– Стас, расскажите, пожалуйста, каким вы были ребёнком. Кто занимался воспитанием?
– Когда я был маленьким, мама уехала работать в Москву, а я остался в Петербурге. Папа ушёл из семьи, когда мне ещё не исполнилось года. Поэтому жил с бабушкой. Но бабушка, как и мама, – артистка, она не могла уделять внуку много времени. Так что в детстве мне всего было мало – хороших слов, признания, внимания. Это компенсировалось улицей, двором – вот там я и искал для себя авторитеты. Мои друзья были обязательно с богатым криминальным прошлым, и я относился к ним с большим уважением. Вырос на улице, был предоставлен самому себе.

– Эдита Станиславовна дала вам свою фамилию, поскольку надеялась на продолжение известной династии?
– Фамилию Пьеха мне дали в детстве по простой причине: из-за войны у нас в роду больше вообще не осталось Пьех. И чтобы наш род не исчез совсем, фамилию решили дать мне. Зато теперь у меня сын Пётр Пьеха, и он должен передать фамилию уже своим наследникам.

– Знаю, что вы категорически не хотели идти по стопам мамы и бабушки, а собирались стать парикмахером. Даже какое-то время работали тренером по парикмахерскому искусству, проводили семинары. Когда же был сделан первый шаг на эстраду?
– Честно говоря, отдать меня обучаться парикмахерскому искусству – это желание мамы. Я был сложным подростком, только вышел из наркологической больницы, находился в поисках себя… И психолог сказал маме, что мне надо научиться делать что-нибудь своими руками. Обязательно надо развивать моторику. И, наверное, это правильное решение. А вообще в детстве я мечтал стать кондитером, продавать сладости и жвачки. И ещё параллельно хотел быть военным лётчиком. А вот петь действительно не хотел никогда!

Но в детстве меня брали на гастроли, я с ранних лет тусовался с музыкантами, всегда крутился вокруг сцены. И среди музыкантов чувствовал себя комфортно. В нашей семье все оканчивали Певческую капеллу (бывшее Хоровое училище имени М.И. Глинки. – Ред.), и я решил пойти учиться именно туда, как бы по стопам. Но вскоре ушёл по собственному желанию, не окончив седьмой класс. Начал навёрстывать упущенное только в семнадцать лет. А через некоторое время мне предложили участвовать в «Фабрике звёзд – 4». Я в тот момент находился в тупике. У меня была своя рок-группа, иногда я пел в ансамбле с Пелагеей, подрабатывал вокалом в ресторане. Но всё-таки мечтал стать сольным артистом. Вот тогда я впервые в жизни согласился на публичность, хотя у меня было сильное неприятие и отрицание всего этого. Согласился, потому что хотелось изменений в жизни. Это для меня шаг веры, шаг в никуда. Ну вот тогда я впервые попал в эстрадную музыку, в которой ничего не смыслил.

– Помогала ли вам известность Эдиты Станиславовны? Или мешала?
– В моем случае известная фамилия давала преимущество, ведь благодаря ей взрослое поколение мне доверяло. Но при этом она же приносила трудности с молодым поколением. Многие говорили, что я добился всего исключительно благодаря бабушке. С этим мне приходилось справляться. Хотя в какой-то период часто приходил в ярость, готов был убивать всех, кто на меня накидывался с подобными «предъявами». Это была для меня самая болезненная тема.

– Напрашивается вопрос: зачем юноше из известной семьи нужна «Фабрика звёзд» с её «нездоровым» климатом?
– У моей семьи не было никаких возможностей меня куда-либо продвинуть – это первое. Второе: никто до конца не понимал, чем я занимаюсь, я существовал сам по себе. И никто не планировал, что стану певцом, – просто так получилось. И третье: на «Фабрику» я пошёл тогда, когда у меня за плечами уже была работа с несколькими коллективами, в которых я старался развиться, но у меня не получилось. Я пытался состояться в разных жанрах – от андеграундного рока до фольклора и попсы. Было всё! Но в какой-то момент захотелось выйти на новый уровень известности, чтобы иметь возможность развиваться. И сейчас, по прошествии лет, у меня есть такая возможность. Теперь из своего старого неудачного эстрадного образа я могу лепить то, что ближе моему характеру.

– Вы вспоминали своё детство и недостаток родительского внимания. Но теперь вы и сами певец и ездите на гастроли. А у вас растёт сын. Он, наверное, тоже редко вас видит?
– На данный момент мы с сыном действительно видимся не так часто, как хотелось бы. В этом плане мешает география – мы живём в разных городах. Но это не моё желание, а желание его мамы. Мама для него сейчас главный человек. Но для сына и его мамы здесь, в Москве, уже куплены дом и квартира. Очень надеюсь и жду, что в ближайшие годы они переедут сюда, чтобы мы с сыном могли чаще проводить время вместе. Я бы не хотел, чтобы Петя повторил мою судьбу, и всегда буду стараться быть с ним рядом. Максимально его принимать со всем, что у него есть, и любить его в любой ипостаси. Важно, чтобы ребёнок рос в любви. Пусть и не получается проводить с ним много времени, но считаю, что главное – это то, как именно я с ним провожу те часы, когда мы вместе. Он должен чувствовать себя нужным и любимым, понимать, что за его спиной стоят родители, которые поддержат в любой ситуации.

– У вас недолгий опыт брака. А что такое для вас брак? И каких ошибок не стоит повторять в следующих отношениях?
– Честно говоря, в том браке я вообще ничего не понял – как это произошло, для чего, почему всё закончилось? Как будто это вообще был не я. Вы говорите, теперь у меня появился опыт. Но в моём случае это не опыт! И ошибки – я не знаю, какие ошибки совершил, в чём они состоят! И совсем не понимаю, для чего вообще всё это нужно. В прежние времена брак действительно многое значил, существовали некие мезальянсы, религиозные обряды, скрепление союзов… Но сейчас общество вообще не обязывает тебя жениться. И что может удержать двух людей в браке – я не знаю. По крайней мере, не понимаю этого с точки зрения мужчины. С точки зрения женщины, это, наверное, более обоснованно – в том случае, если жену обеспечивает муж. В общем, в наше время очень сложно оправдать вступление в брак. Есть куча аргументов, которые обесценивают это решение. Я для себя пока не нашёл аргументов «за».

– Расскажите, пожалуйста, как складывались ваши отношения с отцом? Вы сказали, родители развелись примерно через год после вашего рождения.
– В подростковом возрасте я узнал, что мой папа Юрий, родной отец сестры Эрики, – на самом деле не мой папа. И поехал в Вильнюс знакомиться с родным отцом Пятрасом. Мне стало интересно, кто он такой, чем занимается. Помню нашу первую встречу, это произошло на перроне: идёт человек, по виду какой-то профессор-востоковед, в кимоно, очках, с бородкой. Представились, и первый вопрос, который я ему задал, – «А у тебя сигареты есть?» На что он ответил: «Всегда мечтал покурить с сыном». Мы пошли, покурили, пообщались. Я у него тогда остался где-то на неделю, всё это время мы провели вместе. Второй раз увиделись в конце девяностых. Я снова приезжал к нему, и мы опять всё время провели вместе, общались. А потом я виделся с ним лишь эпизодически. Я ведь рос с другим отцом, у меня не было идентификации себя как сына Пятраса. Сейчас отношения с отцом нейтральные, я отношусь к нему с уважением, мы периодически общаемся. Грядут концерты к моему юбилею, и если мы окажемся в Прибалтике, то обязательно пригласим Пятраса. Если в будущем ему понадобится помощь, мы всегда её окажем. У Пятраса есть родственники, которые следят за его самочувствием. Его родная сестра всегда информирует, если что-нибудь нужно, а я регулярно посылаю деньги.

– А как складываются отношения с сыном?
– Мы нечасто общаемся. Но когда проводим время вместе, я стараюсь порадовать Петю, доставить ему небольшую радость. С ним практически невозможно беседовать, потому что он живёт в каких-то своих мыслях, убеждениях и мало кого слушает. (Пётр родился в 2014 году. – Ред.) Но я, как могу, стараюсь доносить до него какие-то принципы. Петю я не ругаю и ничего ему не запрещаю. Он пока что слишком маленький, поэтому ничего такого не делает.

– Проявляет какие-нибудь таланты?
– У него есть импровизационные способности, и ещё в нём слишком много энергии. Теоретически, если направить эту энергию в нужное русло, мог бы стать хорошим спортсменом. Все мужчины в нашем роду были очень спортивны. Но целенаправленного спорта в жизни Пети пока что нет. А Наталья, его мама, говорит, что он силён в подсчётах. Ну и ещё у него есть музыкальные способности – но я это пока не могу подтвердить точно. (Смеётся.)

– Вы открыли клинику для наркозависимых, создали фонд по профилактике детской наркомании. Можно ли подробнее рассказать, с чего всё началось?
– Я начал употреблять, когда мне было всего тринадцать лет. Потом была долгая история лечения, срывов, реабилитации. И с девяностых годов я мечтал открыть свою наркологическую клинику. А пять лет назад родилось наше детище – «ПС-клиника», которую мы открыли вместе с сестрой Эрикой. «ПС» – это мои инициалы, а также P.S. – «постскриптум». Сейчас мы работаем над новым направлением, которое оказалось в разы сложнее, чем то, что мы делали раньше, – детская наркология. Очень долго консультировались с нашими юристами, чтобы избежать всех подводных камней. Но, кажется, всё идёт хорошо, мы готовимся к запуску. Пока что ничего больше об этом говорить не буду.



– Что посоветуете тем, кто попал в сложную жизненную ситуацию, связанную с наркотической зависимостью?
– Первым делом нужно прийти к врачу всей семьёй, но без употребляющего, – эта процедура называется «интервенция». С вами проведут беседу, вы получите модель поведения, которая эффективно действует на того, кто употребляет. Это заставит его ощутить то социальное дно, на котором он находится. Не ощутив дна, человек не готов бросить наркотики. Он находится в заблуждении, что у него есть ещё какие-то там варианты, чтобы «соскочить». Конечно, иногда всё обстоит ещё хуже, и тогда применяются иные способы, но это нужно решать со специалистами в особых заведениях. А в моей клинике вы можете провести интервенцию, получить полную консультацию и инструменты к бою. Ну и, если есть желание, остаться на лечение и реабилитацию.

– А что вас сегодня привлекает в жизни? Чем увлечены?
– Я регулярно выбираю себе хобби, которые связаны с травмами и риском для жизни. Занимался спортивным пилотированием, обожал это дело. Я не профессиональный пилот, но выполнял все сложные элементы. Всю жизнь любил смотреть единоборства и даже какое-то время занимался карате. А сейчас регулярно – насколько позволяет занятость – «зарубаюсь» на ринге. Это вообще здорово: я занялся тем, чем хотел заниматься всегда, бокс был моей детской мечтой.

– Как сегодня поддерживаете состояние здоровья?
– Спорт и сон. Сон для меня очень важен, иначе всё идёт наперекосяк. Всегда стараюсь спать свои девять-десять часов, чтобы быть «заряжённым». А ещё дома у меня отдельный спортивный уголок, где занимаюсь почти каждый день.



– Что нового в вашем творчестве?
– Совсем скоро выйдет клип, который мы снимали в Лос-Анджелесе. Музыка написана на стихи поэта Михаила Гуцериева. Каждая песня Михаила Гуцериева – как мини-кино о переживаниях поэта. Поэтому и клип мы сняли как красивую киноисторию. Там присутствует эротика, у нас снялась красивая девушка-американка. Мне кажется, получился очень яркий, насыщенный короткий фильм, отражающий саму суть стихов к песне «В самый первый раз». Дальше рассказывать не буду, иначе весь клип расскажу.

– Когда-то вы объявили, что хотели бы сниматься в кино. И вскоре появились ваши киноработы – в фильмах «Дедушка моей мечты», «Спасатели в Австралии», «Неподкупный», «Наша Маша и Волшебный Орех Кракатук». Как вы получили предложение участвовать в съёмках?
– Ну, как получил? Мне просто позвонили и предложили – я согласился. Людям, видимо, пришло в голову, что этого героя мог бы озвучить Стас Пьеха. Я, кстати, очень доволен, что работал над диснеевским мультиком «Принцесса и лягушка», который вышел на экраны с моей озвучкой. И это прекрасно – сначала я озвучивал Принца, потом Лягушку. Вживался в роль лягушки, пел как лягушка – было так прикольно. Я смотрел на неё, представлял, как она должна говорить, что она чувствует в этот момент. Пытался быть лягушкой: у меня дрожал голос, я стал чуть более неврастеничным, при этом придавал ей некий эгоцентризм, потому что эта лягушка всё-таки раньше была принцем… Мне понравилось, это было очень весело! (Смеётся.)

– Хотели бы сниматься как актёр? И какие предложения есть?
– У меня всегда были амбиции: если это кино, то у меня должна быть серьёзная роль. А то, что предлагали, ну никак со мной не вязалось. Предложения поступали – сыграть самого себя или кого-нибудь скандального, противного… Я всегда отказывался. Хотя готов сняться в любом качественном фильме. Я бы Джокера сыграл!.. (Смеётся.) Но не Бэтмена – Бэтмен после Джокера не канает! Для меня в кино всегда первичны сценарий, режиссёр и сколько вложено в это кино материальных средств. Если это ну совсем фастфуд – в таком я участвовать не хочу. У меня есть две полноценные профессии, тратить время на фигню не могу. А вот если это круто – то всё подвину и найду время.



– Скоро Новый год. Что хотели бы оставить в старом и взять с собой в будущее?
– Мне для этого не нужен особый повод. Я постоянно работаю над тем, чтобы привносить новое в свою жизнь. И убирать из жизни всё ненужное. Если говорить детально, то хотел бы написать новый материал – концептуальную музыку, которая составила бы мой новый альбом, новый имидж, новый образ. И как можно меньше работать со старым материалом, который на данный момент уже не отражает мою личность. Да, это мой хлеб, моя работа, но это больше не мои мысли, не мои внутренние ощущения. Хотелось бы изменить своё мышление, убрать дефекты характера – например, перфекционизм, желание бесконечно чего-нибудь достигать. Позволять быть себе несовершенным, уставшим, в плохом настроении. Больше себе позволять.

– Однажды вы сказали, что имя и фамилия влияют на судьбу. Если бы отец вас записал так, как и хотел, – Наполеон Пятрасович Герулис, а не Стас Пьеха, по настоянию бабушки, – ваша жизнь была бы другой?
– Думаю, да, была бы чуть-чуть другой. Но не с точки зрения науки или эзотерики. Фамилия Пьеха накладывает отпечаток. Все как один пишут: «Посмотрел передачу Леры Кудрявцевой со Стасом Пьехой – оказывается, нормальный мужик». Блин, а почему они думали, что я ненормальный? А потому что у меня фамилия Пьеха – вот и всё! Они же ничего обо мне не знали! Соответственно, вот вам и фамилия Пьеха.