Я как раз работаю поваром. То есть редактором популярного ток-шоу на известном канале. За годы своего существования программа сменила несколько названий. Не исключено, что в ближайшее время мы опять поменяем имя. Зачем? Для конспирации.

Программа рейтинговая и скандальная, её смотрит большинство домохозяек страны и немалая часть их мужей. Но вот беда, через определённое время у программы портится репутация. Заманивать новых гостей в студию становится всё труднее. Все любят смотреть на клоунов, но мало кто хочет сам выходить на манеж под смех и свист публики.

Но если завтра нас переименуют, в тот же день девочки-корреспондентки замурлычут в телефонные трубки:
– Здравствуйте, Пётр Иванович! Доброе утро, Варвара Филипповна! Гамарджоба, Гиви Гурамович! Вас беспокоят из программы «Духовность». Мы узнали о вашей проблеме и хотим вам помочь. Ведь с вами так несправедливо обошлись эти негодяи (бывшая жена, тёща, зять, неблагодарный пасынок, бюрократ-взяточник, подлец, сунувший меченые купюры честнейшему чиновнику). Нужно бить в колокола, привлечь внимание общественности! Вы должны рассказать зрителям, как было дело. Да, конечно, понимаем, вы обижены на журналистов, которые всё исказили, выставили вас на посмешище. Что поделаешь – жёлтая пресса, они сейчас все продажные! А мы крупный канал, у нас такие вещи недопустимы! Нет, к «Большой прачечной» мы не имеем никакого отношения. Что вы, как можно сравнивать! Эту позорную программу все ненавидели, поэтому её и закрыли… Так приедете? Ну, очень хорошо, ждём вас с нетерпением!

Незапятнанное имя – отличная приманка. Не успевший ничего понять «клиент» косяком прёт в «новую» программу. Как ни странно, это продолжается несколько лет. Через определённый срок у публики опять вырабатывается негативный рефлекс на наш продукт, и, значит, нужно снова вносить косметические изменения: сменить название программы, подкорректировать имидж, по-другому уложить локоны ведущему.

Горе наш бизнес

Телевидение работает на эмоциях. Эмоции – это наше электричество, наш бензин, наша ядерная энергия. Эмоции дают программе рейтинг. Рейтинг – это реклама. Реклама – это деньги. А деньги не пахнут, поэтому эмоции надо высекать из людей любой ценой.

На прошлом эфире наш рейтинг достиг запредельных отметок. А всё благодаря женщине, дочь которой повесилась из-за несчастной любви. Трагические истории – большая ценность для программы. Человеческое горе таит в себе огромный энергетический потенциал. Из него можно выдавить море слёз и соплей, а при умелом подходе – и взрывы гнева прогремят в студии. Зрители будут прыгать от возбуждения перед своими телевизорами.

Проблема в подобных случаях одна – очень тяжело заполучить участников трагедии. Однако трудно не значит невозможно. На то мы и профессионалы.

На поиск адресов и телефонов уходит день. На уговоры – неделя. Труднее всего, разумеется, уболтать мать самоубийцы. Тут надо действовать тонко и постепенно, чтобы не спугнуть добычу. Понятно, что никто не приглашает убитую горем женщину на попсовое ток-шоу. Ей объясняют, что на нашем канале готовится вечер памяти несчастных детей, которые слишком рано ушли из жизни.

– Вы не против, если мы немного расскажем и о вашей Алёнке, о том, каким хорошим человеком она была, как её все любили? Потом устроим минуту молчания в память о ней.

Как и ожидается, мама не против, чтобы её дочь помянули добрым словом, но сама принимать участие в эфире не хочет. На что же её взять?

Решение приходит неожиданно. В разговоре женщина упомянула о том, что местная церковь отказалась отпевать Алёну. Самоубийц ведь не отпевают по православным канонам. Отлично! А если мы обойдём этот запрет? Вы знаете, ведь у нас на программе будут представители Патриархии, они обязательно что-нибудь придумают! Ваша девочка попадёт на небеса!

Обезумевшая от горя мать соглашается приехать на передачу. Там её ждут неприятные сюрпризы. Сначала женщине дадут выплеснуться, поплакать. Потом в студию запустят Романа, того самого мальчика, из-за которого дочь повесилась. Мальчик расскажет, как Алёна доставала его навязчивыми проявлениями внимания, как он вежливо объяснял ей, что любви у них не получится. Но она ничего не хотела понимать. Да и вообще, эта девушка была наркоманкой и изо рта у неё пахло неприятно…

Размеренную речь Ромы прерывает нечеловеческий визг. Это мать Алёны бросается на парня с намерением выцарапать ему глаза. Под аплодисменты зала её выводят из студии. Мы счастливы. Эфир удался.

А насчёт представителей Патриархии – враньё, конечно. Какая там ещё Патриархия! Так, пара знакомых священников в зале, они ходят из передачи на передачу. Впрочем, зарёванная гостья уже ничего от нас не требует, тупо берёт билет на обратную дорогу и, пошатываясь, бредёт к выходу. Ей сейчас хочется побыстрее убежать, скрыться от чужих глаз. Отключить в квартире свет, телефон и, конечно, проклятый телевизор. Впрочем, дальнейшая судьба отработанного материала нас не интересует.

Молчание ягнят

Мы всё время врём. По-другому здесь нельзя. Говори что хочешь, обещай невыполнимое, лицемерь, главное – результат: интересующие нас люди должны приехать в телецентр. Отсюда их уже никто не выпустит без пользы для дела. Если человек прошёл через турникет, он будет в эфире. Даже если заподозрил обман, даже если передумал. Ну что с того, что бычку на мясокомбинате захочется взбрыкнуть? Всё равно превратится в колбасу.

Способов укрощения у нас много. Сначала гостя протаскивают через несколько фильтров охраны. И на каждом из них строгие дядьки с автоматами внимательно всматриваются в него, проверяют документы, вселяют в пришельца неуверенность и чувство вины. Затем у приглашённых отбирают паспорта и уносят в неизвестном направлении. Мобильные телефоны тоже забирают, чтобы не зазвонили во время эфира. Потом длинными запутанными коридорами их ведут в «предбанники» – комнатки, где гости ждут вызова в студию. Комнатки глухие, выйти из них без разрешения нельзя. Здесь участники программы могут просидеть довольно долго, не имея представления о времени. Часы-то у большинства сейчас не на руке, а в мобильниках.

Несмотря на вежливое обращение и комфортабельную обстановку, человек, оставшийся в незнакомом помещении без связи, часов и документов, чувствует себя почти арестантом. Он понимает, что стал игрушкой в руках какой-то большой загадочной силы, ссориться с которой совершенно не хочется. Убежать он тоже не может. Телецентр является огромным запутанным лабиринтом, все закоулки которого не изучили даже старые работники. Блуждать по этим коридорам можно неделями. Кроме того, большинство участников программы приезжает в Москву из далёких городов. А это значит, что в случае неповиновения им не вернут деньги, потраченные на дорогу, и не купят обратный билет.

В общем, даже если человек что-то заподозрил, бунт ему обойдётся слишком дорого. Лучше быть послушным.

Кушай на здоровье

Но одним кнутом с людьми не управишься. Нужны и пряники. Их мы тоже раздаём.

Это могут быть небольшие гонорары для особо ценных и упрямых клиентов или какие-то незначительные услуги для остальных. Например, участнику программы могут пообещать аудиенцию у депутата Госдумы или известного юриста. Такие люди обязательно присутствуют на каждом эфире в качестве экспертов. Здесь всё по-честному. Обещали аудиенцию – получи. После выхода из студии мы вас обязательно познакомим.

Другое дело, дорогой наш гость, что ничего эта встреча тебе не даст. Отделаются юрист и депутат общими сочувственными фразами, дадут тебе телефоны своих приёмных, пожмут на прощанье руку и тут же забудут о твоём существовании. Звони им потом часами, слушай короткие гудки или, в лучшем случае, беседуй с секретаршей. Но не говори, что мы не выполнили своё обещание.

А может, тебе хочется получить автограф у кого-нибудь из приглашённых знаменитостей? И это без проблем. Вот месяц назад была у нас на передаче Оксана, девушка, повздорившая со школьной подругой. Ей пообещали, что на эфир придёт её любимая певица Глория и, когда всё закончится, можно будет поболтать с кумиром. Девчонка была без ума от радости.

Вот только не учла она, что студийная массовка не захочет выслушать её версию о коварстве якобы избитой подруги, о том, что родители той девочки дали взятку эксперту, который зафиксировал несуществующие побои. Рассказ Оксаны потонул в криках аудитории. Её перебивали издевательскими репликами и, наоборот, восторженно хлопали её противникам.

А в первых рядах тявкающей стаи была та самая Глория. Брызгая слюной и срываясь на визг, она кричала о несчастном избитом ребёнке. Называла свою ошарашенную поклонницу кобылой и сучкой и попыталась запустить в неё бутылочкой с водой.

Так что кумиры иногда поворачиваются к своим обожателям не самой приглядной стороной. Нам-то нетрудно добыть обещанный автограф, но, увы, он может потерять всякую ценность для бывшего поклонника. Предупреждать их, что ли, об этом, чтобы в конце не так расстраивались? Ну, вроде как в том фильме с Калягиным: «Я тебя поцелую… потом… если захочешь…»

Сиськи к бою!

Ну ладно, человека заманили, обманули, использовали, но на этом всё не заканчивается. Надо ещё благополучно вывести его из телецентра. А если он захочет напоследок поскандалить? Деньги-то и паспорт уже на руках, в пространстве сориентировался, а обида в душе кипит.

С женщинами я обычно управляюсь сам, с женщинами несложно. Во-первых, они до самого конца не признаются себе в том, что их поимели, и легко верят новым сказкам о том, что все негативные моменты вырежут при монтаже программы. А даже если и не поверят, то вреда от них большого не бывает. Ну, побьются немного в истерике, поругаются, а потом валерьянки выпьют да и уйдут подобру-поздорову.

С мужчинами сложнее. Мужчина может «забычиться», налиться дурной кровью и взорваться в момент, когда уже никакой подлянки от него не ждёшь. Тем более что экземплярчики иногда попадаются здоровые, с такими и охрана не сразу совладает. Да и нехорошо доводить дело до драки.

На этот случай в бой вступает наш женский спецназ. В день эфира несколько корреспонденток выходят на работу в облегающих, бесстыдно декольтированных и коротких платьицах, на каблучках, ярко накрашенные. В общем, настоящие шлюшки. Это как раз на случай нештатной ситуации с мужчинами. Если обстановка накаляется, девчачий спецназ получает по селектору команду: «Сиськи к бою!» И несётся, цокая каблучками, на укрощение строптивого.

Ну а уж там действуют по вдохновению. И прижимаются к скандалисту, и глазки ему строят, и восхищаются его принципиальностью. Могут свидание пообещать, могут дать телефончик, могут даже шаловливую ручонку ему в штаны запустить. Всё что угодно, лишь бы успокоился и вышел из здания. А там хоть трава не расти. Назад уж он не пройдёт.

Что бы ещё такого забавного вам рассказать? А вот, был отличный эфир с матерью одного маньяка. Он заманивал своих жертв в лес и там убивал. Таким образом сгубил более шестидесяти душ. Каждое убийство отмечал на клеточках шахматной доски. Почти всю доску заполнил, прежде чем его взяли.

Мы бы с удовольствием сделали передачу с самим маньяком, только он пожизненное заключение отбывает далеко на Севере. Его оттуда никак в Москву не вытащишь. Зато здесь живёт его мама Татьяна Сергеевна. Конечно, она журналистов не любит и не хочет общаться с ними, тем более перед телекамерами. Но мы ведь волшебники.

Нашли и для неё приманку. Навели справочки, прощупали, поняли, что ловить надо на материнскую любовь. Не отреклась женщина от своего непутёвого сына, плачет по ночам, ждёт писем из колонии как праздника. Ну что ж…

Когда я сказал, что её Саше можно помочь, Татьяна Сергеевна не поверила. А на меня уж вдохновение накатило. Наврал, что в одном секретном институте делают уникальные операции на мозге. Потыкают иголочкой в лобные доли – и вот уже бывшего наркомана тошнит от вида шприца, а убийца теряет сознание от одного слова «кровь». Операции пока делаются тайно, но учёные пролоббировали в Думе закон, который её легализует. Нужен только прецедент. Нужно, чтобы с телеэкрана прозвучала просьба за кого-то из самых страшных убийц. Вот вы и попросите за Сашу! Пусть его прооперируют, а потом переведут из колонии под присмотр психиатров. А там, когда шум уляжется, сделают ему документы на другое имя да и отпустят на свободу. Даже денег дадут на обустройство в другом городе.

До последнего момента я не верил, что женщина купится на этот бред. А ведь купилась! Сердце матери, что поделаешь…

Она пришла на эфир, искренне веря, что может спасти сына. До самого конца отказывалась понять, что никто здесь не собирается ей помогать. С детским недоумением смотрела на депутатов, которые требовали смертной казни для её Толи. Вздрагивала от аплодисментов зала, сопровождавших эти требования. Бледнела от оскорблений и истерических выкриков массовки. Не знаю, что творилось у неё в душе. Помню только, что она не заплакала. Это нам не понравилось. Зритель любит слёзы.

Та программа снималась полгода назад, и я бы уже забыл про неё, если бы не недавний звонок от Татьяны Сергеевны. Суховато поздоровавшись, она сказала, что хочет познакомить меня с письмом от своего сына. В письме было много громких фраз и прекрасной кинематографической ярости. «Я убью этого подонка, мама! Мама, я когда-нибудь всё равно выйду отсюда и выпью его кровь, вырву его сердце! Скажи этой суке, мама, пусть ждёт!»

Это письмо несколько дней было предметом шуток всей редакции. Постепенно смех сменился сожалениями о том, что такой великолепный экземпляр нельзя привезти на очередную программу. Какая конфетка могла бы получиться!