– Евгений Аркадьевич, недавно вышел фильм «Бабушка лёгкого поведения – 2», в котором вы снялись вместе с сыном Егором. О чём на этот раз кино?
– Учитывая, что наша первая «Бабушка…» имела большой успех, мы решили сделать продолжение. Главные персонажи перешли из той картины в эту, но здесь появилось много новых злободневных тем. Одна из них совпадает с гениальным, на мой взгляд, эпиграфом картины: «Фильм снят на остатки Пенсионного фонда России». Это придаёт ленте трагикомический оттенок. Возникает ещё одна тема – отношение олигархов к родной стране. У нас появляется новый герой, владелец банка, которого играет Дмитрий Нагиев. Когда на основе такого материала делается комедия, то это становится ещё сильнее.

– Кого играет в этом фильме Егор?
– Он исполняет роль сына олигарха. Егор прошёл сложнейший отбор из пятидесяти детей и убедил режиссёра Марюса Вайсберга, что снимать надо его.

– Когда родился Егор, вы, наверное, уже знали, чем мальчик будет заниматься в жизни?
– Я «родил» сына для династии. Он очень достойный, симпатичный и абсолютно комедийный артист. Играет в Новом Арт Театре, и ему это нравится. На съёмках «Бабушки…» мы с ним жили в одном вагончике, рядом висели наши костюмы, а на площадке мы вместе работали в кадре, у нас были общие сцены. Я рад тому, что сын правильно понимает замечания режиссёра, что он открыт в общении с партнёрами.

– Для вашего сына это первая роль в кино?
– Перед этим фильмом он снялся в дипломной работе выпускницы режиссёрского факультета ВГИКа «Мальчик с вареньем». Егор был очень убедителен, когда сыграл загнанного в угол ребёнка. У его мамы бывший муж – милиционер, а новый – алкоголик.

– В театре вы играете трагические роли, а в кино снимаетесь в комедиях. Как совмещаете в себе комика и трагика?
– Для меня трагическое и комическое всегда рядом – как и в жизни. Мне важен объём личности персонажа. Самое страшное, по-моему, – быть стареющим комиком. А самое сильное в актёрском искусстве – это умение играть трагикомедию. Это как раз моё.

– Но ваш актёрский темперамент всё-таки предполагает юмор, да и в жизни вы весёлый человек.
– Я воспитан на Данииле Хармсе, поэтому по-другому не могу. Но всё равно надоедает, когда над тобой всё время смеются и ждут от тебя юмора. Люди привыкают к этому, так что я всю жизнь борюсь с амплуа комика. И в результате играю трагические роли – Парфюмера, Зигмунда Фрейда, Короля Лира. Здесь преобладают другие эмоции, всё совершенно другое. Даже мой Сальвадор Дали на сцене Театра Луны – фигура трагическая. Этот спектакль я всегда играю как премьеру. Эта моя боль. Тем более что в гриме я очень похож на Дали. Впрочем, я действительно люблю юмор, и периодически тянет сыграть что-нибудь смешное.

– Так значит – вы вне амплуа?
– Скажем так: не родилось ещё такое амплуа, которое могло бы в себе объединить всё, на что я способен. Не хочу, чтобы на мне была какая-то одна печать – либо ты комик, либо трагик, простак и прочее. Я вне амплуа. И, как следствие, вне зарплаты! (Смеётся.)

– И всё-таки самый большой успех к вам пришёл после знаменитого детского музыкального фильма «Мама», где вы сыграли роль, с которой связано немало смешных шуток. Например, ваш разговор с мамой об этом…
– Да, это был мой дебют в кино, и когда меня утвердили, я позвонил маме. Конечно же, детально помню тот разговор: «Мамочка, меня пригласили сниматься». «Боже мой, какое счастье! А что за фильм?» – спрашивает мама. «Фильм называется «Мама», по сказке «Волк и семеро козлят». «Как прекрасно!» – опять восторгается мама. «Это мюзикл», – продолжаю я. «Ой, как хорошо! Женя, ты же поёшь великолепно. А кто будет играть?» Я перечисляю: «Коза – Гурченко, Волк – Боярский». «На Козла не соглашайся!» – «Мама, мне предложили роль Барана». «Ну, это меняет дело», – важно ответила мама.

– А с чего начался ваш путь на сцену? Вы всегда мечтали о профессии актёра?
– Когда исполнилось десять, я уже был судьёй третьей категории по баскетболу, судил взрослые матчи. В это просто невозможно поверить, но меня всегда интересовал спорт. Потом меня увлёк футбол, и я собирался стать футболистом. И даже на каком-то этапе стал – играл в команде мастеров в Севастополе, в спортивном клубе Краснознамённого Черноморского флота. Но, по-видимому, гены взяли своё, потому что моя мама работала актрисой, а папа был не просто морским офицером, он был музыкантом.

– И вы сразу решили, что нужно ехать покорять Москву?
– Мама настаивала, а папа говорил «не верю!». Но победила, как всегда, женщина, и я поехал в Москву. Сам тоже не особо верил в то, что это может получиться, поэтому не волновался. Ещё мама перед отъездом посоветовала: «Когда будешь выступать, выбери человека посолиднее, председателя жюри к примеру, и читай, и пой, глядя прямо ему в глаза». Ну, я вижу – с краю сидит солидный человек с седыми волосами. Подумал, что это и есть председатель. Подошёл к нему, прочитал монолог Остапа Бендера и низким голосом запел: «Опустела без тебя земля…» Смотрю, он стал медленно уходить под стол, в аудитории хохот… Оказывается, это был пожарный, который зашёл просто о чём-то спросить и присел, чтобы не мешать. В общем, было смешно, и тут я услышал, как кто-то из членов комиссии зашептал: «Комик, комик». В результате примерно так я и поступил в Гнесинку, а по окончании познакомился с артистом Андреем Поповым из Театра Советской армии. Он, зная, что меня должны призвать в армию, предложил отслужить в театре. Я согласился на этот компромисс, хотя Театр армии не являлся театром моей мечты. Но поскольку папа военный, я решил, что ему было бы приятно узнать о моём выборе. Мне даже удалось сыграть в спектакле про море – «Раскинулось море широко».

– И как дальше складывалась актёрская судьба?
– К сожалению, родители не успели увидеть меня на сцене. Поэтому всю жизнь я, играя в спектаклях, посвящаю им свои роли. Мама всегда говорила папе: «Ты ничего не понимаешь. Женя – великий артист!» А папа с ней спорил, утверждая, что я – хороший футболист. (Смеётся.)

– Актриса и морской офицер… Как же ваши родители нашли друг друга?
– Вот такая судьба. Это была гремучая смесь. Оба были очень эмоциональными людьми. (Смеётся.)

– Какие воспоминания у вас остались о детстве?
– Моё детство прошло в потрясающем городе Сочи. У меня была собака Альма, большая такая овчарка. Бабушка отпускала меня гулять только с ней, потому что Альму все боялись. Я бегал целыми днями, а город утопал в розах, магнолиях, стоял чудный запах – эти годы были прекрасны. Сейчас Сочи стал абсолютно другим.



– Евгений Аркадьевич, возвращаясь к разговору о профессии – как стать Артистом с большой буквы?
– Если ты хочешь быть большим артистом, надо освободиться от комплексов – они мешают обрести смелость и полную свободу. Если говорить о театре, то сценическая правда и правда жизни – почти одно и то же. В театр зритель приходит увидеть нечто новое, открыть для себя неожиданное. И если этого не происходит, у зрителя возникает впечатление, будто спектакль плохой, неинтересный. Когда же зрители благодаря драматургии и артистам испытывают сильные чувства, тогда они понимают, что пришли не зря. Быть актёром – вообще-то подвиг, потому что ты должен внедрять себя в чужую шкуру, проникать в чужой темперамент, мысли, понимать философию героя и потом в этом ещё и существовать, убеждая зрителей, заставляя их думать и переживать. Это всё отражается на актёре, на его сердце и прочем. Потому, чтобы заниматься нашей профессией, нужно быть фанатиком, и данный фанатизм должен иметь смысл. И ещё актёр не может работать в полсилы. Есть даже такое выражение, которое я применил бы здесь. Разговаривают двое: «Я ищу свою вторую половинку». А ему в ответ: «Ты четвертинку найди сначала, а потом уже половинку». Вот так и с работой над ролью. Всё должно чётко сложиться в одно целое.

– Ну вот, дошли до половинок… Что вы можете сказать о любви и о женщине в частности?
– Могу сказать, что идеальной женщины просто нет. И не надо стремиться найти её. И я лично по другому принципу живу. Не стану отрицать, что я влюбчивый человек. Но, имея опыт брака с актрисой, могу сказать: снова жить с актрисой я бы не смог. Этот путь уже пройден. Может быть, я ещё вытерпел бы возле себя Марлен Дитрих. Такая, как Марлен, могла бы стать моей женой, но только при отсутствии у меня нынешнего статуса. А вообще меня тянуло бы к той, у которой можно чему-либо научиться, как у женщины и как у актрисы. Но такие мне не попадались.

– Мне кажется, Марлен Дитрих и быт не очень совместимы.
– Такую женщину в быту вообразить невозможно! Её надо обслуживать, а я эгоистичен. Я бы не смог. Да и чувство соперничества между актёрами ничем не вытравишь. И для меня, кстати, бытовой жизни не существует. Я бытом вообще не занимаюсь. Я совершенно ничего не умею, но если придётся, то, конечно, всё сделаю. Не помню, в котором из трёх браков это случилось, но как-то раз после ремонта у нас под унитазом протекала вода. Мы вызвали сантехника, который не справился с работой. Я разозлился и решил всё сделать сам. Но после этого развёлся с женой! Потому что она меня заставила лезть туда, куда я не хотел! (Смеётся.) Я, конечно, несколько циничен, но это качество характера помогает мне выживать.

– Вам, кстати, не раз приходилось перевоплощаться в женщин в кино. Поделитесь впечатлениями, как чувствовали себя в таком образе.
– Могу сказать – какое счастье, что я родился мужчиной. (Смеётся.) У женщин столько проблем, которых мне не надо! Начиная с косметики и заканчивая фразой «Мне нечего надеть!». Я лучше буду потакать таким капризам. (Смеётся.) С моей нынешней супругой Оксаной разница в возрасте тридцать лет. Но нам это не мешает, потому что дело не в возрасте, а в том, твой это человек или нет.

– Значит, Оксана помогает вам в творчестве?
– Да. Помогает тем, что не лезет в мои дела. Совсем. (Смеётся.) Это просто гениальная черта её характера.

– А что ещё нужно для семейного благополучия, кроме взаимопонимания и уважения интересов друг друга?
– Когда не стоит вопрос денег. Когда есть возможность и работать, и зарабатывать. У меня с этим, слава богу, нет проблем. Семья – это модель театра, где все играют свои роли. Ты – жена, я – муж. И играть надо талантливо. Если хотя бы один играет плохо – весь ансамбль распадается. Поэтому с самого начала надо договориться, по какому сценарию играем – в комическом ключе или трагическом. А то может выйти несовпадение: он собирается разыгрывать Гамлета, а она – актриса комедийного жанра… Как вы понимаете, ничего хорошего из такого брака не выйдет.

– А вот измена – это угроза браку?
– Ну, смотря как к этому относиться.

– То есть смотря кто кому изменяет?
– (Хохочет.) Абсолютно верно! Но я не поклонник случайных связей. Не вижу в этом кайфа.



– Вы способны на безумные поступки?
– Безусловно! Я, например, всегда уходил из театров, где работал, на взлёте карьеры! И уходил не потому, что было плохо, а потому что было хорошо. (Смеётся.) Разве это не безумство?

– Как вы относитесь к своей известности? И в чём тайна успеха?
– Стоит заметить, что успех и признание надо уметь удержать, иначе публика тебе отомстит. Мне часто приходится гастролировать, и я иногда задаюсь вопросом – почему меня воспринимают как столичную звезду? Я ведь не веду телепередачи, редко снимаюсь в сериалах. Но, оказывается, если тебя однажды узнали и полюбили, то совсем не обязательно постоянно мелькать на экране, подогревая интерес к себе. Наоборот, если ты редко появляешься на экране, это ещё больше интригует зрителя. В этом заключена некая тайна успеха.

– Однако в одном из интервью вы рассказали, как дети отреагировали на вас в роли новогоднего Деда Мороза.
– Это была детская реакция на мою известность. Сразу после выхода фильма «Мама» я отправился в обычный детский сад, где решил подработать Дедом Морозом. Несмотря на внушительный грим, тут же услышал: «Вы же в кино Барана играли!» Я рассмеялся и понял, что это мой первый и последний выход в роли Деда Мороза.

– Евгений Аркадьевич, хотелось бы вам вернуть что-нибудь из прошлого?
– Есть такой афоризм: не возвращайтесь к былым возлюбленным. Надо идти вперёд, жизнь в этом и состоит. Она – как дорога, которую надо пройти. А любое отступление назад – это возвращение к прежним позициям, удерживать которые уже незачем.

– Самая любимая роль для вас сегодня?
– Любимая роль – это роль отца в реальной жизни. Кто-то эту роль играет талантливо, кто-то – бездарно. Я люблю своих детей. Мой младший сын родился в любви. Он не похож ни на одного другого моего ребёнка. С его рождением я изменился, стал более собранным. Ведь в первом браке мне было тяжело, я не мог заставить себя рано вставать. А родился младший – и всё стало по-другому, я легко просыпался, бросил курить, стал меньше пить, понял, что не в этом кураж.