– Фёдор, расскажите, пожалуйста, о своём новом проекте на СТС. Какова главная мысль сериала «Пекарь и красавица»?
– Первые две серии – это знакомство с героями, а дальше будет продолжаться история любви взрослых людей. Любовь – это такое состояние, когда люди ведут себя как дети, как несмышлёныши, которым сносит крышу. Эта история уникальная, но каждый зритель узнает в ней что-то своё.

– А какой жанр? Мелодрама?
– Мы живём в двадцать первом веке. Если идёшь в ногу со временем, то невозможно снимать жанрово чистую комедию или просто романтическую историю. Зритель сейчас настолько въедливый, что ему подавай «гибридные» сериалы, где есть и драма, и повод для смеха, и возможность иногда всплакнуть, сопереживать героям, увидеть себя в ком-либо из них. Также надо отметить, что в сериале будут звучать специально для него написанные песни.

– Фёдор, а как возникла идея снять эту историю?
– Я был одним из первых, кто посмотрел американо-израильскую версию «Пекаря и красавицы», и она мне сильно понравилась. В Израиле телепроизводство находится в особой ситуации – есть очень скромный бюджет и очень умная аудитория. Недаром их проекты сейчас покупает весь мир. Мы встретились с автором израильской версии Асси Азаром и провели с ним три дня в Москве. Он сразу сказал, что у нас должна быть абсолютно другая история. Ведь расслоение на бедных и богатых в Москве и Израиле выглядит совершенно по-разному. Кроме того, важно учитывать нашу отечественную культуру сериалов. У нас ведь раньше не существовало такого понятия – «сериал». У нас было многосерийное кино. Например, «Семнадцать мгновений весны» – это не сериал, а большое кино из нескольких серий. И всеми любимые «Знатоки» – c одной стороны, имеют признаки телевизионного сериала, но с другой, серии выходили редко, зрители ждали их с нетерпением. В общем, у нас есть свои национальные особенности. Наш народ не любит смотреть чужие сериалы про чужое счастье и чужую любовь. Так что когда мы снимали «Пекаря…», то перед нами стояла задача адаптировать израильский сюжет под нашу жизнь. На мой взгляд, всё удачно получилось.



– Значит, это история о том, как бедный пекарь влюбился в богатую красавицу?
– Не совсем. Мы старались сделать историю, приближённую к российским реалиям. Асси нам в этом помогал. Была проделана большая работа, к тому же у нас на семь серий больше, чем в израильской версии.

– В вашем режиссёрском багаже есть также сериал о шпионаже – «Адаптация». Это совсем другая тема. Чем вас привлёк сюжет?
– У американцев, к примеру, вышел сериал о советских шпионах, так почему бы и нам не снять о них? Эта тема всегда была и будет интересна. Потому что противостояние между нашими странами существует много лет. Но фильм на самом деле не о шпионах. Это наше видение человеческих отношений, дружбы, любви. Фильм – о выборе.

– Фёдор, не многие актёры становятся режиссёрами. Когда и как вы приняли такое решение?
– Я с самого детства мечтал о режиссуре. Но осознавал, что для такой профессии мне не хватало жизненного опыта, да и профессионального тоже. Поэтому снимался, когда приглашали, играл в театре, работал телеведущим. Одно время даже работал в Германии, в театре «Верштадт». А вернувшись обратно, пришёл на телевидение, вёл популярные тогда программы «До 16 и старше…», «Мировые розыгрыши». В проекте «За стеклом» я был выпускающим режиссёром. Потом сделал на «РЕН ТВ» большое реалити-шоу «Факультет юмора», затем – мегапроект «Русское чудо». Актёрство – это не совсем моё. Да, я поступил в театральный институт, но всегда понимал, что постоянно жить в напряжении, расстраиваться, когда тебе не дают ролей, – это не для меня. Я  долго стремился в режиссуру и ждал своего часа. И очень рад, что не бросил эту мечту, не свернул. Хотя возможности были, ведь в начале девяностых кино у нас вообще остановилось.

– Вы – креативный продюсер на канале СТС. В чём состоит ваша роль?
– Нужно постоянно что-нибудь придумывать и воплощать. Казалось бы, всё просто. Но если говорить о кинопроизводстве, то креативный продюсер – это не тот человек, который просто ходит со своими идеями и парит в небесах. Это тот, кто никого не просит воплотить его задумки, а воплощает их сам, потому что знает, как это сделать. А поскольку я занимаюсь сериалами, то и принимаю активное участие в этом процессе, от момента задумки, написания, создания – и вплоть до выхода на экраны. Поэтому надеюсь, что телеканалу, на котором сегодня работаю, мои знания пригодились.

– Давайте вспомним вашу студенческую юность. Вы поступили в Театральное училище имени Щукина довольно легко. Что странно, поскольку вы до этого работали в кино, а приёмные комиссии не любят брать тех, кто уже снимается. Как всё складывалось?
– На самом деле всё обстояло непросто. Я ведь был уверен, что пройду, поэтому в другие училища даже не совался, как многие абитуриенты. И даже не задумывался – а что делать, если вдруг провалюсь? И поступил. Нам, студентам, разрешали сниматься, но ведь учёбу и съёмку сложно совмещать. Предложения были, и отказываться от них я не хотел. Но ведь учиться в театральном надо серьёзно, причём с самого утра и до позднего вечера. Понимая это, за всё время студенчества я снялся всего в двух фильмах, и то если выпадали каникулы. Ведь в театральном – каждый месяц новые темы и новые показы. И если не сдашь, то к экзаменам не допускаешься. Пришлось на время учёбы всё-таки воздержаться от киноэкспедиций. Зато меня пригласили поработать в Германии, в Ганновере.

– В тот самый театр «Верштадт»?
– Да. Я два года играл Помпея в постановке «Антоний и Клеопатра». Мы с Александром Феклистовым работали в этом проекте вместе, а потом контракт закончился, и мы вернулись на Родину.

– Говорят, что первое впечатление от съёмок – это как первая любовь, запоминается на всю жизнь. А какие у вас остались впечатления?
– Память у всех по-разному устроена. У меня в ней всё сохранилось кусками. Такими вот кусками я себя чуть ли не с двухлетнего возраста помню, в том числе и моменты съёмок.

– Для вас лично какая роль самая важная или любимая?
– У меня в кино двадцать пять ролей. Но все, кто обо мне пишет, обычно вспоминают Тома Сойера. Иногда обидно за другие роли, как будто я больше ничего не сыграл. Даже «Остров сокровищ» не вспоминают, не говоря уж о фильме «Пеппи Длинныйчулок». Да и в «Петербургских тайнах» у меня самая большая роль. Если отвечать на вопрос, то для меня все роли главные, каждая по-своему. Однако оценка зависит не от меня. Мне, например, кажется, что и во взрослом возрасте были хорошие роли. Но народ выбрал Тома Сойера в качестве моей лучшей работы.

– Так ведь именно после этого вы стали знамениты на всю страну!
– Да, это правда. Без преувеличения, письма мешками приходили, и не только со всех концов СССР, но и из-за границы. Ведь наш фильм закупил весь мир. Меня даже в США пригласили как лучшего исполнителя роли знаменитого американца.

– И что у вас осталось в памяти?
– Многое. Помню, как туда добирался. По Миссисипи спустились от Сент-Луиса до Нового Орлеана на колёсном пароходе, точно таком, на котором ходили в Америке середины XIX века. Это еще во времена СССР было. Конечно, для меня этот фильм – такой большой солнечный шар. Я помню, как разъезжал по разным городам, общался с интересными людьми. Из-за съёмок в школу попадал редко, но всё равно старался учиться хорошо, хотя по-разному бывало. Кто-то из учителей относился с пониманием, а кое-кто всё-таки ставил двойки.

– А как же родители, они наверняка волновались за вас?
– Когда я снимался в «Томе Сойере», мама на работе взяла отпуск за свой счёт, чтобы ездить со мной на все съёмки. Поэтому какое-то время я являлся кормильцем в семье. Мама в меня очень вложилась, она стала моим персональным агентом. Не в плане денег – тогда денег не было ни у кого. Она в меня вложила прежде всего убеждение, что кино – это работа, от которой надо получать удовольствие.

– А как насчёт звёздной болезни в детском возрасте?
– У меня не было звёздной болезни. Я видел людей, которые менялись, впадали в депрессию от неудач, но у меня никогда такого не было. Если ты очень сильно чего-либо хочешь, если искренне это любишь, то обязательно сможешь этим заниматься, как бы тяжело ни складывалась ситуация.

– Вы режиссёр сериала «Физрук». Фильм о школе, подростках. Похоже, что вам это близко. На какой возраст себя ощущаете?
– Лет на двадцать пять, не больше. Абсолютно не чувствую свой возраст, поэтому до сих пор нахожусь на молодёжной волне. (Смеётся.)

– Когда приступали к работе над сериалом, какую ставили цель?
– Цель – показать, как перекликаются друг с другом эпохи девяностых и стабильных 2010-х. Как мне кажется, нам удалось показать бандитов в лице персонажа Дмитрия Нагиева и нынешнюю молодёжь в лице целого класса, в котором он оказался.



– Как вам работалось как режиссёру?
– Съёмки ситкома – непростая работа. То, что на экране выглядит смешным и лёгким, на деле таковым не являлось. Случались и конфликты. В общем, иногда становилось жарко. «Тёрки по понятиям», разборки в стиле того фильма, который мы делали, конечно же, у нас были. А как иначе? Какой материал – такие и взаимоотношения на площадке. И это хорошо, это правильно! Сейчас забавно вспоминать, но ведь конфликты – часть нашей работы. Я знаю случай, когда актёр и режиссёр специально создавали на площадке атмосферу взаимной неприязни, поскольку она больше соответствовала духу фильма. Там требовалось, чтобы герои постоянно находились в нервном состоянии. У нас иногда было то же самое.

– Но как же быть, если всё время подвергаешь себя стрессу?
– У меня стрессозависимая профессия. Это даже смешно, когда спрашивают: вы стрессоустойчивый? Я отвечаю: нет, я стрессозависимый. (Смеётся.) Чтобы работать режиссёром, нужно обладать крепкой психикой. Работа ответственная, ведь процесс кинопроизводства невозможно остановить. Нельзя просто заболеть и уйти на больничный, нельзя зависеть от своих вредных привычек – пить, например. Я работаю по установленному графику в течение полугода и должен быть настроен только на работу. И когда проект завершается и появляется возможность отдохнуть, то через некоторое время понимаешь, что у тебя наступает стресс из-за отсутствия работы! (Смеётся.) И это кошмар, потому что страдают близкие.

– Хотелось бы понять, вы – режиссёр добрый?
– Пожалуй, да. Пока мне жалко актёров, но, может быть, когда-нибудь я стану режиссёром, который их ненавидит. (Смеётся.) А сейчас я актёров очень люблю, вхожу в их положение. Просто мне кажется, что атмосфера добра даёт лучший результат.



– Всегда ли вы довольны своей работой?
– Я честно выполняю свою задачу. Если продукт хороший, значит, к нему будет интерес и его будут смотреть. Если нет, то ничего не поделаешь. Моя команда всегда отдаёт любому проекту и душу, и силы. Когда просматриваю материал, то мне нравится то, что мы сделали. Есть над чем посмеяться и о чём подумать. Когда люди смотрят телевизор, они отвлекаются от реальной жизни и получают удовольствие. Я вижу в этом свою ответственность. Считаю, что надо просто делать то, что умеешь.

– Как можете себя охарактеризовать на сегодняшний день?
– Я здоров, бодр, весел, полон энергии. С одной стороны, я – личность состоявшаяся, но при этом потенциал для развития немалый. (Смеётся.)