Синие молнии страсти
17.10.2018 17:46
Он что-то сказал по-армянски

Синие молнииЭто случилось много лет назад. В Москве есть такой Центр международной торговли, на одном из его этажей располагался магазин, с которым я работала как поставщик.

Я только что стала торговым агентом и ещё не успела обзавестись подходящей экипировкой. Если для лета у меня были удобные тапочки, то по осени ходила в сапогах на шпильках и в пальто тонкой лайковой кожи, «из прошлой жизни», – не лучший вариант для проливного дождя.

В тот день с погодой не повезло, ливень шёл с утра, пальто начало промокать, зонт не спасал. К вечеру я совсем раскисла. Вышла из ЦМТ, ветер рванул зонт и обрушил на меня такой поток воды, что между лопаток потекла холодная струйка. Пальто пропиталось окончательно, его длинные полы отяжелели и прилипали к сапогам. Я буквально плыла к остановке, чтобы сесть на троллейбус до метро. Шла, не поднимая головы и не разбирая дороги, думала, что на Курском вокзале мне надо успеть на переполненную электричку, в которой придётся стоять полтора часа, а дома не топят, пальто не высохнет и завтра будет нечего надеть.

Вдруг передо мной остановилась чёрная «Волга». Опустилось стекло, и весёлый темноволосый дядька прокричал:
– Садись, дорогая!

Всхлипнув, отрицательно покачала головой:
– Я намочу вам весь салон.

Но он не отставал:
– Ерунда, дорогая, давай быстрей!

Я неуклюже протиснулась на заднее сиденье, села на заботливо подстеленный пакет.

– Смотрю – женщина под дождём идёт, так помочь захотелось. Куда едем? – так же весело спросил дядька, глядя на меня в зеркало заднего вида.
– До ближайшего метро.
– А потом?

Назвала свой городок в дальнем Подмосковье.

– Э-э, дорогая, далеко. А знаешь, я живу на шоссе, что ведёт в твой город. Поедем со мной, там выйдешь, сядешь в пригородный автобус, доберёшься нормально.

Попыталась было возразить, но водитель уже принял решение и стал перестраиваться в крайний левый ряд.

Ехать предстояло долго, через всю Москву. В машине было тепло, волосы быстро высохли, а вот кофточка под пальто противно липла к телу. Я поёжилась. Рассмотрела своего спасителя: немолодой, но шустрый, подвижный, добродушный, с юмором. Сказал, что зовут его Левон, он из Армении, несколько лет назад переехал в Москву, ведёт небольшой бизнес – арендует магазинчик в том же ЦМТ, снимают с женой однокомнатную квартиру. Их дочка должна родить первенца, супруга уехала ей помогать, так что мой новый знакомый пока живёт один.

– А ты чем занимаешься? – с любопытством спросил Левон и поглядел на меня в зеркало.

Вяло и неохотно начала рассказывать, почему вынуждена работать за сто километров от дома. Что в моей семье произошла беда и я одна тяну всех. Что сегодня приеду домой поздно, а в квартире не топят, поэтому не успею высушить пальто. А завтра с утра мне снова нужно в офис.

Его смешливые глаза становились тревожно-серьёзными. И вдруг меня прорвало. Я выложила ему о своей жизни всё, как выкладывают случайному попутчику, рассказала об отношениях с мужем, о его изменах, не утаив мерзких подробностей. Плакала навзрыд, меня душила жалость к себе. Левон вдруг серьёзно произнёс:
– Послушай, дорогая, поехали ко мне. У нас топят, высушим твоё пальто, выпьешь водочки, чтобы не заболеть, выспишься, и завтра всё будет хорошо. Ты ничего плохого не думай, я тебе на дочкином диванчике постелю.

Как представила, что после тёплой машины придётся выходить под холодный дождь, стоять на мокрой остановке, а в автобус не влезть, надо ловить попутку, – и согласилась. Будь что будет. Хотя и страшновато ехать ночевать к незнакомому мужчине.

В маленькой квартирке Левона было тепло. Первым делом я позвонила домой, сказала дочке, что остаюсь в Москве. Повесили сушить моё пальто. Пока отогревалась под горячим душем, мой спаситель суетился на кухне. Когда я вышла к нему в халате, усадил меня за стол, шутил, улыбался. Кстати, он оказался вовсе не пожилым, не намного старше меня.

Левон проявлял восточную щедрость – угощал, подливал, нахваливал. Очень тепло рассказывал о жене и дочке, видно было, что скучал по ним. Вдруг он стал серьёзным, почти суровым, строго спросил:
– Почему ты не родила второго ребёнка?

Я начала оправдываться, говорить, что с мужем отношения сложные, помощи от него никакой.

– Э-э, дорогая, дети – они солнцем питаются, на соплях вырастут! А один ребёнок – это не ребёнок. Представь, вдруг с ним что-нибудь случится?

Он осёкся, увидев, что я насупилась и замкнулась. Потом с жаром продолжил:
– Ты вот себя жалеешь, а этого нельзя, от жалости размокаешь, как картонка под дождём. Надо просто делать своё дело, хотя и тяжело. Знаешь, как много может вынести человек?

И он рассказал свою историю.

Левон жил в Спитаке. Семья, двое детей, старенькие родители – его и жены. Всё шло хорошо, семейные будни, планы на будущее. Но привычный порядок разрушило землетрясение, под завалами погибли сын и родители. Дом рухнул, имущество пропало. И они с женой решили уехать в Москву, чтобы на новом месте начать жизнь заново, забыть этот кошмар.

Меня поразила житейская мудрость Левона, его простота. Но я не успела выказать сочувствие – мой собеседник поднялся, прекращая тяжёлый разговор.

– Жизнь продолжается. Надо просто делать то, что можешь, и жить. Давай, дорогая, постелю тебе на диване.

Я встала со смешанными чувствами. Испытала облегчение – хорошо, что не надо расплачиваться натурой за гостеприимство, но одновременно ощутила и лёгкое разочарование: видимо, не понравилась ему как женщина. Жаль. Опыта измен я тогда ещё не приобрела, но поскольку муж являлся источником всех моих бед, была бы даже рада отомстить ему таким способом.

После светлой кухни в крохотной комнатке оказалось совсем темно. Левон стал застилать диванчик, а я стояла рядом, не зная, чем помочь. Наверное, стояла слишком близко. Расправляя одеяло, он взмахнул рукой и случайно задел меня. Повернулся, и мы оказались лицом к лицу.

Кто-то из писателей красиво описал, как между людьми вспыхивают искры. Нет, это слабо сказано – между нами не искра проскочила, а полыхнула настоящая молния! Мне показалось, что всё пространство вспыхивает яркими синими огоньками, будто от разрядов электричества, и я услышала, как они потрескивают.

Одной рукой Левон сжал мне пальцы, другой медленно провёл по моему лицу, снимая очки, и что-то прошептал. Я так же шёпотом, одними губами, переспросила:
– Что ты сказал? Не понимаю.
– Это по-армянски значит «возьму твою боль».

И притянул меня к себе.

…К утру пальто высохло и даже не скукожилось. Начинался не просто новый день, начинался новый этап моей жизни. Я ощутила прилив сил, перестала жаловаться. Поняла: нужно просто жить, как бы трудно ни было.

Прошло много лет. Не знаю, вспомнит ли меня Левон сейчас… А я никогда не забуду этого мужчину. Когда слышу прохладный, немного гнусавый и чуть печальный голос дудука, армянского музыкального инструмента, всегда вспоминаю его силу и нежность, синие молнии страсти между нами. И его слова: «Возьму твою боль».

Из письма Маргариты
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №41, октябрь 2018 года