СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Родня Чем это вы, дети, занимаетесь?
Чем это вы, дети, занимаетесь?
21.02.2020 18:26
Главное, чтобы женщины были сыты, а мужиков баловать не следует

Чем это выВ №42 (2019) читательница У. в письме, озаглавленном «Лезет в интимное поле семьи», написала о своей свекрови, которая бесцеремонно вторгается в жизнь молодых. И я вспомнила свою свекровь Нину Васильевну.

Когда Рома познакомил меня со своей мамой, мне было 25 лет. Она готовилась отмечать 50-летний юбилей и пригласила девушку сына на семейное торжество. Там я и увидела впервые своих будущих родственников – маму, папу Валерия Петровича и Ромкиного старшего брата Диму.

Нина Васильевна окинула меня критическим взглядом.

– Милочка, вскоре ты войдёшь в нашу семью, – сказала она. – Поэтому хотелось бы, чтобы ты уяснила некоторые правила. Главная в этом доме – я. Будь добра прислушиваться к моему мнению и ни в чём не перечить. В таком случае мы найдём общий язык и поводов для конфликтов не будет. Поняла?

Я кивнула, а про себя подумала: бабке полтинник, а ей всё неймётся – лезет командовать. Нет чтобы скромненько сидеть в уголке да вязать носки домочадцам. В ту пору возраст свекрови казался мне запредельным, хотя сейчас понимаю, насколько молодой и активной она тогда была.

Носки Нина Васильевна не вязала, зато какие делала пироги! Подготовка к выпечке напоминала священнодействие: на кухне разрешалось ходить исключительно на цыпочках и разговаривать только шёпотом.

– Тесто не любит шума, – поясняла свекровь, а я привычно думала: бредит бабка, не иначе, разве у теста есть мозги? Чем ему любить-то?

Но надо отдать должное: булочки, кексы и пирожки у Нины Васильевны были великолепными, никогда не забуду их восхитительного вкуса и божественного аромата.

– Запомни, девочка моя, – говорила она. – Мужчин всегда будет тянуть в дом, где пахнет свежей сдобой. Так уж они устроены: обожают уют, тепло и комфорт. А ты обязана им это предоставить.

Сама Нина Васильевна была для своего мужа и сыновей чем-то вроде яркой лампочки для мотыльков: все вечера и выходные дни они предпочитали проводить именно с ней. Очевидно, она хотела и меня приучить к такому порядку вещей, поскольку постоянно навязывала своё общество. Порой свекрови было слишком много, и это меня изрядно бесило. Я тогда находилась в отпуске и целыми днями вынужденно общалась со второй мамочкой.

– На зарядку становись! – как-то рявкнула она над моим ухом, и я в ужасе проснулась.

Нина Васильевна стояла передо мной во всей красе – в лифчике советского образца и кружевных панталонах, её толстая русая коса свешивалась на грудь. В руках свекровь держала две увесистые гантели.

– Вставай скорее, – сказала она, – сейчас будем заниматься спортом, это очень полезно и интересно.

Я кое-как сползла с кровати и встала рядом с ней.

– Р-раз-два, р-раз-два! Руки в стороны, машем гантельками, – командовала свекровь, а я размышляла о том, как попала в этот театр абсурда. Интересно, такие тренировки теперь у меня будут каждое утро?

Вдоволь наскакавшись по комнате, умиротворённая Нина Васильевна свалилась на коврик и скрестила руки на груди.

– Ну вот, теперь можно немного передохнуть, – молвила она и тут же засопела.

Кое-как обойдя необъятную маман, я прошла на кухню и заварила себе крепкий кофе. «Вот это влипла! – подумала. – Что за семейка мне досталась?»

Как оказалось, махание гантелями – это только начало. Сладко выспавшись, неугомонная Нина Васильевна поволокла меня на кухню готовить мужикам обед. Несколько минут – и в кастрюльке на плите уже кипел наваристый борщ. Заметив мой взгляд, спросила:

– Не любишь первое? Ну, ничего, сейчас отварю молодой картошки и пожарю свиные рёбрышки, вместе поедим.
– Но рёбрышек и так мало, на всех не хватит, – удивилась я. На дворе стояли девяностые, с продуктами было туго, каждый деликатес приходилось доставать из-под полы.
– Запомни, невестушка, главное, чтобы мы с тобой всегда были сыты, – невозмутимо ответила свекровь. – Если мы сыты, и мужикам еда найдётся. А баловать их ни к чему, им и супа хватит.

Услышав это, я, признаться, опешила. В нашей семье вся еда, пусть даже единственная конфетка, делилась поровну на всех. Но мне и в самом деле не очень хотелось хлебать суп – не люблю его с детского сада.

После обеда, проводив сыновей и мужа обратно на работу, свекровушка потащила меня смотреть телевизор.

– Сейчас будут показывать путешествия Жак-Ива Кусто, – заявила она. – Даже не представляешь, как интересно. Ты когда-нибудь видела ламантинов?
– Не видела, – буркнула я. – Мне такие передачи вообще по барабану, я книжку почитать хочу.
– Нет, сегодня у нас по плану ламантины, – упорствовала Нина Васильевна. – Ты же, в конце концов, в областной газете работаешь, надо расширять кругозор!
– Ну да, вдруг они мне в арыке встретятся, а я их в лицо не узнаю, – хмыкнула я.
– Раз не хочешь смотреть Кусто, займись вышиванием, – распорядилась свекровь.
– А это ещё зачем?
– Ну как же, любая девушка должна заниматься рукоделием. Например, научиться шить прихватки на кухню или грелку на чайник.

Зачем мне шить прихватки, которые продавались на каждом базарчике за копейки, я так и не поняла. Но не спорить же со свекровью. Вздохнула и отправилась шить.

Дальше – больше. Полностью распорядившись моим дневным временем, Нина Васильевна попыталась влезть и в ночное. Ей ничего не стоило часа в два ночи прийти к нам с Ромкой в спальню и полюбопытствовать:
– А чем это вы тут, дети, занимаетесь? Мне чего-то не спится, можно я у вас тут на стульчике посижу?

Я обалдевала от её бесцеремонности. Закрыть дверь мы не могли – предусмотрительная свекровушка протянула через нашу комнату толстенный шланг, которым со второго этажа поливала во дворе свои любимые цветочки.

Дошло до того, что я начала по ночам нервно вздрагивать – не прячется ли где-нибудь в укромном уголке Нина Васильевна, не наблюдает ли за нами? Само собой, всякие нежности с мужем сошли на нет, что ему, разумеется, очень не нравилось.

Ночные посягательства свекрови на нашу территорию решительно пресёк Димка: он выпилил внизу двери небольшой квадратик, протянул через него шланг, и мы получили возможность закрываться изнутри на щеколду.

Вот так и волки наелись, и овцы уцелели. Только на Димку свекровь ещё долго дулась: как же, лишил её возможности по ночам таскаться к «детям» и вести с ними задушевные беседы!

Надо ли говорить, что на работу из опостылевшего отпуска я скакала, как молодой олень, почуявший запах свободы. Теперь в распоряжении свекрови остались только вечера. Причём своему супругу она уделяла намного меньше времени, чем мне.

Когда я получила очередную зарплату, Нина Васильевна позвала меня в гостиную. На низком столике стояла огромная супница с крышкой, а вокруг собралась вся наша семейка.

– Ну, начнём! – провозгласила свекровь, отложив крышку в сторону.
– Суп, что ли, есть будем? – не поняла я.

Но супом не пахло. В эту солидную ёмкость домочадцы складывали свои заработки – кто зарплату, а кто и «левые» деньги. Признаться, я поначалу не поняла, зачем этот матриархат и почему все средства хранятся исключительно у Нины Васильевны. Я с юности привыкла сама зарабатывать на свои нужды, родители не требовали отчёта, на что именно трачу свою зарплату.

А в семье мужа, как оказалось, каждая копейка на учёте у свекрови. А это значило, что я уже не могла позволить себе маленькие приятные пустячки – шоколадку, красивую заколку для волос или поход в кафе с подругой. О более серьёзных тратах и не говорю. Но не ссориться же с новыми родственниками, тем более что всегда можно найти выход.

В результате я исправно клала зарплату в супницу, а свои немаленькие гонорары откладывала в заначку. Не ходить же в гости к родителям с пустыми руками. Да и дни рождения коллег никто не отменял – на коробку конфет или тортик тоже деньги нужны.

Да, порой свекруха неимоверно бесила. Тем, что лезла в нашу жизнь, навязывала свои советы, совала нос, куда не следует.

Я самонадеянно считала себя умнее этой «глупой бабки», но только сейчас, когда сын практически достиг моего тогдашнего возраста, поняла, какой же дурой была. Ведь, по сути, свекровь не желала мне плохого: учила домоводству, делилась опытом, наставляла на путь истинный. А ещё она очень любила своих сыновей. И эту сумасшедшую материнскую любовь обрушила и на меня, совершенно не подготовленную к такому потоку чувств, – в нашей семье эмоции всегда держали под контролем и не давали им выхода наружу.

С Ромкой мы прожили недолго – слишком разные по характеру. О разводе я не пожалела ни разу. Но сейчас, когда самой уже за пятьдесят, я стала лучше понимать Нину Васильевну. Оказалось, что этот возраст – вовсе не старушечий, а очень даже энергичный, и впереди ещё так много интересных дел. Мне бы столько энергии, как у моей свекрови, – успевать шедеврально готовить первые и вторые блюда, выпечку и другие десерты, шить, вышивать, смотреть телепередачи, разводить попугайчиков и рыбок. Но мне постоянно не хватает времени, живу в вечном цейтноте.

Да, Нина Васильевна тогда уже не работала, полностью посвятив себя семье, благо супруг неплохо зарабатывал. Но у меня нет главного – той неуёмной жажды жизни, любознательности и драйва, которые присущи ей. И знаете, я по ней даже немного скучаю. Хотелось бы пригласить её в гости, хотя после развода она ни разу не поинтересовалась судьбой единственного внука, а её сын не платил алименты. Но я всегда стараюсь помнить только хорошее.

Знаю, что Нина Васильевна до сих пор живёт в Ташкенте, но теперь уже совсем одна. Оба её сына обосновались в России, создали семьи, а её супруг, тихий и безропотный Валерий Петрович, давно ушёл из жизни. Ей самой уже, наверное, под восемьдесят, нелегко управляться по хозяйству.

Сдерживает одно: я никогда не возвращаюсь в прошлое, каким бы оно ни было. Да и в моём сыне, хотя он и старается этого не показывать, живёт обида на бабушку и отца, которые ни разу не поинтересовались, как он рос. Так что Бог им всем судья.

Мария САНИНА,
Крым
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №6, февраль 2020 года