СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Мелочи жизни Как мне отсюда в Россию попасть?
Как мне отсюда в Россию попасть?
03.07.2018 15:11
Как мнеС первых школьных лет учат нас Родине и родине. И прежде чем взять строчную или прописную, первоклассник задумывается, прислушивается к ощущениям. Это ведь только кажется, что правило надо запомнить. Правило надо почувствовать. И даже учительница с многолетним стажем чувствует, когда говорит, что большая Родина – для всех, а маленькая – для тебя одного. И мы получаем готовую учительскую ассоциацию. Но почему-то хочется наоборот, свою собственную родину написать с большой буквы как имя собственное.

У нашей учительницы полно ассоциаций, связанных с правописанием. Вот, например, таких птиц как ворона и воробей она советует писать через кругленькую «о», потому что гнёзда у птичек круглые. Но мы никогда не видели птичьих гнёзд, только скворечники. Каждый год – новые, каждый год – пустые. Не селятся в них скворцы, как будто не замечают. Зато по земле ходят и червяков достают. Мы тоже пробовали искать червяков – не вышло, одни муравьи. А любой скворец точно знает, где червяк зарылся.

И вот кто-то из нас говорит, что скворечники слишком высоко прибиты, и мы просим учительницу одолжить у рисовальщика лестницу. Всё свободное от уроков время учитель рисования стоит на лестнице, рисуя огромный портрет Ленина. Но наша учительница уверена, что всё бесполезно и не примут у него такого Ленина – в стиле кубизма. Только зря он переводит краску, которой можно было бы покрасить все заборы Симбирска, а ныне Ульяновска, родного города Владимира Ильича.

Но, несмотря на эту бесполезность, учительница отказывается попросить у рисовальщика лестницу, даже не разобравшись, для чего она нам понадобилась. И тогда мы начинаем объяснять, что скворцам по лестнице удобней забираться, ведь они должны жить в уютных домах, как все люди на своей родине. Это в жарких странах скворцам дома не нужны, а на родине у каждого должен быть благоустроенный дом с удобным входом. Но учительница говорит, чтобы мы не придумывали и что птицы в окружающем мире лучше любого человека ориентируются и даже за границей бывают.

И тогда мы больше не спорим. Если уж за границей бывают и обратно дорогу находят. Конечно, у них есть свои ориентиры. Говорят, что птицы даже достопримечательности городов неплохо знают и различают башни, соборы, скульптуры, не говоря уже о фонтанах. Ирина Андреевна тоже благодаря памятнику на родину вернулась, но и без птиц не обошлось.

В 82 года Ирина Андреевна впервые оказалась за границей, в Европе. Дети ей такой подарок организовали на 80-летие. Два года на сборы ушло. То сама заболеет, то погода раскиснет, а там и дачный сезон – святое. Да ещё и оформление – всё заранее надо.

Германию она выбрала как страну когда-то изучаемого языка. В школе немецкий шёл у неё на отлично. Она даже в иняз поступала, но мимо – по конкурсу не прошла, одного балла не хватило. Дальше мудрить не буду, а передам слово Ирине Андреевне. Пусть сама расскажет всё, как было:

«Ох, как же мне не захотелось умирать в чужой стране. А башка кружится, перед глазами плывет всё, и эти немецкие домики крышами меняются, окнами бросаются. Улочки мостиками выгибаются. И чего меня понесло? Говорила мне Наташа, это подруга моя, не отставай от экскурсионной группы. Ей-то, конечно, легко говорить. Она, как ушла на пенсию, так и мотается по заграницам. Последний муж у неё – татаро-монгол, настоящий, из Улан-Батора. Так он заядлый путешественник. Прямо Чингисхан натуральный, всё-то ему надо, во все уголки мира заглянуть, как будто без него там не обойдутся. Ну и Наталья за ним – верный Санчо Панса.

Но совесть моя чиста, от группы я не отставала, а заблудилась собственными силами. Думаю, капучино пить меньше надо было. А я всё капучино да капучино. А капучино, между прочим, легче всего заказать. Большого ума не надо. Сказал «капучино», и дадут тебе капучино – просто и сытно. Я же по-английски не говорю, принципиально. Зачем он мне нужен, английский? Это Наташка на всех языках лопочет. А куда ей деваться, когда муж великий завоеватель. Я думала, по-немецки смогу. Сначала даже меню на немецком брала, но какое там. Когда я по-немецки последний раз читала? 65 лет назад. Потом же я обиделась, что меня не приняли в институт.

Вот и результат – чуть не скапучинилась я в этой Германии. Нет, страна красивая, ничего сказать не могу, и уровень образования чувствуется, и покой, и миролюбие. Но давление у меня подскочило. Может быть, и от пива, конечно. Его тоже легко заказывать. Сказал «бир», и принесли тебе бир. А может, и от воды лечебной подскочило. Мы в тот день как раз в Баден-Бадене были. Там известные лечебные источники бьют. Я напилась и бутылочку набрала с собой. А когда свободное время дали, пошла гулять, иду, прихлёбываю из бутылки. Вроде по прямой шла, но заблудилась. Там, конечно, необычно: идёшь, рот разинешь, а памяти-то уже ни зрительной, ни слуховой. Как вот эта память называется, когда только прошлое помнишь? Старческая эта память называется. В чужой стране она ни на что не годится. Хотя, как сказать, если бы и старческая отказала, не знаю, что было бы.

Правильно мне Наташка говорила, гида слушайся во всём. Я и так слушалась. Её ослушаться невозможно – бывшая учительница, офицерская жена. Она с мужем в Дрездене служила, под самый занавес. Так она по этой Германии водила наш отряд, как по родной стране, как Суворов через Альпы – дело своё знала. Положено три часа пешеходной экскурсии по городу – будьте любезны строем и в заданном темпе, и мозоли ваши никого не интересуют. Дай ей волю, она бы рейхстаг взяла, у неё и фамилия подходящая для водружения флага – Егорова.

Я фамилию её зачем-то записала. А телефон не стала записывать, хотя она настойчиво три раза нам его продиктовала. Зачем, думаю, мне её телефон. И так целый день слушаю её голос. Что мне, в драгоценное свободное время звонить ей прикажете? Вот и понесло меня в это свободное время по Баден-Бадену. А ведь была возможность сходить на сеанс водных процедур. Там у них в бассейнах вообще все голые лежат: и мужчины, и женщины – друг на друга не реагируют. Вот до чего культурный народ. Наши пошли, но я не рискнула. Фигура не та уже, извиняюсь, чтобы голой валяться.

В результате я чуть на улице не завалилась. Хорошо на какие-то ступеньки присесть успела. И так меня по этому Бадену закрутило, и время я потеряла, и сама потерялась. Егорова нас ещё в первый день предупреждала, что автобус ждать никого не будет. Кто опоздал, тот добирается своим ходом. А мы ведь каждый день в новом городе, каждый день новая гостиница в очередной немецкой глуши, чтобы подешевле выходило. Да мы и не против, у них там и в глуши по высшему разряду. Привозят нас вечером, часов в девять, народа никого на улице, все по домам сидят, даже свет не включают. Видно – кое-где телевизоры работают.

В самом начале поездки, второй или третий день был, мужчина у нас опоздал к отправлению. Смешной такой – на Мюллера похож. Причём жена его в автобус вовремя забралась. Кстати, она – вылитая Немоляева. А Егорова – ни в какую, поехали и всё тут, ждать никого не будем. Водитель – поляк, но Егорову слушался как начальника. Сказали ему – поехали, он и поехал. А мы все как закричим: «Стой! Куда?! Своих не бросим!» Немоляева из автобуса рвётся: «Мы тридцать пять лет вместе! Выпустите меня отсюда!» Поляк не выдержал, затормозил, дверь открыл. Немоляева бросилась из автобуса, а площадь пустая. Она то в одну сторону побежит, то в другую. «Зая! Зая!» – кричит. Это, видно, имя у Мюллера такое домашнее.

Тут даже Егорова не выдержала, из автобуса высунулась, как заорала этого «Заю». Такая громкость и в мегафон не у каждого получится. Моментально сработало. И полиция приехала, и Зая прибежал. В общем, опаздывать – не приведи господи.

Я, конечно, растерялась, время смотрю – впритык, десять минут, и нет автобуса. А как до него дойти – непонятно, в какую сторону двигаться. Да и башка кружится, я как пьяна сделалась. Господи, прошу, помоги мне, не оставь меня в чужой стране, верни меня на Родину. У меня и документы в автобусе остались, кто меня здесь опознает, кому я здесь нужна.

Бреду я так, причитаю, а толку никакого, да и отправление уже просрочила на пять минут. Всё, думаю, молись не молись, так и помрёшь на чужбине, в неизвестной государственной могиле. Стою, озираюсь, место выбираю, где бы околеть. Вдруг смотрю – под ногами голубь вертится и кудахчет так, как будто за голубкой ухаживает. Вот не зря говорят – голубь мира. Это не какая-нибудь тебе фламинга тепличная, это хорошо приспособленная к выживанию в любых условиях птица, ответственная и порядочная. Ко мне на окно уже лет пять одни и те же голуби прилетают. Каждого из них в лицо знаю, хлебом, пшеном подкармливаю.

И этот немецкий голубь не отходит от меня. Стала я по карманам шарить – чем бы его угостить. Три семечки нашарила! Обрадовалась, как идиотка, нагнулась к нему. А он не из пугливых оказался – склевал семечки прямо с ладони. Мой ты, говорю, хороший, как же мне отсюда в Россию попасть, может, ты дорогу знаешь? А он вдруг как вспорхнёт! И уселся на барельеф на стене дома. Подошла я поближе, смотрю – голова мужчины, на неё голубь-то и взгромоздился, любят они на памятниках сидеть. И книга! А на книге-то «Игрок» написано по-русски, а на другой стороне – «Der Spieler» по-немецки. Фёдор Михайлович! Достоевский! Закричала я похлеще Егоровой. Нашлась! Нашлась!

Тут ко мне парень с девушкой подходят и на чистом русском языке спрашивают, что это со мной и не нужна ли помощь. А я им – Родина нашлась! Родина нашлась! Они говорят, да, в этом доме Достоевский «Игрока» написал.

Я хоть и в церковь не хожу, но на «Игрока» перекрестилась, как на икону. А потом ребята меня до автобуса проводили, стоянка рядом оказалось. Кстати, я совсем даже не опоздала, просто забыла от нашего времени час отнять. Не стала я часы переводить, вот и запуталась, чуть Родину не потеряла. Спасибо, голубь помог. Вот что значит птица, любой язык понимает, и географию – назубок, и никаких тебе навигаторов. А этот немецкий, видно, ещё и в литературе разбирается, русскую классику уважает.

Я, когда домой вернулась, своих голубей на усиленное питание перевела. И Достоевского на ночь читаю».

Светлана ЕГОРОВА
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №26, июль 2018 года