За нашей пятиэтажкой было свободное место, и мы, немногочисленные тогда владельцы автомобилей, поставили там металлические гаражи. Большинство из них – корявенькие, самопальные.

И вот однажды в семь утра дерзкий звонок в дверь прервал мой сон. На пороге стояли брат и сестра, Антон и Светлана, проживавшие этажом выше. Антону было двенадцать, его сестре – на полтора года меньше. У Антона на руках спал щенок. Портфель парня лежал на полу. На мальчишке были старенькое синее пальтецо и потёртые ботинки, выгоревшие штаны пузырились на коленях, голова еле умещалась в чёрную шапку, которая грозила того и гляди расползтись по швам. Светлана, стоявшая позади брата, была одета в простенькую болоньевую куртку с капюшоном. Лицо выражало озабоченность и печаль.

– Чего вам, ребятки? – спросил я, зевая.
– Дядя Володя, – робко начал Антон, – разрешите нам за вашим гаражом сделать будку нашему щенку. Ну и пусть дворняга, зато понятливый, умный.

Васильковые глаза Антона с надеждой ждали моего ответа, словно в нём заключалась вся их с сестрёнкой дальнейшая судьба.

– Он талант, – добавила твёрдо Светлана.
– Ну, если талант, чего будили? – улыбнулся я. – Стройте смело своему другу хижину. Кстати, откуда он у вас?
– Возле подъезда нашли.
– Молодцы, что подобрали бездомную собачку, – похвалил я и, считая, что вопрос исчерпан, хотел было закрыть дверь, но ребята не уходили.
– Что у вас ещё? Выкладывайте быстренько, – кивнул я, ёжась от осеннего холода, проникшего в открытую дверь подъезда. Опять кто-то пружину сорвал.

Глаза у Антона вдруг радостно заискрились.

Когда я сообразил, что к чему, след ребятни уже простыл. А в руках моих мирно лежал тёплый комок. Я ведь сказал «выкладывайте быстренько», вот юные собачники и выложили.

Я вошёл в кухню и опустил щенка на пол. Принялся его пристально рассматривать, словно брал на главную роль в фильме типа «Ко мне, Мухтар!». Тот сильно дрожал, хотя температура в комнате была нормальной. Мне показалось, это от стыда. Ибо внешность его не вписывалась в каноны собачьей красоты: ноги короткие, тощие, глаза настолько малы, что еле заметны, необыкновенно большая голова приплюснута, словно побывала в тисках, окраска серая… Всех достоинств – симпатичное коричневое пятнышко, очень похожее на сердечко, расположенное прямо посреди лба.

Ну, делать нечего. Нужно как-то знакомиться. Когда ещё вернутся из школы хозяева, которые наверняка думают сейчас не об уроках, а о своём четвероногом питомце… Ведь он для них, без сомнений, лучший в мире, несмотря на несуразность внешнего вида. Как ребёнок для родителей, каким бы он ни был. Бедолага мигом съел борщ и долго расправлялся с куском колбасы – видно, оказалась не по зубам.

– Как же твоё имечко, братец? – шепнул я и потрепал щенка за ушами. Ни на одну популярную собачью кличку он не отреагировал. И до самого обеда в тоске и безмолвии пребывал на кухне. А я, вскоре забыв о его присутствии, закопался в чертежах.

Но когда пришли Антон с сестрёнкой, щенка словно подменили. Он радостно заскулил и принялся выплясывать на задних лапах какую-то собачью чечётку. А стоило Антону взмахнуть рукой и произнести магическое: «Герцог! Але гоп!» – как тот немедленно оказался у своего юного дрессировщика на вытянутой руке. А как вам имечко? Надо же было этой дворняге дать такое «дворянское» имя! Хотя, конечно, неважно, каких ты кровей, важно, что собой представляешь.

Затем щенок, в котором, как мне казалось, сил-то осталось на два вздоха, на моих изумлённых глазах продемонстрировал по команде брата и сестры целый каскад собачьих трюков. И я уже не стал указывать на все недостатки щенка, обнаруженные моим придирчивым оком. Вовсе не хотелось убеждать их в том, что никакой это не герцог.

А потом мы все вместе соорудили щенку за моим гаражом просторную конуру. Вскоре Антон и Светлана открыли мне свой ребячий секрет. Оказывается, они хотели стать дрессировщиками. А ещё мечтали собрать всех бродячих и обездоленных собак, которых так много на улицах и в подворотнях нашего городка, накормить, построить для них уютные домики, ведь собака – друг человека! Кто о них позаботится, если не люди.

Антону грезился освещённый прожекторами манеж цирка, потрясённые лица зрителей, счастливые глаза их матери, сидящей в первом ряду. И, конечно, много умных собак, выполняющих их с сестрёнкой команды.

Пришла зима, а с нею холода, снежные заносы. К этому времени Герцог превратился из щенка во взрослую собаку. На первый взгляд, всё такую же внешне непривлекательную. Но зато он преображался во время «работы». В подобные моменты всё в нем выглядело гармонично. Зрителей за гаражом становилось всё больше, некоторые приходили со своими собаками: поучиться, перенять опыт и получить заключение более опытных «дрессировщиков» – Антона и Светланы, есть ли талант у их подопечных.

Но вот однажды, возвращаясь с работы и поднимаясь по лестнице, я отчётливо услышал доносившийся сверху надрывный, переходивший в истерику голос матери ребят:
– Опять меня в школу вызывают! Мать последние силы из себя вытягивает, чтобы вы хорошо учились! А вы уроки пропускаете, торчите у этой блохастой твари денно и нощно. Ведь не она вас будет кормить, а знания ваши!..

Через день ко мне прибежали Антон с сестрой. Глаза Светланы были в слезах, и я понял: что-то случилось. Оказалось, исчез наш Герцог. Долго мы его искали по окрестностям, опрашивая знакомых и прохожих. Надеялись, что ещё вернётся. Но вскоре мать ребят призналась, что отдала пса родственникам.

А весной того же года пришло письмо от их отца. Он сообщал, что его новая жена умерла, и предлагал им переехать к нему на Ставрополье.

Мать простила его, и они всем семейством после окончания учебного года перебрались туда.

Однажды я получил от Антона и Светланы письмо. В нём они сообщали, что дрессировщиками не стали, но всё-таки связали свою жизнь с животными. Антон – кинолог, а его сестра окончила ветеринарный институт.

Буквально на следующее утро меня разбудил звонок в дверь. Открыл и сразу узнал Лёшку – десятилетнего мальчугана, чья семья в своё время въехала в квартиру, где жили когда-то Антон и Светлана. В руках он держал щенка.

– Дядя Володя, можно я за вашим гаражом с ребятами конуру построю?

– Можно, – улыбнулся я. – Только строить ничего и не придётся, у меня ещё от прежнего щенка конура осталась.