СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Действующие лица Ян Цапник: У меня кличка Доктор. Сейчас приеду и всех вылечу
Ян Цапник: У меня кличка Доктор. Сейчас приеду и всех вылечу
25.03.2019 15:03
Ян ЦапникЯн Юрьевич Цапник – разносторонний актёр, прослуживший немало лет в Санкт-Петербурге на сцене Большого драматического театра. Ян Цапник не просто состоялся в профессии, он настоящий мастер актёрского ремесла. Это актёр с ярко выраженным комическим амплуа, но, как говорит сам Ян, «Гамлета может сыграть каждый, а вот раздолбая – здесь талант нужен!» Он любит юмор и владеет этим мастерством в совершенстве. У него получаются очень запоминающиеся герои, как положительные, так и отрицательные. Одного из таких, по кличке Доктор, можно увидеть в новом комедийном сериале на канале СТС «90-е. Весело и громко». У Яна Цапника армейское прошлое, он служил в ВДВ, да и среди его героев много военных. И в актёрской профессии он тоже имеет самое высокое звание.

– Правда ли, что вас назвали Яном в честь Янека, героя знаменитого польского фильма «Четыре танкиста и собака»?
– Нет. Но когда демонстрировался этот сериал, я был очень горд, что меня так назвали. Когда выходил во двор и ко мне обращались по имени, то оно ласкало слух. Это длилось до тех пор, пока в соседнем подъезде не появилась немецкая овчарка по кличке Яна. Отчасти меня это встревожило, ведь она затмевала мою славу. (Смеётся.) Что касается имени, думаю, что польские корни сыграли свою роль. Ведь Ян по-русски означает Иван.

– Так вы поляк?
– Мой прадедушка был поляк. А бабушки – еврейки. У дедушки было редкое имя – Викторин, так что моего папу звали Юрий Викторинович. Но двадцатый век был сумасшедший, и все сведения о предках утерялись. Фамилия тоже редкая – Цапник. Такую фамилию можно встретить под Харбином и в Белоруссии, на границе с Литвой. Сам я родился в Иркутске.

– Актёрский талант перешёл к вам по наследству от папы-артиста?
– Мой папа служил актёром Челябинского театра драмы имени Орлова, а мама, Валентина Николаевна, профессионально занималась лёгкой атлетикой, бегала на дистанции восемьсот и полторы тысячи метров. Мама хотела, чтобы я стал артистом, а папа – чтобы сын стал спортсменом, так что меня бросало то в спорт, то в театр. Родители отдали в спортивный класс, поэтому я жил по определённому расписанию: с утра пробежка, потом первая тренировка, затем учёба, а после уроков – вторая тренировка. До восьмого класса я вдобавок учился в музыкальной школе по классу скрипки.

– Так кто же повлиял на выбор актёрской профессии?
– Я не знаю, кто из них больше на меня повлиял. Наверное, это стечение обстоятельств, потому что ребёнком я ездил на гастроли и даже играл детские роли в спектаклях. Поэтому неудивительно, что театр запал мне в душу. Однако потом в моей жизни возникла такая ситуация, когда я решил резко поменять направление. И стал поваром-кондитером.

– Далековато ушли от театра, хотя там тоже присутствует творчество. Как это случилось?
– С восьмого класса у нас начались занятия в учебно-производственном комбинате (УПК), где школьникам давали азы рабочей профессии. И я выбрал специальность повара. Даже показывал неплохие результаты, потому что выиграл чемпионат района по шинковке капусты. Потом практику проходил – всё лето работал в столовке на фабрике для глухонемых. И это было, как сейчас говорится, прикольно. В результате к окончанию школы стал поваром-кондитером третьего разряда и стал задумываться, куда же мне поступать. То ли в Свердловский театральный институт, то ли в Институт физкультуры имени Лесгафта в Ленинграде… (Смеётся.) Но судьба всё решила за меня. На тренировке получил солнечный удар и полмесяца провалялся дома. Так я и решил, что со спортом пора завязывать, и пошёл в артисты.

– Вы выбрали ленинградский театральный институт (ЛГИТМиК), и после окончания вас взяли на службу в БДТ, которым тогда руководил народный артист Кирилл Юрьевич Лавров. Но из театра вы ушли. Почему?
– Я почти четырнадцать лет прослужил в БДТ. Сыграл пять главных ролей. Но после смерти Кирилла Юрьевича Лаврова театр сильно изменился. В связи с этим и для театра, и для меня началась новая глава в жизни.

Ян Цапник– Вы упомянули, что учились музыке. Это пригодилось в профессии актёра?
– В спектакле «Любовь под вязами» мне приходилось не только играть, но и петь. Музыкальное образование всегда может пригодиться. Ведь скрипка – это абсолютный слух. Я семь лет обучался в музыкальной школе. А в театре познакомился с методикой нашего заведующего музыкальной частью Семёна Ефимовича Розенцвейга. После этого у меня было ощущение, что я окончил две консерватории. Семён Ефимович мне говорил на репетиции: «Яночка, должна чувствоваться вибрация на руке». Я ему в ответ: «Семён Ефимович, отстаньте! У меня ещё куча текста!» Он мне снова: «Да плевал я на этот текст, мне главное, чтобы скрипочка звучала!» А однажды я вышел на сцену, и партнёрша, махнув рукой, задела мой смычок, и тот улетел за кулисы. В результате весь спектакль я играл пиццикато (щипком струны. – Ред.). Так что я всё обращаю в плюс. (Смеётся.)

– А сегодня вы вне театра. Неужели даже антрепризные спектакли не привлекают?
– Хороший артист должен сначала пройти театральную школу. Поиграть классическую пьесу с талантливейшими актёрами, поработать с умными режиссёрами. Если человек не обладает театральным опытом, то это видно сразу. Я бы, может, и вышел снова на сцену, но в последнее время предлагают такое, что даже нет желания этим заниматься. Я не понимаю, как можно поставить спектакль за десять дней. Хочется посидеть, разобрать текст, побеседовать с режиссёром. А когда говорят: «Мы вам пришлём диск с записью, а послезавтра вы выходите на сцену», – меня это даже коробит. Я признаю театр переживания. А зрителю предлагают некий современный заменитель, или ещё можно сказать так – шифрование пустоты.

– Как бы там ни было, вы решили для себя, что будете сниматься.
– Наверное. Когда ушёл из Большого драматического театра, то появилось свободное время. Ведь если у тебя пять главных ролей и двадцать пять спектаклей в месяц, ты вряд ли будешь востребован в кино. Кто будет за тебя играть спектакли? А когда уходишь в свободное плавание, то либо становишься востребованным киноактёром, либо надо менять профессию вообще.

– Ян, сегодня у вас в год выходит от девяти до двенадцати фильмов и сериалов. Как такое возможно? Поделитесь секретом мега-востребованности.
– Я бы здесь поспорил… Потому что где-то мне предлагают большие роли, где-то – небольшие, а где-то и вовсе, как я шучу, «играю глухонемого негра, мало того что за кулисами, так ещё и во втором составе». (Смеётся.) Но каждая роль, даже маленькая, – это всё-таки роль. Я, конечно, к этому всегда серьёзно отношусь. И воплощаю замысел режиссёра. Меня восхищают и удивляют артисты, которые мечтают сыграть Гамлета, кто-то – самого Достоевского, а кто-то – Мэрилин Монро. Мне всё равно, что играть. Поэтому я играю всё, вплоть до фашистов, маньяков, очкариков, прапорщиков и прочих личностей. (Смеётся.)

– Значит, вы фанатик своей профессии?
– Да! Есть такая шутка в театре: Гамлета каждый дурак сыграет, а весёлого раздолбая на солнечной полянке – нет, потому что вот здесь талант нужен. (Смеётся.)

– Ян, расскажите, пожалуйста, о своей семье, где познакомились с супругой…
– В 1998 году мы с Игорем Лифановым играли спектакль «Солнечная ночь» в БДТ для докторов, приехавших на международный конгресс гинекологов. Потом нас пригласили на банкет, там мы увидели очаровательных японок. А после банкета отправились в клуб «Мани-Хани», где я и встретил девушку, восточную, очень красивую. Почему-то подумал, что она тоже японка. Она пришла в этот клуб с подругой. Я решил познакомиться и стал говорить с ней на английском. Оказалось, она по профессии востоковед, владеет и английским, и пекинским диалектом китайского. А через три часа выяснилось, что у неё редкое японское имя Галя и она – калмычка. (Смеётся.) Мы посмеялись над нелепостью ситуации и через два месяца поженились. Я красиво ухаживал: цветы дарил, Мандельштама читал. Родные Галочки меня хорошо приняли. У неё очень интеллигентная семья – бабушка окончила Школу-студию МХАТ, постановочный факультет. Моя любимая тёща Августа – кандидат исторических наук, вузовский преподаватель, сейчас на пенсии. Тесть преподавал физкультуру в Калмыцком государственном университете. Он бывший баскетболист, окончил институт Лесгафта. Сама Галочка уже кандидат наук, филолог-китаист.



– О вашем романе с Галиной ходят легенды. В одном из интервью вы поделились тем, как однажды её разыграли. Расскажите!
– Да, в театре наблюдали за нашим романом, потому что я там вообще был первый парень на деревне, получил шесть выговоров. Но друзья артисты всячески помогали в моих розыгрышах. Я приглашал Галю на спектакль, сажал её в первом ряду, а артистов подговаривал, чтобы они, выходя на поклон, кланялись не просто залу, а персонально ей. Из-за этого зрители с других рядов выглядывали, пытаясь рассмотреть, кто же там сидит. Галочка сгорала от стыда и говорила, что я идиот. (Смеётся.) А на спектакле «Семейный портрет с посторонним» я передавал ей привет, когда звонил в ходе спектакля по телефону: «Там Галку встретишь, привет передавай ей и родственникам её», – и называл все фамилии. Галя краснела и бледнела. Конечно, если бы в зале в тот день присутствовал режиссёр, то я получил бы по полной. (Смеётся.)

– Весёлые истории. А какой была ваша свадьба? Национальной, в калмыцком стиле?
– Нет, всё проще. Сначала мальчишник в БДТ, а поскольку было сложное время, кризис и инфляция в стране, то меня порой посещала мысль: а как мы справимся с этим, как выживем? В то время все просто выживали. И на мальчишник мы купили настойку овса, которая продавалась только в аптеке. На вкус – как разбавленный виски. Мы с друзьями хорошо выпили, и когда я пришёл домой, то будущая жена, а также будущая тёща, сказали, что от меня пахнет перегаром, на что я ответил: «А чем после мальчишника должно пахнуть?» Во время подготовки к свадьбе запила портниха, которая моей Галочке шила свадебное платье, в итоге платье ей быстро доделывали в театре. Оно получилось в несколько незапланированном стиле – верх вязанный, а низ пришили из другого материала. Но всё равно красиво. Ну и, плюс ко всему, утром, когда мы опаздывали в загс, за нами приехал мой друг на спортивном «Додже».

– Отличная машина.
– Спортивный «Додж» – машина не просто маленькая, она, условно говоря, пятьдесят сантиметров высотой, и верх у неё был прозрачный! (Смеётся.) Мы с Галочкой еле-еле туда влезли. А все остальные родственники и гости добирались на других машинах. Приехали в загс, тётка-распорядительница спрашивает, какую музыку ставить, на что я ответил: «Полёт валькирий»! Она растерялась, такой музыки у них не было, но Галя её успокоила: «Он шутит, ставьте что хотите». Но поскольку мы опоздали, нам предложили пока пройти в «отстойник». Это слово меня добило окончательно, и мне стало очень весело. В этом «отстойнике» стояли женихи с невестами, но в таких особых позах, чтобы ничего не помять. (Смеётся.) Мне это напомнило музей восковых фигур. Происходило всё в старинном загсе на Английской набережной, там залы с пятиметровыми зеркалами. Я смеялся, облокотившись на одно из этих зеркал, и оно вдруг стало падать. Кто-то из женихов бросился мне помогать его держать, и в этот момент открылась дверь, назвали нашу фамилию и пригласили на роспись. Я, смеясь, извинился, а ребята так и остались с поднятыми руками держать это зеркало. (Смеётся.) После загса мы поехали на «Аврору», потом на Марсовом поле пытались дрессированного медвежонка запихнуть в машину… В общем, весело было.



– У вас есть дочка. Она тоже станет продолжателем актёрской династии?
– Да, надеюсь. Лиза в этом году оканчивает школу и будет поступать на актёрский. Я хочу, чтобы дочка училась в хорошей актёрской школе. Ей всегда нравился театр, но только как зрителю, на сцену Лиза не рвалась. Когда мне предлагали снять её в кино, я боялся, что ранние съёмки могут испортить ей жизнь. Мне много раз приходилось наблюдать, как дети, снимаясь у хороших режиссёров, становились известными, а потом были никому не нужны. Если бы за одним предложением последовали другие, то Лиза из-за работы лишилась бы детства! А к этому вопросу я отношусь трепетно.

– Вы снимались в киносериале «Гоголь». И однажды выразились так: «Гоголь – это классик, который останется навсегда». Можно ли сказать, что он ваш любимый автор?
– Нет, так нельзя сказать. И хотя человек не может сидеть на нескольких стульях, ему всегда очень хочется. Это я к тому, что, конечно же, помимо Гоголя есть писатель Ярослав Гашек и его знаменитый герой Швейк. Тут же возникает желание перечитать Булгакова, сразу же вспоминаешь Маяковского. Так что во мне есть ненасытность в хорошем смысле.

– А чем вы увлекаетесь помимо профессии?
– Люблю холодное оружие. Сказывается армейское прошлое.

Ян Цапник– У вас коллекция?
– Коллекцией я это не назову. Это хобби. Собирать коллекцию, чтобы всё было распределено, подписано и разложено, – не мой стиль. У меня по-другому: есть большая коробка, куда я всё и сложил. Там нет старинных кинжалов, но есть разные виды ножичков, старых ножей, таких, которые уже не выпускают. Драгоценных среди них нет. Но есть хорошие, потому что имеют свою историю. Например, нож времён Великой Отечественной войны. Или штык-нож, который был сделан на немецком заводе, а поставлен в 1909 году в Аргентину. Я ещё люблю летать на небольших самолётах в качестве пилота, но занимаюсь этим подпольно, поскольку мой агент очень ругается, что я так рискую. (Смеётся.) Люблю дайвинг. Залезали туда, куда человек в здравом уме не рискнёт сунуться. Правда, это было давно. С годами осознаёшь, что везение – оно до поры до времени.

– Вы снялись в таких известных сериалах и фильмах, как «Улицы разбитых фонарей», «Бригада», «Лёд», «Пушкин», «Горько!», «Жених», и других. Расскажите о новом проекте на канале СТС «90-е. Весело и громко».
– Сериал снял прекрасный режиссёр Игорь Волошин. Он вообще-то сериальные проекты не снимает, но ему понравился сценарий. Это один из моих любимых режиссёров, от него заряжаешься энергией. Хотя это несоизмеримо – сколько отдаёт он и сколько ты сам. Так вот, я снялся в забавной музыкальной комедии, где играю отчасти наивного, отчасти даже страшного бизнесмена по кличке Доктор. Он разгребает разборки в стиле девяностых, которых по сюжету немало. Поэтому о нём в сериале говорят так: «Сейчас приедет Доктор и всех вылечит».

– Учитывая, что вы и спортсмен, и стрелок, и лётчик, и в армии прыгали с парашютом, – скажите, Ян, а приходилось ли вам во время съёмок выполнять трюки без дублёра?
– В фильме «Ёлки лохматые» мы с Андреем Мерзликиным прыгали с третьего этажа, скатывались с горы и даже горели. Но при этом чувствовали себя в безопасности, потому что постановщиком трюков у нас работал Олег Корытин. Он не только придумывает трюки для многих очень известных сериалов, но и сам снимается в кино как актёр. Работать с ним – одно удовольствие. А что касается меня, то мне нравится себя испытывать.

Расспрашивала
Элина ДЕЛИН
Фото из личного архива

Опубликовано в №12, март 2019 года