Летящая ласточка Серёга |
18.06.2019 15:06 |
Меня же под трибунал отдадут Здравствуйте, «Моя Семья»! Хочу поделиться с вами историей, произошедшей много лет назад в столице Урала в одном авиационном полку. Был у нас старший офицер инженерной службы. Капитан как капитан, обычный, но очень уж падок на разного рода дармовщину, любил за так поесть и выпить. Стоило открыть бутылку, просто звякнуть стаканом или зашуршать пакетом со съестным – капитан по имени Серёга тут как тут. Нюх, что ли, у него был особый, чутьё? Утром, пока начальство совещалось, народ в служебных кабинетах наскоро пил чай-кофе с купленными или принесёнными из дому харчами. Капитан Серёга времени даром не терял. Брал пустую кружку и совершал обход по кабинетам, там поел, там попил. А ел и пил он много и охотно – всё, что видел глаз, сметалось подчистую, и кружка у него была солидная, полулитровая. Не могу сказать, будто дома его не кормили. Кормили, и, видимо, хорошо, потому что был он гладкий, щекастенький, с намечавшимся пузиком. Но дома-то он ел, а вот с собой ничего не брал, наверное, экономил. На беду, инженерная служба находилась рядом с нашим кабинетом, через стенку, поэтому Серёга посещал нас чаще и охотнее, чем других. В кабинете, кроме меня, сидели мои подчинённые: три женщины-контрактницы, дамы взрослые и семейные, и два солдатика срочной службы. Наших мальчишек мы дружно подкармливали, они дети, организмы молодые, растущие, а на казённом солдатском рационе не сильно разгуляешься. Детям не жалко, а вот здоровому кабаняке Серёге – жалко. Времена стояли лихие, самое начало девяностых. С продуктами было плоховато, но уже не критично – появились частные магазинчики, разные ларьки, марсы-сникерсы и прочее, ранее незнакомое. Хуже было с деньгами, платили редко и нерегулярно. Вспомнят иногда, к примеру, в октябре: «Ой, что-то у нас служивым давно зарплату не выдавали!» И выдадут за июль. А остальное – потом, когда в следующий раз вспомнят. А пока ждите, терпите, стойко переносите тяготы и лишения, как и обещали, когда принимали воинскую присягу. И не нойте тут, понимаешь, не до вас сейчас. А мы что? Не ныли. Ждали, терпели, стойко переносили. Когда появлялись деньги, скидывались, покупали чай-сахар на наш отдел, с запасом. Выпечку приносили из дома. В тот день по пути на службу я купила килограмм свежего печенья курабье, на нас шестерых хватит чайку попить. Пришла в кабинет, начала убирать печенье в шкаф и наткнулась на едва початую пачку чая. Чай этот с красивым названием «Летящая ласточка» рекламировали как средство для похудения, хотя на деле обычное мочегонное и слабительное, два в одном. Жир не потеряешь, а вот лишнюю воду из организма «слить» можно. Ну и какие-то калории сгорят, пока бегаешь в туалет и обратно. Я купила его не с целью похудеть, а для небольшой сушки и быстрого сгона лишней жидкости перед соревнованиями – спортом тогда серьёзно занималась. Один раз попробовала, но уж очень он был термоядерный, только успевай ласточкой летать в туалет. Убрала в шкаф и забыла о нём, а как на глаза попался – натолкнул меня на одну мысль. Вытащила я чай из шкафчика и поставила на свой стол, на видное место, строго наказав подчинённым не трогать. Чайник закипел, половина печенья насыпана в вазочку. – А не попить ли нам чайку? – громко предложила я и прислушалась к шагам в коридоре. Ждать пришлось меньше минуты – в дверь вошёл Серёга с пустой кружкой наперевес. – Чаем угостите? А что это у вас? О, печенье, я такое люблю. А это чего? – его взгляд упал на нарядную коробку с нарисованной на ней улыбчивой девушкой в кимоно, исписанную загадочными иероглифами. – Чай, – ответила я, вспоминая рекламные ролики, которые крутили по телевизору, – эксклюзивный, дорогой. Его собирают в Тибете, когда солнце только взойдёт. Он карму чистит, разные чакры открывает, освежает и омолаживает, давление нормализует. Загребущей рукой Серёга цапнул чайный пакетик. – Давление – это хорошо. А то у меня что-то скачет, голова порой так и раскалывается. – Тебе не понравится. Ты же крепкий любишь, а этот цветом жидковат, жёлтый какой-то, если один пакетик заваришь. А в твоей кружке и вовсе вода водой будет. – Я два положу, будет погуще, понасыщеннее. Можно? – Да хоть три. Для тебя не жалко, – искренне и от души сказала я. Довольный капитан залил кипятком два пакетика. Подумав, добавил ещё один, разболтал напиток ложкой и для пущей крепости опустил в кружку ещё один пакетик. Я мысленно содрогнулась: четыре пакета слабительного на пол-литра воды – лошадиная доза. А вдруг у него так откроются чакры, что он весь сойдёт на нет? Меня же под трибунал отдадут. Но, глянув на упитанного Серёгу, успокоилась: этому и пять особого вреда не принесут. Довольный капитан, умяв под вкусный и ароматный чаёк почти всё печенье и оставив нам на дне вазочки три сиротливые курабьешки, ушёл к себе заниматься служебными делами. Часа через полтора Серёга резво протопал в дальний угол штаба, к двери с буквами «М» и «Ж». Потом ещё раз, ещё и ещё, всё чаще и всё резвее. – Чего это он носится туда-сюда как заведённый? – удивилась одна из моих подчинённых. – Летает. Он у нас сегодня летящая ласточка, – объяснила я и добавила: – Самец ласточки, потому что слово «ласточка» мужского рода не имеет. Вскоре Серёга перестал бегать. Просто закрылся в отхожем месте и на стук и крики страждущих отвечал матерно, слабым и злым голосом. К концу рабочего дня, видимо, исчерпав ресурсы организма, он вышел и побрёл по кабинетам, выясняя, где и какую гадость опрометчиво сожрал. Заглянул и к нам. – Девушки, я у вас сегодня что ел? – спросил он, просунув в приоткрытую дверь голову. Похудеть он не похудел, но осунулся, и глаза слегка ввалились. Выглядел так, будто на нём весь день возили воду, погоняя кнутом, чтобы шевелился быстрее. – А что случилось, товарищ капитан? – поинтересовалась я невинным голосом. – Да отравился чем-то. Может, в секретной части бутерброд с несвежей колбасой съел. Что-то живот прихватило. – Ты у нас полкило печенья смёл. Курабье – вещь для желудка опасная, тяжёлая, жирное оно очень, в него много масла кладут. Может, от этого? – Вполне возможно, – ответил капитан, ойкнул, прислушался к организму и поспешно удалился. После этого Серёга по-прежнему заходил иногда со своей полулитровой кружкой, но теперь в ней всегда лежали его собственные чайный пакетик и сахар. Кипятком мы делились, нам воды не жалко. Так-то мы люди не жадные, просто дармоедов не любим. Из письма Аллы Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru Опубликовано в №24, июнь 2019 года |