз за вечер беру её за руку и умоляю: «Не обижайся».

Праздник испорчен. Гостья, как великомученица, опускает лицо, скорбно отворачивается… Живой укор совести. А я – не ранимое существо? Это я должна пускать слезу и ломать голову, куда пристраивать эту… это… Этот платок чужой мамы-покойницы.

Эх, знала бы плакса и неженка гостья, как жёстко и враз меня отучили дарить ненужные вещи. Какой шоковой терапии я подверглась однажды.

Я тогда только вышла замуж и важно делала первые самостоятельные покупки, не на мамины-папины деньги. Купила очаровательный коротенький велюровый халатик: к телу приятный, цвет нежный, голубой. Примерила, повертелась перед зеркалом. Моё! Оторвала этикетку, чтобы отрезать все пути назад и отсечь лишние вопросы мужа. Поставить его перед фактом. Вещь-то дорогая, фирменная.

И тут звонок. Зовут в гости на именины, мероприятие через два часа. Я заметалась. В магазин уже поздно. Деньги, выделенные на ведение домашнего хозяйства на неделю, потрачены на халат. А размер у именинницы мой, и рост у нас один, и она обожает всё розово-голубое.

Пришли. Поцелуи, поздравления. Муж пошёл курить с хозяином на балкон. Именинница – её звали Валентина – вынула халатик из фирменного пакета… Критически стала рассматривать. Я заподозрила неладное. Заюлила, залепетала, что не успела выбрать другой подарок, что я его только разок надела, чтоб примерить перед зеркалом… Что если не нравится, давай завтра сделаем марш-бросок по магазинам. На что укажешь – то и куплю.

Валентина снисходительно приняла подарок, загадочно, туманно усмехнулась. Я не придала значения. А через месяц у нас было какое-то празднество. Валя не стала дожидаться застолья. Тут же в прихожей развернула яркий пакет, в нём хрустело множество маленьких целлофановых пакетиков. Что-то маленькое, красное, кружевное, невесомое.

– Это трусы, «неделька». Семь штук. Не переживай, я их только один раз надевала…

Слава богу, свидетелей этого позора не было. Сказать, что я находилась на грани обморока, – не сказать ничего. Дрожащими руками брезгливо скомкала трусики, спрятала, чтобы выбросить по дороге домой.

Поделом мне, безжалостно думала я. И получила на всю жизнь прививку от дарения ненужных вещей. Жестоко, больно и кардинально. С тех пор хруст целлофана вызывает у меня крапивницу, дрожь и ступор. Валентины на вас всех нет.

В комиссионном магазине меня знают как облупленную. Приёмщица кивает на кронштейн, топорщащийся аналогичными платками. Десятками, сотнями аналогичных платков.

Сначала отбивается: «Кому нужны не новые платки?» Потом всё-таки соглашается выставить за 150 рэ, на руки – 100. Дорога дороже обошлась. Платок висит – разумеется, никто не берёт. Когда забираю, уплатив процент, – от него пахнет затхлыми, лежалыми чужими тряпками.

Это в эпоху СССР было актуально дарить одежду. Всё было дефицитом. А сейчас покупатель пресыщен, магазины ломятся, барахла на любой цвет и вкус.

Ну ладно, ладно, не барахла – вещей. Почему бы дарительницам осторожно, хитростью не разузнать, что на самом деле нужно виновнице торжества, то есть мне?

Например, я бы очень обрадовалась фену (старый сгорел). А ещё бежевой лёгкой сумке к лету. Не отказалась бы от настольного увеличительного зеркала: чтобы не промахнуться, наводя тушью на веки стрелки. Я приглядела такое в магазине: изящное, под чернёное серебро, на подставке, в узорчатой оправе. «Свет мой, зеркальце, скажи…»

Ещё, бывая в аптеках, начала поглядывать на глюкометр: пора подсчитывать уровень сахара в крови.

Вот что мне было нужно – а не сервиз на пять персон и платок, купленный для мамы-покойницы.

Уважаемые психологи, как быть? Как поступать в таких щекотливых ситуациях принимающей стороне? Как вежливо отказаться от ненужного (нужные почему-то не преподносят) подарка? Как подсказать, что бы я хотела видеть в руках дарителя? Ведь это, должно быть, страшно неудобно и невежливо – приглашая в гости, мяться, и бормотать, и мямлить в телефон, сгорая от стыда:
– Мне бы… Это самое… Мне бы фен… Или сумочку… Вот адрес магазина.

В конце концов, можно принести вещь с чеком: «Если не понравится – вернёшь или поменяешь на что-нибудь другое». Так нет же, не приносят. Нет чека. Выброшен давным-давно. Вещь не из магазина, а с дальней полки шкафа.

Всё, хватит, объявляю мораторий. Никаких застолий, праздников, дат и гостей! Надоело быть конечным звеном в цепочке дарений, передариваний и перепередариваний ненужных вещей. Утилизатором, мусоросборником, урной, полигоном, складом для хлама. Уйду в интроверты и в прощальной записке напишу: «В моём уходе прошу винить бесцеремонных дарителей».

Никуда я, конечно, не ушла. Решила не усложнять и не драматизировать ситуацию. Не делать из мухи слона. Стать как все. Ваша взяла! Я сдалась, сломалась, покорно сунула шею в хомут, и меня закрутило в круговороте вещей в природе.

Теперь всё обстоит следующим образом. Я дарю платок Свете, которая дарила мне кулинарную книгу. Света дарит его Оле, которая дарила подушку. Оля преподносит его Анжеле, которая дарила скатерть. Далее многострадальный платок оказывается у Вики, которая… Тут главное не запутаться и не удивиться, когда платок мамы-покойницы, совершив круиз, вернётся обратно ко мне.

И – снова по кругу, и так до бесконечности. И все довольны и счастливы.