Квартировали мы в частном доме в пригородном селе. Хозяйка умерла, а хозяин перебрался жить к детям, вот жильё и сдавалось. Дом просторный, а под потолком по всей длине верхнего бревна забиты крупные гвозди. Мы терялись в загадках: зачем? Наиболее убедительной была такая версия. Дед-то старый, видит плохо, шапку надо повесить, а гвоздь не находится. Ему легче новый забить, чем старый искать.

На работу добирались рейсовым автобусом, а порой и пешком или на попутке. Деревенские относились к нам тепло, у нас часто ночевала соседская бабушка. Она жила одна, а с нами, видимо, веселее. Так что вскоре стала для нас своей, родной. Спала на печи, а перед тем как лечь, ещё долго сидела на ней, свесив ноги, вязала и рассказывала нам разные истории.

Молоко мы покупали у другой соседки, по двадцать копеек за литр. В первый раз хотели дать больше, вроде неудобно, почти задаром, да хозяйка возмутилась:
– Что люди скажут!

У неё же росли шикарные георгины. Попросили её продать букет, она точно так же возмутилась:
– Что люди скажут!

И нарвала нам целую охапку бесплатно. Не умел народ в том уральском селе выгоду извлекать.

Местную продукцию приносили нам домой: мясо, картошку, морковь, лук – тоже задёшево, а мы и рады. Только вскоре эту лавочку закрыли. Нас посетила работница сельсовета и просветила: это пьяницы, у семей воруют.

В другой раз, когда явился к нам мужичок с товаром, со шматком сала, мы ему, как пионерки, дружно отчеканили в три голоса:
– Мы у вас ничего покупать не будем, вы у семьи воруете!

А он в ответ:
– Ох уж мне эти депутаты.

И ушёл, хлопнув дверью.

Ещё одной достопримечательностью являлась начальная школа с единственной учительницей. Ей было лет шестьдесят, а может, и больше. Не уходила, потому что не нашла, кому доверить деток. На её уроках царила уютная домашняя обстановка, ученики свободно разгуливали по классу, но не хулиганили.

Уроки физкультуры тоже проводила сама. Стройная, высокая, в коричневом суконном пальто с цигейковым воротником, на лыжах, привязанных к валенкам, вместе с детьми каталась по косогору.

Да, есть женщины в русских селеньях! А может, были?