Лере 17 лет. Ко мне за помощью она обратилась ещё зимой, говорила, что больше не хочет жить, у неё ужасные взаимоотношения с родителями. Но при этом поставила условие: она будет общаться со мной только в вотсапе.

Я пыталась помочь девочке как могла. Лера прекрасно понимала, что я хорошо к ней отношусь, и пользовалась этим. Например, могла сообщить в переписке, что прямо сейчас залезла на трубу школьной кочегарки и вот-вот спрыгнет. Я успокаивала девицу, а параллельно поднимала на уши всех вплоть до школьного сторожа (дело было ночью в выходной день). Все бросались искать и успокаивать барышню. Но никого возле кочегарки, разумеется, не оказалось. Девочка в это время находилась в гостях у тёти. В ответ на наше недоумение материлась и хлопала дверью.

И вот подобное Лера творит постоянно. То она запланировала вешаться, то вены резать. Правда, маме самоубийством не угрожала, только мне. Разумеется, девица не собиралась ничего с собой делать, ей просто нравилось устраивать вокруг себя цирк.

Я уговаривала директора оповестить вышестоящие инстанции, но та всё тянула: мол, если мы сообщим, то Лера совсем перестанет нам верить. А вдруг и правда что-нибудь с собой сделает? Маму мы ещё в марте предупредили под роспись о необходимости посещения психиатра, но она этого не сделала. «Как я её потащу? – отнекивалась родительница. – Лера уже взрослая, меня не послушает». При этом о манипуляциях дочери мама знает, в моём журнале всё зафиксировано. И только когда девочка раздобыла личный номер директора и тоже начала писать ей сообщения, та согласилась со мной: надо что-то делать.

В апреле Лера написала мне, что опять порезала вены и пыталась повеситься, но её вытащили из петли. Я бросилась к ней домой, там – никаких следов повешения. Руку – да, поцарапала. И вот после этих выкрутасов меня «накрыло» по-настоящему. Я заставила директора сообщить об этом всем, кому следует. А в итоге сама оказалась виноватой.

Девочку поставили на учёт в подразделении по делам несовершеннолетних. Изъяли её личный дневник и нашли там одну интересную запись. Лера написала, что порезала руку, а я её не отругала. Я же тогда ответила ей: ты уже взрослый человек и должна осознанно относиться к таким вещам. И вот теперь за эти слова мне обещают кары небесные.

Полицейские сказали, что могут возбудить дело о халатности и попытке доведения несовершеннолетней до самоубийства. Однако Лера на момент возникновения той записи никакие вены не резала! Она тогда действительно прислала фотографию руки с порезами, но рука на снимке принадлежала явно не ей. В девице 40 килограммов веса, и ручки хрупкие.

А Лера тогда даже хвасталась: «Я это сделала, ругайте меня, если хотите!» Вот я и ответила ей на свою голову. Но не могла не ответить, потому что если бы вдруг девица и впрямь порезала вены или назло мне наглоталась «витаминок», я бы тогда стопроцентно села за решётку.

Вся переписка с этой истеричкой в вотсапе сохранена, но мне от этого не легче. И не факт, что переписка сыграет мне не на руку – тогда возникнет главная претензия: почему я так долго тянула кота за хвост, почему сразу не оповестила органы?

Мы с директором оказались в одной связке, но я не обольщаюсь на её счёт и прекрасно понимаю – в данной ситуации каждый будет защищать свою шкуру. Я сглупила, надо было письменно поставить директора в известность обо всех событиях. А сейчас она на голубом глазу может заявить, что я ни о чём ей не говорила.

Кстати, малолетняя дурочка перепугалась не по-детски. Сейчас они с матерью в ПДН общаются с милейшей женщиной-инспектором. Лере сказали, что её отведут к психиатру. Мама сразу сделала круглые глаза: как же я её туда поведу, она же сбежит! Её мать вообще женщина специфичная. Решила поскорее выдать Леру замуж, боится, что из-за проблем с дочерью у неё могут отобрать двоих младших детей.

Есть надежда, что сотрудники ПДН отреагируют адекватно, сейчас всё зависит от них. Если решат, что юная мадемуазель специально устроила весь этот цирк с конями, всё придумала и трепала нервы учителям, психологу и родителям, чтобы похвастаться одноклассникам, её отправят на лечение, а мы обойдёмся малой кровью.

Однако вскоре я неожиданно открыла новые обстоятельства. Да такие, что волосы встали дыбом. После этого поняла: надо бежать из этой школы и как можно быстрее.

В январе я проводила с Лериным классом занятие по выходу из кризисных обстоятельств. Дети сами называли сложные жизненные ситуации и решали, кто может им помочь. Многие говорили, что им помогут родители, кто-то называл друзей, другие – учителей. А вот Лера…

Она изначально отказалась принимать участие в этом обсуждении. Я ещё тогда заметила, что Лера сидела, внимательно наблюдая за высказываниями одноклассников, и лишь презрительно фыркала. И тут она поняла, что ненавидит меня. За что? А я «слишком правильная». Девочка решила доказать: как специалист я полный ноль. Всё это она рассказала инспектору ПДН, а потом призналась и мне.

Лера проштудировала сайты подростковых сообществ, где имеются сведения о суициде. Её план был прост: втереться ко мне в доверие, а потом пустить в ход угрозы, чтобы я как следует подёргалась.

Она пришла к директору и попросила передать мне, чтобы в школе обходила её стороной, иначе она может набить морду. Так дословно и сказала. И никто этой мерзавке рот не закрыл, когда она высказывала свою угрозу, директор лишь выдавила в ответ: «Хорошо, передам». Разумеется, никто ничего не передал. А мне в тот момент Лера писала трогательные сообщения: «Простите, вы единственный человек, который меня понимает, начните снова со мной общаться!» Ага, на фоне реальной угрозы устроить мордобой!

Вот тогда по-настоящему стало страшно. Со мной могло случиться всё что угодно, а меня даже в известность не поставили. Если честно, дыхание перехватило от возмущения, высказала директору:
– Уважаемая Марья Петровна! Считаете, ваша реакция была адекватной? Именно так директор школы должен отвечать на угрозы учителю? Вместо того чтобы поставить зарвавшуюся хамку на место, вы перед ней в реверансах приседаете? Чаем её случаем не напоили?
– Ну что ты начинаешь, мы же должны были успокоить ребёнка, – попыталась оправдываться директриса. – К тому же она отказалась от своих планов.

Хуже всего, ответственность на меня, видимо, повесят в любом случае. Если бы я не отвечала, но вскрылась переписка, в которой Лера говорила, будто хочет покончить с собой, а я не отозвалась, – меня бы обвинили в халатности. Ну а коли ответила, с меня могут спросить: почему взяла на себя такую ответственность?

Психиатр пообщался с Лерой и моментально направил её в областной психоневрологический диспансер. Всё закрутилось быстро и мощно, Лера такого не ожидала. Пыталась выставить себя героиней, но инспектор в момент обрисовала ей все «радужные перспективы». В итоге в органах дали свои объяснения и я, и девица. К делу приложен дневник Леры, справка о том, что она была у психиатра и её отправили в ПНД. Теперь все эти бумаги поедут в Следственный комитет.

То, что девица имеет некоторые проблемы с головой, было понятно сразу. Но, к сожалению, в нашей стране учебно-воспитательный процесс поставлен так, что ребёнок практически всегда прав.

Помню, одной учительнице мама за двойку, поставленную её сыну, выносила мозг, даже выдумала, что педагог назвала того дураком. Служебная проверка показала, да и дети подтвердили: всё это враньё. Однако ответ руководства был таков: «Марья Ивановна, нам проще уволить вас, вы же понимаете, что мама не успокоится». Так лживая неграмотная хабалка добилась увольнения невиновного учителя.

Боюсь, так же может произойти и в моём случае.

Такая же «циркачка» была в соседнем городе – девочка донельзя избалованная, из очень обеспеченной семьи. Если мама отказывалась купить ей очередную шмотку или модный гаджет, дева брала горсть таблеток – и в рот! Причём делала это исключительно по дороге в школу, чтобы именно там ей стало плохо. Когда артистку скручивало, приезжала «скорая», а следом прибегала мамочка и совала всем врачам и ответственным лицам денежные знаки, дабы они нигде не указывали, что её девочка пыталась покончить с собой. Просила писать, будто детка просто выпила лишнюю таблеточку. Дева приходила в себя, и мама сразу покупала ей всё, на что ребёнок тыкал пальчиком.

Получив всё, что хотела, девица ходила, весьма довольная собой и поставленным спектаклем. Психологу в школе она полностью доверяла и сама рассказывала о притворном суициде. Специалист удивлялась: «А ты не боишься идти на столь опасный шантаж? Ведь таблетки настоящие». «Не-е-е! – смеялось юное существо. – Я всё в интернете прочла, сколько и чего необходимо пить, чтобы просто напугать, а не двинуть кони». Психолог советовала маме обратиться к доктору, но та не послушала.

Однако для девы всё закончилось очень плохо. Она уже была совершеннолетняя, только что окончила школу. И поругалась с парнем. На эмоциях прибегла к проверенному методу воздействия, но немного не рассчитала с дозой. После кошмарного финала мама чуть глаза не выцарапала психологу. Её уволили после этого случая.

На каждом совещании нам твердят: у нас веерное оповещение о ЧП. Задача любого педагога – поставить в известность администрацию школы, и всё. Дальнейшие действия – на усмотрение директора и завучей. В случае чего заявления во все инстанции пишет директор, я не имею права шагать через его голову.

На сегодняшний день у школьных психологов нет чётких рекомендаций, чего можно и нельзя делать, если ученица пишет тебе, как собирается свести счёты с жизнью. Единственное, что мы можем, – поставить в известность руководство. А как быть с дальнейшим общением с подопечной, непонятно. Написать «Девочка, я с тобой не буду общаться, так как это может нанести тебе вред. Приходи с мамой для личной беседы»? Есть риск, что это послужит толчком к реальному самоубийству.

Лет восемь назад в нашей школе в июле произошло ЧП. Девочка 14 лет начала встречаться с 19-летним парнем. Мама узнала, заперла её в комнате. Но эта Джульетта сиганула в окно (они жили в частном секторе) и убежала на свидание. Мать осерчала, заперла дочь в ванной, где нет окон. Девица достала папину бритву и порезала вены. Не фатально, но крови вытекло достаточно. Приехали врачи, перевязали руки, поставили в известность полицию. Угадайте, кто ответил за этот поступок? Классный руководитель и директор школы! И неважно, что были летние каникулы и педагоги находились в отпусках.

А совсем недавно в нашей области произошёл кошмарный случай. 14-летний мальчик лежал в больнице и повесился на ремне. По отзывам учителей и одноклассников, хороший был мальчишка, прилично учился. Его мама выпивала, воспитанием ребёнка занимались тётя и бабушка с дедушкой. Решив повлиять на неразумную маму, тётя сообщила о неблагополучной обстановке в семье инспектору по делам несовершеннолетних. Парня забрали у мамы, поместили в больницу, откуда должны были перевести в приют. Для домашнего мальчика это оказалось шоком, который он не смог перенести.

После этого инцидента школьного психолога уволили за то, что проявила равнодушие, не пришла к мальчику, не поинтересовалась его самочувствием. А в больнице никто даже выговора не получил! Так что представители моей профессии – первые на роль стрелочников.
Как бы то ни было, я решила – доработаю этот учебный год и уйду. С меня хватит.