Кто первым заметил наше внешнее сходство – точно сказать не могу, потому как дело было в глубоком детстве. И сколько я помню себя, столько помню это сходство, а точнее разговоры о нём. Лично я до сих пор его не обнаружила. Ну да, какие-то черты, может быть, фигура, причёска, цвет глаз – не более того. В общем – силуэт.

Да никто нас толком и не сравнивал, ведь рядом мы оказывались крайне редко, потому как росли и развивались параллельно. В детском саду ходили в параллельные группы, в школе учились в параллельных классах, жили в параллельных домах.

Скорее всего, в детском саду и зародились слухи о нашем сходстве. Будто бы в разных группах появились две одинаковые девочки. И во дворе говорили, что мы сёстры, но живём в разных домах и разных семьях, и что такое бывает. Мои родители, сосредоточенные на своём богатом внутреннем мире, не придавали этому значения. А я была сосредоточена на своей близкой подруге из моего же подъезда. И эта параллельная девочка меня не интересовала, пока в очередной раз не приехал дядя Толя из Германии, а было это уже в начале школьных лет.

Дядя Толя работал в Германии и раз в год приезжал к нам с невиданными подарками. И поскольку своих детей у него тогда ещё не было, всё детское доставалось мне. И дядя Толечка знал, что не нужны мне никакие сладости с конфетами, и куклы тоже не нужны, и одежда – не дай бог.

Я уважала канцтовары.

В то моё детское время дяди Толины ластики, например, легко конкурировали с любой конфетой и даже жвачкой. И по цвету, и по запаху, да и по вкусу. Ярко-розовый ластик! Это же свихнуться можно было. А наборы карандашей в божественных коробках – таинство, катарсис.

А когда дядя Толя привёз ранец с Микки-Маусом, у меня от восторга температура поднялась. И мама стала говорить, чтобы он не делал больше так и что это лишнее. А я орала, что не лишнее, и что это самый нужный ранец, и что в него я положу всё дяди Толечкино. И никаких учебников, и в школу я этот ранец не понесу, потому что он запачкается там об чужие ноги.

А папка для тетрадей! Ярко-голубая, с весёлой змеиной семейкой. Я даже какое-то время спала в ней. Как спала? Очень просто: на голову надевала, да и спала. Там такая резиночка была – отлично держалось.

И в тот очередной раз я ждала дядю Толечку, места себе не находила от предвкушения, на стенки бросалась, а он всё никак в дверь не звонил. Я уже и звонок проверила, и дверь приоткрыла, но мама её захлопнула. Говорит, опять он тебя немецкой макулатурой измордует, а ты и так вся в ветрянке. Я тогда ветрянкой болела и, вся в зелёнке, сидела дома. А так бы я во двор вышла его встречать. Я всегда его во дворе встречала. И он мне прямо во дворе вручал подарки.

Когда же раздался звонок, мама отпихнула меня от двери и открыла сама. Дядя Толя обнял маму, а потом увидел меня, и глаза у него на лоб вылезли. Мы подумали, что это из-за ветрянки, и стали ему объяснять, что ветрянка не заразна для тех, кто переболел. А мама точно помнила, что они с ним в детстве одновременно переболели.

Но дядя Толя стоял как столб и не двигался. И глаза его так и сидели на лбу. А потом он весь покраснел и начал как будто бы оправдываться. Мол, я думал, что ты на детской площадке, на качелях качаешься, у тебя же красная куртка есть, я же не мог перепутать.

Не было у меня никакой красной куртки, мама не переносила яркие цвета. А дядя Толя так расстроился, что даже раздеться забыл и прошёл в комнату, не снимая пальто. И когда дело дошло до вручения подарков, оказалось, что все мои подарки он забыл в такси, и теперь ищи-свищи ветра в поле, как пояснила мама.

Когда же я заревела, дядя Толя сказал, что сердце его не выдержит такого, и высморкался в галстук. Тогда ёкнуло мое канцтоварское сердце, и стала я обнимать дядю Толю и прощать его за всё.

А потом я попросила рассказать мне чистую правду о подарках, какими они были, размер, цвет и всё такое. И дядя Толя несколько раз за вечер перечислил все особые подарочные приметы.

Самым большим и главным подарком на этот раз оказалась сумка для нот. Я ходила в музыкальную школу с какой-то дурацкой папкой, а дядя Толя решил купить мне красивую сумку, белую, усыпанную чёрными нотками и ещё какими-то музыкальными значками, в которых он не разбирался. Я пыталась нарисовать ему бемоли, диезы, паузы, фермату, но он так и не распознал.

Зато я сразу распознала и значки, и сумку, когда через пару недель шла в музыкальную школу. Сумку несла та самая параллельная девочка. Она тоже училась в музыкальной школе, но и там мы с ней не пересекались.

Сумка болталась за спиной, и у меня была возможность спокойно разглядеть все не известные дяде Толе музыкальные значки. Хотя о каком спокойствии может идти речь. Я была на грани срыва. Срыва сумки с плеча параллельной девочки. И так она отлично смотрелась, эта сумка, с чёрными нотками, белая на красном фоне. И тут-то я вспомнила, что дядя Толя говорил про красную куртку, и меня осенило.

– Твой папа таксист? – окликнула я параллельную девочку.
– Какое твоё дело, кто мой папа, – ответила она.
– Просто интересно, откуда у тебя эта новая сумка.
– Отстань от меня, – сказала девочка и побежала.

Я побежала за ней, повторяя «скажи, скажи, а то убью». В общем, так мы и познакомились с ней поближе, потому как ругали нас обеих и разбирали беспрецедентное поведение, то есть драку двух одинаковых девочек в музыкальной школе.
И потом в раздевалке мы ещё долго стояли перед зеркалом, пытаясь найти хоть какое-нибудь сходство. И домой мы брели уже вместе, и насчёт сумки решили, что будем носить её по очереди, и все канцтовары поделим поровну.

А через неделю она пошла на моё сольфеджо и отлично написала музыкальный диктант. А потом я сходила за неё к стоматологу, продемонстрировав здоровые зубы. У неё тоже были здоровые зубы, но она панически боялась стоматолога, а мама её настаивала на ежегодной проверке зубов, причём у знакомого врача.

И на следующий день мы стояли уже перед зеркалом в моей прихожей, но и оно не показывало сходства.

А на следующей неделе я тихонько посидела за неё на уроке природоведения, а она тем временем сходила за меня на физкультуру, где нужно было пройти по гимнастическому бревну, от чего у меня кружилась голова, а физрук, вместо того чтобы понять, позорил перед всем классом.

И после этого мы пошли сравниваться к зеркальной стене перед входом в школьную столовую. И опять ничего не увидели и даже немного расстроились.

Но когда вдруг обнаружилось, что я могу писать её почерком, а она – моим, вот это было весело. Домашние задания мы стали делить пополам. Она писала упражнение по русскому в мою тетрадь, я отвечала ей математикой.

А вскоре ещё выяснилось насчет голосов. Она у меня дома трубку сняла и ответила моим голосом, ради смеха. Мама родная не узнала! А потом я её маме на работу позвонила рассказать о том о сём, как дела в школе. Мило побеседовали. Дальше мы на одноклассниках проверили – сработало.

Тогда в очередной раз мы встали перед зеркалом, но опять никакого сходства не обнаружили. И мы подумали о том, что голос важнее внешности, ведь он идёт изнутри организма, а всё главное скрыто внутри. И сердце – главный человеческий орган – внутри, и мозг. А вот глаза – ни туда ни сюда. Вроде бы внешность, а если закрыть, внутренность получается.

Но ещё одну внешнюю проверку мы отлично прошли. На концерте в музыкальной школе она вышла играть вместо меня, потому что я боялась выступать на публике, но меня заставляли. Эту мою несчастную фугу она ещё в прошлом году разучивала. А наряжены мы были всё равно в одинаковую концертную форму. И мама в зале сидела, и дядя Толя – не заметили подлога.

Кстати, насчёт дяди Толи. Я ему про сумку всё рассказала, и он просил «только маме ничего не говорить». А я попросила его привезти мне такую же.

И всё же внешним сходством злоупотреблять мы побаивались. Трудно злоупотреблять тем, во что сам не веришь. Вот в почерки мы верили и в голоса верили. Бабушками по телефону поменялись практически сразу. У неё с моей какие-то девичьи секреты появились, а её бабушка мне пересказывала Александра Дюма.

Это когда мы выросли, от голосов прока больше стало. Вот, например, не хочется ей с работы отпрашиваться и в очередной раз выслушивать от начальства тираду о своей безответственной бесполезности, так она меня просит. А мне что, сложно послушать гадости о своей подруге? Да я с удовольствием. Или, например, от надоевшего ухажёра по телефону отделаться – да запросто.

С внешностью так не пошутишь. Но всё же нашлось одно место, не самое весёлое, правда, где мы поверили во все наши сходства.

Дело было в больнице. Она и раньше жаловалась на спину. А тут решила обследоваться. Легла в хорошую клинику по страховке, от работы. Там и симпатичный персонал, и современное оборудование, и бутерброды с красной рыбой, и аюрведический массаж, и православный храм, и турецкие бани с клиническим астрологом. И когда она мне предложила денёк за неё побыть, согласилась я, не раздумывая.

Она тогда с мужем разводилась и в назначенное время должна была явиться в суд. А врачи её не отпускали и говорили, что с таким диагнозом нормальные люди вообще не ходят, или, по крайней мере, хромают.

В воскресенье днём я пришла в больницу. Она хотела дома переночевать, привести себя в порядок, чтобы в понедельник блеснуть перед уходящим мужем. Понять можно. Я ещё ради приличия предложила на развод вместо неё сходить, но она рвалась туда как оголтелая. Тоже понять можно.

Нарядилась я в пижаму, лежу, балдею, телик включила, мандаринку почистила. И так я вжилась в образ больного, что мне захотелось какую-нибудь процедуру получить. Прошлась я по клинике, всё закрыто: и храм, и бани. В массаж заглянула – говорят, приходите завтра. Смотрю, у астролога дверь приоткрыта, и запах оттуда кофейно-бутербродный. Заглядываю – точно: чашка кофе и бутерброд с колбасой и свежим огурчиком.

– Простите, – говорю, – я, наверное, не вовремя, обед ваш нарушаю по гороскопу.
– Проходите, проходите, – говорит он, – это я нарушаю. Сегодня вообще лучше бы поголодать и провести очистительные процедуры.
– Вот я в баню хотела, а всё закрыто.
– Точное время и место рождения знаете свои? – по-деловому спросил он.
– Время знаю – мама говорила, и место, и дату рождения знаю точную.
– Отлично, сейчас мы вас просканируем. Хотите узнать о всех ваших скрытых заболеваниях?

И тут я поняла, что мне этого совершенно не хочется. Зачем мне это знать? Живу себе и живу без всяких скрытых заболеваний.

– Я насчёт подруги пришла узнать, – говорю. – Это у неё проблемы со здоровьем, да ещё и с мужем разводится. Я и время рождения её знаю.

Вбил он все её даты в компьютер, чему-то ухмыльнулся и говорит:
– Слушайте, первый раз встречаю человека до такой степени практически здорового. Все органы как часы работают.
– А позвоночник? – намекнула я.
– Ну а что позвоночник? С позвоночником у всех проблемы. Мы же не собаки, а люди – прямоходящие, вот и мучаемся. Мышцы укреплять надо, специальные упражнения делать для спины.
– Ну, тогда скажите хотя бы, что у неё после развода будет? Выйдет она замуж ещё раз?
– После развода? – он уставился в монитор. – Не будет у неё никакого развода. У неё один-единственный счастливый брак.
После таких позитивных предсказаний мне и о себе захотелось узнать что-нибудь приятное. Я торжественно произнесла свои метрические данные, а он быстро проделал уже известные манипуляции со временем и пространством.
– Что такое? – он удивлённо обратился к монитору.
– Что? – испугалась я.
– Гороскопы у вас – один в один.
– Мы же в разные дни родились, – говорю.
– Сам не понимаю, но факт есть факт. Очень редко, но бывает такое совпадение. Сёстры астральные!
– Астральные?
– Да. Астральные сёстры, – подтвердил он.
– Значит, и у меня нет скрытых заболеваний?
– Скрытых нет. Правда, тут одна штука меня смущает. Не хочу вас пугать, но вы попадёте в реанимацию, – сказал он. – Причём в ближайшее время.
– С чего это вы взяли? – возмутилась я.
– Есть специфический знак, указывающий на реанимацию. Вот смотрите, – он развернул ко мне монитор.
– Я же в больнице! Что со мной может случиться? Какая ещё реанимация? Вы сами сказали, что заболеваний нет.
– Кстати, в больнице и вам, и вашей подруге противопоказано находиться. Традиционная медицина вам не подходит. Если заболеете, обращайтесь к специалистам по китайской медицине.
– Спасибо большое, – говорю, – но это уже после реанимации.

Вернулась я в палату, настроение испорчено, а тут ещё медсестра приходит, говорит, надо вам клизму сделать, и ужин вам не положен сегодня. Я спрашиваю, как же без ужина и зачем мне клизма. А она мне говорит, что так положено перед операцией, которая назначена на завтра.

Стала я подруге звонить – недоступна. А медсестра уже с клизмой стоит, улыбается. Говорит, ну что вы такая бояка. Сама ты, говорю, бояка, иди отсюда со своей клизмой. Тут такое началось. И дежурного врача она позвала, и медсёстры сбежались. Говорят, вы сами дали согласие на операцию.

А я всё подругу набираю, но бесполезно – недоступна она. Мужа её набрала – тоже недоступен. А санитары эти телефон у меня выкрутили, стали давление мерить насильно. Конечно, если его насильно мерить, оно подскочит от возмущения. А дежурный врач тихо, но внятно говорит:
– В реанимацию её от греха. Быстро.

В общем, ночь я провела в реанимации, что и требовалось доказать, то есть подтвердить предсказания астролога. Кстати, там я отлично выспалась после усмирительных процедур, и утром меня вернули в палату. А когда пришёл лечащий врач, я даже извинилась за своё вчерашнее поведение, а он перенёс операцию на четверг.

К вечеру у меня разрядился телефон, но ни зарядного устройства, ни подруги не было. Прискакала она только во вторник утром, вся довольная, с букетом.

– Муж, – говорит, – подарил, и вообще мы из спальни два дня не выходили.
– А развод как же? – спрашиваю.
– Какой развод? Медовый месяц! Сейчас врачу скажу, пусть выписывают.
– У тебя же спина.
– Какая спина? Да у меня уже ничего не болит!
– Ты же согласие на операцию дала. Мне чуть клизму не сделали.
– Я согласие дала, чтобы врачи отстали, чтобы тебя не беспокоили. Я же о тебе думала!
– А я о тебе.

И я рассказала ей о нашем астральном родстве. А она побежала к астрологу, и он сделал распечатки наших натальных карт для подтверждения.

Теперь мы с ней вместе на специальные занятия ходим, мышцы спины укрепляем. Да и вообще решили беречь себя. И никаких разводов. А то получается, если со мной что-нибудь случится, то, значит, и с ней тоже. Ответственность у нас теперь друг за друга. Тут уж не до внешнего сходства, когда астральное в силе.