СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Действующие лица Николай Расторгуев: Мы неотделимы от страны, и это не просто слова
Николай Расторгуев: Мы неотделимы от страны, и это не просто слова
06.05.2019 23:13
ЛюбеПесни группы «Любэ» стали достоянием России. Группа всенародно любима, она не распалась за много лет, не стала старомодной и по-прежнему нужна нам не только по праздникам, но ежедневно. Кажется, Николай Вячеславович Расторгуев просто рождён, чтобы спеть «Там за туманами», «Дорога, дорога», «Давай за…», «Коня» и остальные песни, которые уже три десятилетия звучат в нашей душе. Но ведь Расторгуев не всегда их пел. Собственно, он работал на эстраде и до 1989 года, до появления «Любэ». Выступал с ансамблем «Лейся, песня», затем с группой «Рондо» вместе с Александром Ивановым… К Расторгуеву на интервью я напрашивался полтора года, и всё это время артист оставался для меня «вне зоны доступа». И вдруг звонок из Москвы: будьте на связи, Николай Вячеславович найдёт для вас время. А вскоре я услышал голос, которым сам иногда пытался петь.

– Николай Вячеславович, насколько я понимаю, у нас с вами есть минут двадцать-тридцать?
– И этого, к сожалению, нет.

– Тогда работаем?
– Бегом!

– Мой первый вопрос. Ваши песни объединяют русских людей, они дают нам чувство Родины. Когда-то такие эмоции вызывали мелодии Александры Пахмутовой. Вы считаете себя продолжателем этого дела? У вас есть ощущение некой миссии?
– Нет. Я так не считаю. Моя миссия – правильно делать то дело, которым я занят.

– Ваш главный поклонник, Владимир Владимирович Путин, следит за творчеством группы. Скажите, иметь такого «фаната» – это большая ответственность?
– Ответственности нам всегда хватает, мы так воспитаны. Я очень давно на сцене, и это осталось ещё с советских времён. Всё, что происходит за сценой, не влияет на творчество. А вот то, о чём вы упомянули в вопросе, «следит – не следит», – это часть какого-то мифа. Я никогда не говорил о том, какой у нас высокопоставленный поклонник, об этом говорят только журналисты. Честно говоря, меня утомляет общение с прессой, а вот общение со зрителями не утомляет никогда, мне оно очень нравится.



– Вы пели в горячих точках, в том числе в Афганистане в восьмидесятых годах, ещё с ансамблем «Лейся, песня». Но всё равно иногда вы с досадой говорите о том, что не служили в армии. Гимнастёрка и сапоги, подаренные Аллой Пугачёвой, компенсируют вам это?
– Сразу поправлю: мне никто ничего не дарил. Просто на «Рождественских встречах» в 1989 году мы исполняли песню «Атас!», герои которой – Жеглов с Шараповым. Что они могли носить, если дело происходило сразу после войны? То, что осталось с фронта, правильно?

– Да.
– Да. И тогда Алле Борисовне пришла в голову мысль – чтобы на этот номер, на этот отдельный номер в её огромном концерте, я вышел в военной форме и сапогах. Подержанных! Я не собирался их оставлять навсегда, это было сделано только для «Рождественских встреч». Но мне ребята с телевидения вместе с Аллой посоветовали. Говорят: тебе это очень идёт, ты можешь их оставить на свои концерты. Вот и вся история насчёт моей военной формы. Которая благополучно закончилась в 2000 году. Я её снял!

– А Аллой Борисовной не поспоришь, она вам шла. Вдобавок, мне кажется, вы с ней сроднились. И что вы сделали с этой гимнастёркой?
– Сжёг. Мосты надо жечь. С двухтысячного я её не надеваю.

– Представляю горе ваших поклонников.
– Мне было не легче, но дело сделано. Я такой человек.



– В 1994-м вы серьёзно поменяли стилистику группы, стали называть свои песни рок-балладами. Одна из баллад прозвучала ещё в альбоме «Атас» и называлась «Ночь», хотя все её знают по первым строкам – «Было время, был я беден»…
– Хорошая песня. Если не ошибаюсь, я её исполнил в 1989-м, а «веточка» так и стучит на каждом концерте. (Имеются в виду слова песни «Ночь яблоком стучит в окно». – Ред.) Я не скажу, что она мне так уж нравится, просто она – моя.

– А как вам удаётся почувствовать, Николай, какие песни нужны людям? Как получается, что всё ваше творчество – это «музыка для человека»?
– Я думаю, людям всегда нужны песни только хорошие. Какие я и пою, на мой взгляд. И мне, и «Любэ» в этом смысле повезло, потому что Игорь Матвиенко, который написал все наши песни, невероятным образом умеет сочинять правильные мелодии. Вся наша стилистика – его талантливый труд. Не знаю, как называется стиль, в котором мы работаем, мне это даже в голову не приходит, да и всё равно. Но он вырос из традиций русской и советской песни, в которой важна прежде всего мелодия. Игорь Игоревич и как композитор, и как продюсер очень силён. У каждой из его групп собственное лицо.

– Иногда вы поёте дуэтом, хотя это случается нечасто. Выступали с Безруковым, Пелагеей, Лепсом и Ургантом. Многие артисты отказываются это делать, им мешает «посторонний» голос. А как в вашем случае?
– Подобные вещи всегда рождались спонтанно. У меня не возникало такой потребности – обязательно спеть с кем-нибудь дуэтом. Но порой это необходимо для привнесения разнообразия в концертные номера. И, как я сказал, идея исполнения «на брудершафт» всегда возникает неожиданно. Но меня это абсолютно не напрягает, даже если партнёр – из совершенно другого мира. Даже если решим петь рок-оперу – я готов!



– Хотелось бы посмотреть. Следующий вопрос. «Любэ» – это не только ваш голос, но и гитарные рифы в песне «Там за туманами», и пение гармошки в «Дорогах». Николай Вячеславович, я задам банальный вопрос: назовите «золотой состав» группы.
– Я этого ждал… Скажу вам по большому секрету: изначально мы с Игорем Игоревичем Матвиенко записали один альбом. Это произошло в 1989 году, мы всё сделали буквально за месяц-полтора, с участием его музыкантов. И только потом начали набирать коллектив. Тогда ещё не существовало «Любэ». Первые несколько лет работали на каких-то «дровах», стараясь хоть как-то что-то изображать на сцене. В принципе, тогда все так поступали. Короче, то была такая фонограммная история… Стояли тяжёлые времена, в стране не было ничего, ни оборудования по талонам, ни синтезатора из-под полы, а петь под аккордеон и гитару – сами понимаете, мы всё-таки не самодеятельность. Вот и приходилось выкручиваться. И только в 1994 году собрался тот состав группы, который, в принципе, с тех пор не менялся. Серёжа Перегуда, гитарист, пришёл к нам последним. С тех пор люди из «Любэ» уходили только в связи с трагическими событиями. Саша Николаев, бас-гитарист, погиб первым. Потом не стало Паши Усанова, Толи Кулешова. За тридцать лет мы потеряли троих – уход каждого становился для всех нас трагедией. Вот так…

– Дружба до смерти?
– В принципе, да.



– А у меня следующий вопрос. Некоторые исполнители, насколько я знаю, предпочитают не слушать собственных песен. Другие же, наоборот, избегают чужой музыки. Вы – какой вариант?
– Я не слушаю собственных песен или делаю это крайне редко.

– А во время концерта как появляется настроение для соответствующей песни? Ведь они у вас очень разные: «Не валяй дурака, Америка» – залихватская, а «Там за туманами» – очень грустная и возвышенная. Или работа есть работа и вы заставляете себя?
– Н-нет, такого у меня нет… Мне нужно достичь определённого состояния. То есть… Настроение возникает само. Каким бы оно ни было за кулисами, на сцене меняется автоматом. У каждой песни должна быть определённая интонация, и я, подбирая громкость и тембр, порой даже меняя собственный пульс, исполняю её так, как надо. Конечно же, что-то добавляет и общение с публикой. Все концерты вроде бы одинаковые, но, с другой стороны, очень разные, ведь выступление артиста напрямую зависит от общей атмосферы и настроя зала.

– Николай Вячеславович, вы несколько раз говорили о своей любви к музыке «Битлз». И однажды исполнили мечту, записав сольный альбом песен ливерпульской четвёрки и издав маленьким тиражом. Вы говорите по-английски?
– Говорю на бытовом уровне, как все. А по поводу «Битлз» – это давнее желание. Оно накатило уже давно, всё времени не было. Я сделал альбом для себя и своих друзей. Для меня это не коммерческий проект. На его реализацию нам бы точно не хватило денег, чтобы хотя бы оплатить авторские права, которые на тот момент принадлежали ещё не покойному Майклу Джексону. В результате, взвесив все «за» и «против», альбом выпустили очень ограниченным тиражом. Вот, собственно, и всё по поводу «Битлз». Это была моя давняя шальная мысль, которую я исполнил. Плюс мы все кайфанули от того, что прикоснулись к вечной музыке. Действительно вечной. Затея рискованная, поскольку наши музыканты – всё-таки не Ленноны и не Маккартни. Думали: что на это скажут корифеи, как мы будем оправдываться? Слава богу, пронесло, потому что всё сделано на приличном уровне.

– У нас ещё есть время?
– Минут пять-семь от силы.

– На каждую вашу песню снят клип. Такое себе позволяют только Мадонна и Милен Фармер. У вас с ними сопоставимые гонорары? Или каким-то образом клипы окупаются?
– То, о чём мы сейчас говорим, большое-большое заблуждение. У нас практически нет клипов.

Любе– Значит, и «Берёзы» с Безруковым не вы пели?
– Это не клип. Это ролик, смонтированный из кадров фильма. Наши клипы можно пересчитать по пальцам одной руки. А то, что выкладывают в интернете, – как правило, записи концертов.

– А «Зона Любэ»?
– Ну, это не клип, а фильм. Потом, там такое качество… Теперь оно считается низким.

– А мне нравится.
– Мне тоже, но песен там немного. Что касается клипов, то самый первый – «Не валяй дурака, Америка», за который мы получили свой приз в Каннах ещё в 1994 году. Затем сняли клип «Давай за…», потом – «Опера», с актёрами из сериала. Вот, в общем-то, и всё. Я насчитал только три клипа, причём в основном они сделаны для кино или из кадров из фильмов. Вы ещё напомнили про «Берёзы» из сериала «Участок»? Ну, будь по-вашему, посчитаем это клипом.

– Спасибо, вы меня выручили.
– Да не вопрос, обращайтесь.

– В 2014-м вы по-своему открыли зимние Олимпийские игры в Сочи выходом альбома «За тебя, Родина-мать!» с одноимённой песней. Это было своего рода послание Олимпиаде. Как появилась песня?
– Музыкальным оформлением церемонии открытия Олимпиады занимался Игорь Матвиенко. Была проделана просто огромная работа. Кроме прочего, там использовались фрагменты наших песен, такие маленькие вкрапления.

– Вы тогда чувствовали свою причастность к большой стране?
– Да, ведь мы живём все вместе. И я говорю не только о нашем коллективе. Мы неотделимы от страны, и поверьте мне, это не просто слова. Мы – граждане России, и развиваемся с нею вместе, и изменяемся тоже, улавливая соответствующие настроения в обществе. Формально запроса на нашу музыку нет, но связь со своей публикой мы установили, и она ни разу не обрывалась. Это происходит в некоторой степени интуитивно. Технически же у нас есть ответственные за литературную часть – Миша Андреев и Саша Шаганов. Вот поэты, у которых всегда есть нереализованные идеи.

– Генератор, конечно, Шаганов?
– Нет, почти пополам. Или так: две трети – Шаганов, треть – Андреев.

– За слова к вашим песням Шаганову просто очень хочется пожать руку. Теперь уже так не пишут.
– Как-нибудь пожмёте при встрече.

– Спасибо. И последнее, если мы успеваем. О чём будет ваш следующий альбом, когда планируется выход?
– Разочарую, к юбилею группы его не будет. Альбома мы пока не планируем, но новинку подготовили. Галанин, Самойлов и я вместе сделали видеоролик, который уже вышел.

– Ух. Три разных вида оружия!
– Есть такое.

– Долгого прощания у нас с вами, наверное, не получится. Но благодарю вас за любимые песни и чувство Родины, которое вы нам вернули. Побольше новых хитов!
– И вам успехов. До свидания, встретимся на концерте.

Расспрашивал
Игорь КИСЕЛЁВ
Фото из личного архив

Опубликовано в №18, май 2019 года