Понятно. Набрякшая луна уставилась в окно воспалённым оком, не даёт покоя.
– Мама, можно я полежу с тобой три раза?
– Стёпа, это как так – три раза?
– Ну что ты такая непонимайка! – сердится. – Пока песок в часах три раза не пересыплется.
Песочные часы подарили ему в комплекте с зубной щёткой, чтобы он не меньше трёх минут чистил зубы. Но щётка осталась в ванной, а часы стали отмерять совсем другие приключения: сколько он может продержаться без воздуха не дыша, сколько провисит вниз головой на кольцах шведской стенки и за сколько времени я отыщу его, спрятавшегося на третьей полке бельевого шкафа, чтобы загнать в постель.

Вот и сейчас песочные часы перекочевали ко мне на прикроватную тумбочку.
– Мама, а песок в этих часах со дна океана?
– С чего ты взял?
– Потому что он синего цвета.
– А если он был бы красный?
– Тогда – с Марса.
– А жёлтый?
– Ну, это фигня, – отмахивается. – Значит, просто из песочницы.
– А ты считаешь, что песочница – это фигня? – спрашиваю скрипучим ведьминским голосом. – Так знай же…

И было утро ранним.

И солнце кокетливо смотрелось в крохотное сонное озеро, чудесным каким-то образом сохранившееся на выгоревшем полотне пустыни.

И наслаждаться бы ещё последним тонким плетением снов обитателям песчаных нор своих, пустынным тварям, но нет…

– Мама, – прерывает меня Стёпка, – а что для пустыни главнее – что она пустынная или что из песка?
– Вот в этой пустыне всё из песка, – продолжаю я. – Из песка торчит рука, сжимающая обломок меча. Рядом с рукой из песка высовывается проржавевший шлем поверх головы со стёртым лицом римского легионера, павшего в сражении. За холмом из песка, раздавленным драконом, валяется сбитый самолёт…
– Фашистский? – Стёпка взволнован.
– Не могу разглядеть, фашистский это самолёт или ещё какой, потому что раздаётся страшный, угрожающий хруст, на обломки самолёта стремительно опускается чёрная тень, она закрывает собой чуть ли не половину пустыни.

Хруст песка приближается, становится неотвратимым.

На распластанный самолёт вслед за тенью опускается гигантская нога в сандалии и безжалостно давит его.

Вторая такая же нога крайне сердито носком сандалии подбивает почившего римского легионера. Пролетев над пустыней добрый километр, легионер с оловянным стуком врезается в деревянное ограждение…
– Так это же песочница! – догадывается Стёпка.
– Да, деревянный забор – это всего-навсего борт детской песочницы, – развенчивается робкая иллюзия, увы, нет его, нет, сказочного мира пустынных лилипутов.

Та же судьба постигает и крохотное озеро – лопается озеро под бессердечной сандалией на мириады серебряных осколков, как простое карманное зеркальце.

– Мам, а тот великан в сандалиях – это мальчишка? – спрашивает Стёпа.
– Да, обыкновенный Мальчишка с чумазым носом и ссадинами на коленках. От скуки он стоит и плюётся в песочницу.
– Эй! – слышит Мальчишка девчачий окрик с качелей. – Осторожнее, ты можешь навлечь на себя страшное проклятие!
– Чего? – хмурится Мальчишка, на всякий случай угрожающе сжимая кулаки. – Какое ещё проклятие?
– Проклятие Неспящей Ведьмы! – Девочка ловко спрыгивает с качелей и подходит к Мальчишке. – Ты разве не знаешь, откуда сюда привезли песок? Этому песку уже тысяча лет.
– Да ну? – ухмыляется Мальчишка, откровенным зевком показывая Девочке, как она ему безразлична.
– Вот ты уже начинаешь зевать! – качает головой Девочка. – Проклятие снова действует!.. Мне пора уходить.

Девочка подтягивает гольфы на тонких ногах и направляется прочь из двора.
– Эй ты! – догоняет её Мальчишка. – А ну давай рассказывай, какая-такая ведьма?
Стёпка зевает. Я немножко обижаюсь.
– Стёпа, а может, ну её, эту песочницу? Действительно, фигня какая-то. Давай-ка спать.
– Нет! – твёрдо говорит Стёпка и во второй раз переворачивает песочные часы.

Они стояли на вершине песочной горы, Девочка и Мальчишка.
– Видишь ты этот спящий город? – взволнованно спросила Девочка, указывая на покрытые ржавым песком просторы у подножия песочной горы.
– Какой же это город? – Мальчишка попытался доплюнуть до заброшенного экскаватора, утонувшего в песке по самые стёкла. – Это обычный песчаный карьер.
– А под песком? Неужели ты не видишь под песком старую вокзальную башню с круглыми часами и бронзовым флюгером на шпиле? А совсем недавно отстроенную гимназию с непросохшей ещё розовой побелкой? И дансинг, переливающийся разноцветными неоновыми лампочками дансинг, ты тоже не видишь? – Девочка досадливо махнула рукой на таращившегося по сторонам Мальчишку. – Очень, очень плохое зрение!
– А ты… разве ты всё это видишь? – с любопытством спрашивает Мальчишка.
– Нет, теперь и я не вижу, – грустно отвечает Девочка. – Но я всё это видела раньше, когда жила здесь тысячу лет тому назад.
Стёпка насмешливо фыркает.
– Да! – сердится Девочка. – Тысячу лет назад! А потом я заболела страшной болезнью и заразила ею весь город: не только людей, но и животных, и деревья, и здания.

На окраине нашего города в старом замке жила Неспящая Ведьма, она была очень несчастная женщина. Уже триста лет она страдала бессонницей и каждую ночь до города доносилась ругань вперемешку с рыданиями из её Неспящего Замка.

Я же, напротив, была настоящей соней, стоило моей голове коснуться подушки, я тут же засыпала сладко и на всю ночь.

Узнав об этом, однажды ночью Неспящая Ведьма пробралась к нам в дом и украла мой сон, заточив его в свои песочные часы, мне же оставила только зевоту.

С тех пор я совсем перестала спать и стала зевать всё чаще и чаще, прямо напасть какая-то! Но никто из домашних не придавал этому значения, потому что забот стало хоть отбавляй: дом наш пришёл в упадок, осыпалась побелка, трескались стены, прохудилась крыша, и круглый наш стол с кружевной скатертью то и дело опрокидывался сам собой, как только его накрывали к обеду. Есть теперь приходилось во дворе на вкопанных в землю дубовых бочках…

Стёпка снова зевнул, поспешно прикрыв ладонью рот.
– Ты слушаешь меня или нет?! – теряет терпение Девочка и носком туфельки принимается вышвыривать из песка морские ракушки. – Но вот однажды, сидя во дворе за ужином, я зевнула громче обычного, и в тот же миг у соседского дома вместе с поливающей цветы хозяйкой обрушился балкон. Что тут началось! Как на меня все напали!
– Ну, Девочка же не виновата, – вспыхнул Стёпа. – Разве же рушатся балконы оттого, что зевают дети?
– То же самое сказала и её добрая тётушка, но никто не хотел её слушать.

Оказалось, что за время странного недуга Девочки трескались стены и дырявились крыши у всего города.

И никакие доктора не могли ей помочь – её участившиеся зевания превратились в один бесконечный звенящий зевок. Здания продолжали осыпаться, захворал домашний скот: коровы вздумали кокетничать с петухами и ни в какую не желали замечать своих законных крупных рогатых супругов, куры перестали нестись и затосковали, свиньи отказывались есть объедки и лезли прямо в гостиные, требуя апельсинов.

– А деревья? Что происходило с деревьями? – напомнил Стёпка.
– Деревья, не дожидаясь ураганов, сами вырывались прямо с корнем и уносились прочь из несчастного города! Многие из жителей, отчаявшись, хватались за ветки деревьев и улетали вместе с ними, бросая на произвол судьбы детей своих и стариков.
И тогда самый старый старик собрал совет из последних оставшихся жителей, и они приняли решение изгнать Девочку из разрушенного города.

– Бедная, – прошептал Стёпка. – Надо было пойти к Неспящей Ведьме, дать ей по башке и отнять песочные часы!
Девочка горько вздохнула:
– Мой сон не уберёг и её Замок, ведь это был только мой сон, и он не принёс Ведьме ни радости, ни облегчения, – Девочка присела на корточки и набрала в ладошки ржавого песка. – Вот что стало с нашим городом и с Неспящим Замком. Может быть, именно эта горсть когда-то была моим домом с крохотным эркером, а может быть, домом одного мальчика с чумазым носом и ссадинами на коленках, очень противного мальчика, не обращавшего на меня никакого внимания…

Девочка хитро глянула на Мальчишку, уселась в песок, оттолкнулась руками и с весёлым визгом поехала вниз, оставляя за собой легкую борозду, которая тут же затягивалась осыпающимся песком.

Мальчишка обиженно надулся, подумал-подумал, а потом тоже плюхнулся в песок и, неуклюже барахтаясь, покатился с горы. Девочка с удивлением услышала его радостный смех.

Когда же Мальчишка притормозил внизу возле Девочки, она снова была очень серьёзной.
– А теперь главное, – строго объявила Девочка. – Я знаю, что к концу сегодняшнего вечера снова начну зевать и тем самым погублю ещё один город, ваш город! Поэтому я должна уйти отсюда поскорее и навсегда.

Мальчишка только безразлично пожал плечами.
– И ты больше никогда не заглянешь в мои прекрасные голубые глаза, не услышишь от меня ни одной волшебной истории, – с отчаянием сказала Девочка. – Можешь возвращаться в свой двор и снова от скуки плевать в песочницу!

Мальчишка нахмурился и сел к Девочке спиной.

Некоторое время Девочка разглядывала его озадаченно, затем робко потрепала загорелое мальчишеское плечо.
– Ты сейчас ни в коем случае не должен отчаиваться!
Мальчишка отдёрнул плечо. Но Девочка продолжала:
– По всем правилам ты должен спросить у меня: «О, возлюбленная моя! Как я могу спасти тебя, нашу любовь и наш прекрасный город?..» Так и быть, на одно колено вставать не обязательно… И всё-таки, ну повернись ко мне, пожалуйста!..
Мальчишка угрюмо хмыкнул.
– Вот если бы ты так меня спросил, – не сдавалась Девочка, – я бы тебе непременно ответила: «О, возлюбленный мой! Спасти меня, нашу любовь и ваш прекрасный город может только одна-единственная горсть песка из часов Неспящей Ведьмы!»

Упрямый Мальчишка по-прежнему сидел спиной, но голову слегка повернул, чтобы лучше слышать.
– Я перебрала каждую песчинку в этом карьере, но ни одна из тысяч миллионов не оказалась той самой волшебной горсточкой моего сна.
– Ну и где же я должен её искать, по-твоему? – смягчаясь, проворчал Мальчишка. – В дурацкой песочнице, что ли?

В какой уже раз Стёпка переворачивал песочные часы, я сбилась со счёта, но не могли же мы разойтись по постелям, бросив на произвол судьбы наших героев. Тем более что и они мужественно боролись с зевотой, копаясь в детской песочнице.

А тем временем усталое солнце, лизнув на прощанье золотым своим языком крыши домов, закатилось за рыжие холмы песчаного карьера, расплескав по ним алую кровь безвременно ушедших веков.

Из окошек домов выглядывали встревоженные женщины, гулким эхом разносились их голоса во дворах: «Ма-ша, до-мой! Ка-тя, домой! Вовка, бесстыжая твоя душа, домой, я сказала!»

По узкой улочке, запахивая на бегу ситцевый в цветах халатик, металась всполошённая женщина, она заглядывала то в один двор, то в другой и со слезами в голосе звала:
– Тося! Тосенька! Ты где? Мужчина, вы девочку такую в гольфиках не видели?

Мужчина, к которому обратилась всполошённая женщина, приложил палец к губам и кивнул в сторону детской песочницы:
– Ваша?
– Ой! – всхлипнула женщина и прижала руки к груди. – Тоська!
– А это мой. Серёга, – не без гордости сообщил мужчина. – Глядите, что натворили.

В песочнице полусидя, уткнувшись друг в дружку лбами, спали Девочка и Мальчишка, а вокруг них раскинулся удивительной красоты песочный город со старой вокзальной башней, с гимназией и дансингом, с высоким замком Неспящей Ведьмы и маленьким домиком с эркером под самой крышей.

Заснул и Стёпка, зажав в руке песочные часы с горсточкой своего ярко-синего сна.