Жена родилась и выросла в Сестрорецке, там и школу окончила, уже потом перебралась в Ленинград. И вот этой весной у них была юбилейная встреча одноклассников, круглая дата. Собрался почти весь класс.

Пришла и её задушевная школьная подруга Зина. Они с ней четыре последних года за одной партой просидели, дружба была – не разлей вода! Все в классе Зину звали Зикой, а жену мою – Верчиком.

Зинаида всегда была решительной и в драку с мальчишками влезала будьте-нате. Одного за вихры оттаскает, другому так врежет под зад коленкой, что тот кубарем катится. Нередко и просто словом припечатает, неженским таким, крепким.

После школы Зина поступила в Ветеринарный институт в Ленинграде, а окончив его, стала работать ветврачом. Лечила и коров, и лошадей, роды у них принимала. Она с детства любила животных. А когда разрешили фермерство, они с мужем завели крепкое хозяйство: кроме коров и коз ещё и кроликов разводили. Вырастить и прокормить троих детей было нелегко…

На встрече одноклассников немного выпили, повспоминали весёлые школьные годы. Почти каждый рассказал не только о своей семье, но и о своей мечте – у кого-то она уже осуществилась, а вот у Зины пока нет.

Ещё в школе она до дыр зачитывала «Трёх мушкетёров», чуть ли не наизусть знала всю книгу и хотела походить не на королеву или Миледи, а представьте себе, на д’Артаньяна – уж такой он был смелый, сильный, решительный и изобретательный! С тех пор Зина мечтала посетить Париж.

– Как же хочется, Верчик, пройтись по всем мушкетёрским местам! – говорила она моей жене на той встрече. – В советские-то времена это было нереально, а сейчас – запросто. У меня и деньги имеются, да вот не подняться как-то.
– А загранпаспорт-то у тебя есть? – спросила Вера.
– Да, оформила пять лет назад, но так никуда и не съездила, теперь он просрочен, – ответила расстроенная Зина.
– А давай, Зика, и вправду махнём, вдвоём, без мужиков, – сказала Вера. – У меня дочка в туристическом агентстве работает, она нам и путёвки со скидкой сделает, и паспорт новый тебе быстро оформит.

Школьные подруги обменялись номерами мобильников. А в сентябре путёвки в Париж уже были приобретены.

И вот пересмотрены почти все красоты французской столицы. Две наши туристки с изящными лёгкими рюкзачками за спиной после двухчасовой экскурсии по Лувру спускались по лестнице на выход. Захотели зайти в буфет попить кофейку.

– Верчик, ты там на цены глянь на всякий случай, а то в Париже всё кусается, – сказала Зина моей жене, – а я тут тебя подожду.

Жена спустилась ещё на один пролёт. Подошла к доске с написанными мелом названиями блюд и ценами. «Ничего себе, – подумала, – чашка кофе – четыре с половиной евро! Нет уж, подождём».

Когда наклонялась к доске, позади неё возникли молодой брюнет и девушка. Переговариваясь по-французски, они тоже склонились к меню. Пытаясь лучше рассмотреть текст, девушка как-то неловко повернулась, причём так, что задела парня, а тот слегка толкнул мою жену. Сверкая белыми зубами, француз принялся извиняться:
– Эскюзе муа, мадам! Пардон!

Жена растаяла. «Гражданкой» называли, «женщиной» – конечно, а вот «мадам» – первый раз.

Видимо, парочка тоже осталась недовольна ценами и быстро исчезла. А Вера поднялась к подруге.

– Зика, пошли отсюда, цены и правда атомные. Лучше где-нибудь на улице перекусим.

Зина повернулась к выходу, и тут жена заметила, что у той расстегнут рюкзачок.

– Ну ты даёшь, – сказала она подруге, – чего же застегнуть-то забыла?
– А у тебя всё в порядке? – спросила её Зина.

Жена повернулась к ней спиной.
– Посмотри.

Вдруг Зина как закричит:
– Верка, и у тебя расстёгнуто! Деньги проверь!

Пока моя жена снимала рюкзак с плеч, Зина сорвалась с места и побежала к колоннам вестибюля. Через минуту оттуда послышался её пронзительный голос:
– Деньги верни, сволочь наглая, деньги! Где кошелёк, паскудник парижский?

Жена сразу вспомнила: да, именно с такой боевой интонацией Зика ввязывалась в самые отчаянные школьные потасовки.

Тенью из-за колонн метнулся к выходу женский силуэт. Завернув за эту колонну, жена увидела, как уже знакомый ей вежливый брюнет корчится от боли, а Зика, левой рукой схватив его за вихры, правой выкручивает ему то, что находится чуть ниже ремня.

– Рюски, рюски, тише, рюски, – сдавленным шёпотом уговаривал её брюнет.
– Я тебе покажу «тише». Деньги гони, а то мигом откручу причиндалы! – тут она, повернувшись к моей жене, закричала: – Верчик, чего стоишь? Выворачивай ему карманы!

Жена подошла к парню сзади и робко запустила руку в карман его куртки. А тот всё дёргал головой вправо и глазами показывал в ту же сторону, приговаривая:
– Рюски, рюски, тише, рюски, тише…

Справа от них находилась стойка со схемами залов Лувра.

– Вера, глянь там, куда он башкой мотает, – сказала Зина, не отпуская брюнета.

Жена покопалась между схемами на стойке и почти сразу обнаружила свой кошелёк.

– Есть! – закричала она.
– Ты деньги проверь.

Купюр в кошельке не оказалось.

– Давай-давай, обыскивай его, – приказала Зина, вся мокрая от усилий. Физиономия у парня уже стала пунцовой.

Свёрнутая пачка денег нашлась во внутреннем кармане куртки. А перед этим моя жена из других карманов брюнета выгребла пластиковые карточки и пачку презервативов. Издалека показала её Зине.

– Думаю, они ему больше не понадобятся, – засмеялась та и ослабила хватку.

Воспользовавшись этим, брюнет мгновенно выскользнув из цепких женских рук и молнией пронёсся к выходу. Наверное, помчался жаловаться своей сбежавшей напарнице.

К своему несчастью, глупый похититель не знал, что связался с поклонницей д’Артаньяна в женском обличье, да ещё выросшей на бескрайних российских просторах.