СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Так не бывает Совершенно секретный объект
Совершенно секретный объект
19.02.2019 00:00
Если женщина надумала поскандалить, её не остановить

Совершенно секретный объектДобрый день, дорогая редакция! Я – дочь пограничника Евгения Георгиевича Казакова. О годах своей службы папа иногда рассказывает истории, а я решила кое-что записать и поведать вам в связи с Днём защитника Отечества.


О папе

Одно из моих самых первых воспоминаний относится к середине восьмидесятых. Майский день, я в красивом платьице и пограничной фуражке еду на плечах отца на городские гулянья. В те годы папочка по моим горячим просьбам покупал мне на дни рождения игрушечные разборные автоматы. И доверял – строго по праздникам и под обещание быть очень аккуратной – свои армейскую плащ-палатку и зелёную бархатную фуражку.

Есть у меня ещё и дядя Слава, тоже бывший пограничник, они с папой двойняшки. Дядя Слава родился на несколько минут раньше и на правах старшего первым выбирал в военкомате, куда отправиться служить. Вариантов было два: Афганистан и Алма-Атинский батальон связи. Почему-то он выбрал второе, хотя оба изначально собирались в Афган. Но братьев в армии разделять было не принято, как и забирать у родителей на войну сразу двоих сыновей. Папу уже не спрашивали – отправили за «старшим» братом.

Хотел отец и после срочной остаться служить в Алма-Ате, на границе, и моя будущая мама была не против, да только, приехав в родной город, отец подзадержался: сначала свадьбу сыграли, потом я родилась, а там и перестройка началась. Так что вернуться в Казахстан ему не довелось. Но он до сих пор с любовью вспоминает тот гостеприимный солнечный край.

Впрочем, это присказка, а «сказки» будут уже от папиного лица.

О Лизе Ивановой

Спустя семь первых месяцев службы нас перевели на новый объект – десять человек, девять из которых с высшим техническим образованием, трое с красным дипломом: механики, радисты, техники. Нам предстояло налаживать работу только что отстроенного передающего центра в 70 километрах от Алма-Аты.

Сердцем нашей «точки» было двухэтажное здание с длинными техническими комнатами, в которых от пола до потолка вдоль стен располагалась аппаратура – множество электронных панелей с датчиками, тумблерами и кнопками. В общем, «совершенно секретный объект». Всё это нам предстояло привести в состояние эффективной и налаженной работы.

Начальником нашей «точки» был прапорщик Иванов – ну полный гуманитарий, как принято сейчас выражаться. Постоянно совал нос во все дела, ничего в них не смысля. Надоел всем до колик! И вот дембель скоро, день такой хороший, солнечный, а тут этот прапор опять умничает. Ну и высказал я ему в глаза всё наболевшее: мол, ничего он не понимает в технике, только ребятам работать мешает. Интеллигентно, правда, но всё равно обидно, тем более субординацию нарушил. Отчитывал он меня потом с десяти вечера до трёх ночи, пока за ним жена не пришла и не увела – офицерские коттеджи располагались тут же, на территории части, за спортивным городком.

Надо сказать, к тому времени в части у меня сложилась репутация незаменимого «няня» для офицерских деток. Если родители куда-либо собирались уехать или просто отдохнуть от своих чад, малышей доверяли мне, потому что у меня лучше всех получалось находить с ними общий язык.

И вот после этого инцидента с прапорщиком Ивановым оказалось, что наутро его семья должна ехать на пикник, а с младшей дочкой – ей и года не было – остаться некому. Так он придумал подослать ко мне старшую дочь: мол, дядь Жень, вы завтра с Лизой посидите, мама просила. Знал, что ребёнку не откажу.

Вот я с ней и остался. А у них на кухне на столе стояла вазочка с конфетами, каких мы на службе и не видали. И так мне конфетку захотелось! Но держусь. А эта малышка, Лиза, не в духе оказалась и с самого утра завела громкую песню. Всё, что я знал, применил: и сказки рассказывал, и качал её, и соску давал. Но если женщина, даже такая кроха, надумала поскандалить, то её не остановить. Решил: будь что будет, развернул вкусную конфету и дал ей попробовать. Девчонка, видимо, от неожиданности успокоилась, реветь перестала. Я же засомневался: вдруг подумают, что младенца конфетой накормил, а ей, наверное, и нельзя ещё! И вторую уже сам съел, а там и третью! Пусть на меня думают. А что? Дембель скоро.

О поваре

В тот день я дежурил по роте. И вдруг звонок: комбат едет! Был у нас повар, Хомой звали. Неряха каких поискать. Фигурой больше на пышнотелую Данаю похож, а ручки слабенькие – ни подтянуться, ни отжаться. Роба всегда засаленная, сам вонял так, что ребята на соседних койках спать не хотели. А тут комбат едет, всё чин по чину должно быть.

Я на кухню. Глянул на Хому, на его когда-то белую поварскую робу, и чуть не прослезился.

– Ты, – говорю, – давай переоденься живо, а то комбат едет. Сам понимаешь.

Повар ко всем прочим талантам ещё и медлителен был, как пуля наоборот. А тут, надо же, двух минут не прошло, а он уже чистый.

– Молодец, – говорю, – начинаешь сечь к концу службы!

Подошёл к нему, беру за воротничок и понимаю, что он свою робу надел жиром к телу! Мне прямо плохо стало. Зато комбат непорядка не заметил.

О коте

Его тогда только привезли. Маленький, всего боится, осматривается, но уже армейский, и кличка боевая – Погранец. Тут как раз время кино подошло. Сидим, смотрим. А за экраном возня какая-то весь сеанс. После фильма заглянули, а он там крысу гоняет. Сам маленький, крыса огромная, но загонял он её – вся мокрая сидит, в угол забилась.

Потом подрос, и повелось: как стемнеет, Погранец на службу заступает. К утру складывал нам хвостов пять-шесть. А однажды днём мы видели, как он тащил серую тушу размером с кролика.
Хороший боец Погранец – ни одна крыса в годы его службы границу не нарушила.

О шпионах

Однажды наши командиры решили устроить нам тренировку на склонах горы Алатау. Двоих солдат назначили «шпионами», они должны были убегать, временную фору им дали, а остальные должны были их ловить. Да только одним из «шпионов» назначили моего брата. Не знали тогда ещё командиры, что мы с ним спортсмены-перворазрядники и что в беге Славке равных нет.

«Шпионы» убежали вперёд. Одного настигли быстро, а брата моего так никому и не удалось поймать. Сам потом пришёл. Получается, часть задания провалила.

О госпитале

Сразу скажу, что в легендарный военный госпиталь я мечтал попасть всю службу – о том, как там лечили, ходили восторженные легенды. А на наших секретных объектах и облучение вредное было, и вообще…

Перед дембелем мне предложили задержаться на месяцок на границе и лечь на обследование, но дембель лечит сам по себе, и я отказался. Однако была ещё одна история о том, как я чуть не попал в алма-атинский госпиталь.

Отправили нас на бахчу арбузы собирать. И так мы их в тот день насобирались, думал, на всю жизнь наелся. А к вечеру живот прихватило, да так, что было решено отправлять за мной машину из госпиталя погранвойск. Я даже обрадовался: ну, думаю, отдохну наконец! Но машина пришла лишь на следующий день, когда мне уже стало легче, зато всех остальных скосило. А это уже эпидемия.

И так получилось, что в госпиталь забрали всех, кроме меня и ещё одного парня. Я обессилен отравлением, а на службу надо – кроме нас двоих, служить некому. Тут, на мою беду, ещё и санэпидемслужба приехала, стены в казарме какой-то едкой гадостью обработала и нам двоим их отмывать поручила.

Так вдвоём мы и служили неделю вместо отдыха в госпитале, а у госпитализированных ребят врачи ничего не обнаружили.

Из письма Маргариты
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №7, февраль 2019 года