Нина всегда была кладезем идей по вопросу заработка. В начале 2000-х годов, когда мы учились, повышенная стипендия составляла сущие копейки – 240 рублей. Как правило, деньги тратились на посиделки с подружками в первые же дни. Сбор подписей избирателей перед выборами, раскидка газет по почтовым ящикам, расклейка рекламных объявлений по столбам, работа вожатыми в детских лагерях – вот список наших подработок. Откровенно скажем, негусто. Поэтому, когда Нинка приехала ко мне в гости с газетой объявлений, я не особо удивилась.

Был конец лета, время урожая. Увидев объявление о наборе людей на сезонные работы по сбору яблок в совхозе, подруга выдала грандиозный план быстрого обогащения. Осуществив подсчёт нашей потенциальной прибыли – всё-таки золотая медалистка одного из лучших лицеев города! – Нинка утвердилась в мысли, что эта работа нас озолотит. Мы не потомки Стаханова, но подруга была железно уверена, что каждая за день соберёт яблок примерно на 400 рублей. Если сравнить с нашей тогдашней стипендией, эти деньги покажутся не такими уж смешными.

Мне эта идея, честно говоря, не нравилась, я вообще никогда не отличалась склонностью к авантюрам. Но вы когда-нибудь пытались спорить с убеждённым в своей правоте Тельцом? В общем, мы решили отправиться на этот яблочный Клондайк уже следующим утром.

Идейным руководителем проекта, разумеется, стала Нинка, а вот материальное обеспечение операции было поручено мне. Оно и понятно: гениям не до вёдер с рюкзаками. Нинка явилась ко мне домой с утра пораньше – это на тот случай, если вдруг решу в последний момент соскочить. Руководитель «яблочного проекта» была немедленно обеспечена вещмешком с едой и даже ведром, чтобы после сбора прихватить немножко фруктов домой.

И вот мы уже тряслись в пригородном автобусе с вёдрами в руках, с рюкзаками за плечами. С этого всё и началось.

Приехали в совхоз, и там нас ждал первый ледяной душ. Мы с удивлением узнали, что «сезонная работа по сбору яблок» – это двухнедельная вахта с проживанием в постройке барачного типа. Самое обидное, что ни о каком ежедневном заработке речи не шло, получить зарплату можно было только после окончания сбора всего урожая. Как говорится, полный облом.

Даже самим смешно стало: такие деловые молоденькие девки с вёдрами наперевес приехали денёк поработать.

– Уф! – радостно выдохнула я. – Ну и ладно, поедем домой.

Но Нинка меня остановила.

– Подожди, надо прояснить один вопрос.

Моя подруга явно не хотела униматься. Небольшие, но вполне сносные для студентов финансы уплывали прямо из-под носа, пережить такое фиаско Нинка просто не могла.

Я даже не заметила, когда она успела сговориться с другими «заказчиками» – там крутилось двое сомнительных молодых парней, явно не обделённых предпринимательской чуйкой. Они предложили нам и ещё двум каким-то тётенькам, которые, видимо, тоже оказались не у дел, помочь в сборе яблок на другом участке.

Рабочее предложение было простым как пять копеек: нас забрасывают в огромный яблоневый сад, где мы спокойно собираем плоды и сдаём вечером приёмщикам. Я никогда не считала себя дурой, но почему-то не сразу сообразила, что речь идёт всё о том же совхозном саде, а суть работы – элементарное воровство.

Поторговавшись, Нинка назначила цену: 200 рублей на нос. Для верности даже потребовала с ребят аванс, по полтиннику с каждого, так сказать, для подтверждения серьёзности намерений. Парни легко выдали деньги.

Нашу бригаду из четверых человек на старенькой иномарке довезли до рабочего места. Но не успели мы проникнуть на территорию, как события стали развиваться стремительно. Мы успели сорвать, наверное, яблока по четыре, не больше, когда нас «спалили». Видимо, молодые «предприниматели» не договорились со сторожем сада. Дальнейшее всплывает в памяти как быстро сменяющие друг друга кадры.

Я сорвала яблоко, положила в ведро.

– Ложись! – вдруг крикнула Нинка.

Мы залегли в траве под яблоней. Почему-то мне казалось: если смотреть на того, кто ищет, то тебя обязательно найдут, поэтому лежала с закрытыми глазами. Но было как-то неуютно. Я открыла глаза и увидела своё пластмассовое ведро – хорошо, что почти пустое – в руках какой-то незнакомой женщины. В следующий момент оно с треском обрушилось на мою голову вместе с потоком матерных проклятий. Впрочем, мне не было больно, всё случилось слишком неожиданно.

Я повернула голову в сторону Нинки. Эта последовательница Остапа Бендера, побросав все вещи – мои, между прочим! – с диким криком «Бежи-и-им!» на всех парах улепётывала из сада. Впереди неё неслись две наши новые знакомые тётки. Стало ясно: эти достойные женщины ранее уже имели опыт подобных подработок.

Я помчалась за ними в какие-то заросли, а сзади кто-то орал и пытался не отставать. Мы спрятались в колючих кустах и затаились. Наконец крики стихли: облава переместилась в другое место сада.

На этой минорной ноте моя история должна была бы закончиться. Тётки быстро ретировались, и больше мы их не видели. Но было одно «но»: участники облавы забрали все мои вещи – два ведра, рюкзак и вещмешок с перекусом. Для студентов ущерб довольно ощутимый. Дома меня ждала взбучка. Вернуться без вещей, денег и яблок – перспективка очень даже сомнительная.

Пришлось устроить взбучку Нинке и несостоявшимся воротилам яблочного бизнеса, которых мы нашли на точке сбора. Однако ребята оказались нормальные, не бросили нас, честно помогли в поиске вещей, хоть и безрезультатно. В итоге мы поплелись в милицию.

Выслушав всю историю, офицер даже не пытался скрыть смех. Милиционеры хохотали над нами всем отделением. Оказывается, когда созревают яблоки, количество несанкционированных сборщиков вырастает в разы, поэтому по всему саду проходят регулярные совхозные облавы. Впрочем, милиционер оказался хорошим мужиком: позвонил в совхоз, всё объяснил, съездил вместе с нами и вызволил вещи, которые участники облавы сдали в качестве охотничьего трофея. Даже отвёз нас на остановку.

Мы ждали автобус и перекусывали снедью из спасённого тормозка. Я последними словами костерила Нинку за неуёмность, а заодно и себя – за то, что поддалась на очередную провокацию подруги. Лишь на подходе к дому вспомнила об авансе, который лежал в моём кармане, – надо же, всё-таки не впустую съездила, 50 рублей заработала. Ну, хотя бы компенсировала проезд!

Тогда мне было не до смеха, но прошло время, и, рассказывая эту историю в лицах, мы с Нинкой неизменно приводили в истерику всех друзей и знакомых. После слов о том, как наши задницы вслед за тётками оказались в колючих кустах, не выдерживали даже самые грустные слушатели.

Больше я в Нинкиных мероприятиях под кодовым названием «немного подработать» не участвовала, даже очень нуждаясь в деньгах.