СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Действующие лица Михаил Швыдкой: Не только сыновьям – я даже жене не помогаю
Михаил Швыдкой: Не только сыновьям – я даже жене не помогаю
04.06.2012 00:00
Михаил ШвыдкойМихаил Ефимович Швыдкой, как человек эпохи Возрождения, сразу делает сто дел. Он доктор искусствоведения, профессор МГУ и РАТИ, член многих творческих союзов – писателей, театральных деятелей, журналистов. Ещё он автор множества программ на телевидении, а теперь и руководитель собственного Театра мюзикла. Жанр непростой, для российской сцены новый, но этот человек явно не ищет лёгких путей. Какую бы должность Швыдкой ни занимал, он прежде всего остаётся общительным, тактичным человеком с тонким чувством юмора. Мы беседовали с Михаилом Ефимовичем в здании МИДа, в уютном кабинете с картинами и фотографиями по стенам. А на полках расположились уникальные фигурки из разных стран мира. Я вспомнила слова из популярного французского фильма «Кто есть кто»: «Внимательный, очаровательный, это министр всех министерств, председатель всего на свете». И его фамилия «Швыдкой», то есть «быстрый» – лишнее тому подтверждение.

– Михаил Ефимович, ваша должность сегодня – спецпредставитель президента России по международному культурному сотрудничеству. Этой должности прежде не было, её ввели специально для вас. Чувствуете ответственность?
– Культурным сотрудничеством я занимаюсь много лет, с конца семидесятых. Вначале это была работа в журнале «Театр», потом уже в Министерстве культуры курировал международные дела, затем работал председателем ВГТРК. Это всегда входило в круг моих обязанностей. Правда, для министра культуры международные контакты – не главная сфера. Для него важнее, чтобы в Третьяковской галерее не прохудилась крыша. Но сейчас я занимаюсь вопросами культурного сотрудничества непосредственно и с удовольствием. Четыре года назад мне предложили эту должность, и я согласился, хотя, конечно, мог уйти на пенсию.

– Наверняка еще и преподаёте?
– В Российском университете театрального искусства – ГИТИСе. Но там я приглашённый профессор, главное же место моей педагогической деятельности – МГУ, где открыт факультет культурной политики. Здесь мы обучаем людей, которые будут работать в сфере искусства и культуры, а также спорта, потому что для управления в сфере спорта у нас серьёзно не готовят профессионалов.

– При такой занятости, наверное, у вас какой-то особый распорядок дня?
– Каждое утро встаю в шесть пятнадцать, собираюсь и приезжаю в МИД. Ещё у меня есть кабинет на Старой площади. Занимаюсь организационной деятельностью больших культурных программ – например «Год Франции в России» или «Год культуры России во Франции». Кстати, скоро откроется «Год Германии в России» и «Год России в Германии». Ещё веду ряд других больших проектов. Аппарат у меня маленький, но его достаточно, чтобы рабочий день был заполнен. Ещё есть фонд «Академия российского телевидения», съемки на ТВ, ну, и мой театр!
– То есть впадать в грех уныния вам просто некогда.
– Да, не до этого. (Смеётся.)

Михаил Швыдкой– О таких людях, как вы, говорят: «живёт в самолёте». А как вы себя чувствуете в воздухе?
– Изумительно! Потому что никто не звонит и можно выспаться. (Смеётся.)

– Культура какой страны вам наиболее близка?
– Когда-то я был специалистом по английской культуре. Диплом писал по Англии восемнадцатого века, и обе диссертации связаны с Англией.

– Значит, свободно владеете английским?
– Свободно английским владел Шекспир. (Смеётся.) Но могу прочитать лекцию и провести переговоры на английском. На самом деле я люблю культуру славянских стран – польскую, чешскую, словенскую, болгарскую, а кроме того, японскую.

– Расскажите, пожалуйста, о возникновении вашего Театра мюзикла. Учитывая, что у вас такая нагрузка, театр, по-видимому, является хобби?
– У меня всё хобби, и основная работа – тоже. И преподавание, и телевидение – вся моя жизнь состоит из хобби! Потому что нет такой сферы деятельности, которую я воспринимаю как тяжёлую и изнурительную работу, мне всё в радость. Что касается театра – я случайно его затеял. У нас с Левоном Оганезовым была музыкальная телепрограмма «Жизнь прекрасна», которая просуществовала семь лет. А когда ты поёшь много дней в неделю, то появляются самые любимые песни. Так вот, мои любимые – это песни 1920–30-х годов, советские и американские. И когда эта программа закрылась, я решил, что неплохо бы придумать что-нибудь ещё. Так возникла идея ревю на тему 1920–30-х. Я понял, что могу заняться этим. В Москве и Нью-Йорке, в центре Михаила Барышникова, мы провели кастинг, выбрали десять артистов из России и десять из Америки и за две недели сделали пробный спектакль. Когда показали его в Нью-Йорке, поняли, что было бы неплохо показать и в России. Я люблю мюзикл как жанр, потому и пошёл по этому пути. Но театром нельзя заниматься в полсилы, им нужно заниматься всерьёз, однако у меня это происходит не в ущерб основной работе.

– Какой спектакль будет следующим, ведь ваш театр уже живёт своей жизнью?
– Это будет постановка по пьесе Валентина Катаева «Растратчики», либретто и стихи к которому написал Александр Шаврин, а музыку – Максим Леонидов. Премьера спектакля назначена на ноябрь, надеюсь, он привлечёт внимание публики.
– Получается, вся ваша жизнь так или иначе крутится вокруг театра. А как вообще возникла мысль поступить на театроведческий факультет? Ведь вы окончили математическую школу.
– Да, я учился в математической школе и не могу сказать, что был большим любителем театра. А вот мой замечательный дядя как раз был театроведом.

– Значит, гены взяли своё?
– Нет. Я играл в баскетбол и расшиб голову, после чего стал хуже решать задачи. В связи с этим пришлось переквалифицироваться. (Смеётся.)

– Вы с супругой поженились через неделю после знакомства. Расскажите, пожалуйста, как такое происходит?
– Мы познакомились в Мариной в 1968 году, когда она, будучи студенткой Школы-студии МХАТ, поступила работать в библиотеку искусств. Но у нас не было серьёзных отношений, они были платоническими. Потом мы расстались и не виделись одиннадцать лет. К моменту, когда опять встретились, каждый уже имел опыт жизни в браке. Мы поняли, что нам нужно быть вместе, и поженились.

– У вас двое сыновей. Как сегодня складывается их жизнь?
– У моих детишек? Да хорошо. Старшему сейчас тридцать восемь, он кинорежиссёр и сценарист, работает как свободный художник, хотя меня это иногда выводит из себя. (Смеётся.) Потому что я тоже художник, но не свободный. Но он талантливый. Младшему тридцать один год – он рекламный и телевизионный продюсер. Они живут насыщенной жизнью.

– В одном из интервью вы сказали, что пытались направить детей в другую профессию. Почему? Вы ведь очень успешный человек.
– Им тяжело с моей фамилией. Им кажется: что бы они ни сделали, все подумают, что это по блату, а это не так! Не то что детям – я даже жене своей никогда не помогал. Я живу по принципу: мы вместе только дома, когда мы семья. В этот момент все очень нежно друг к другу относимся. А вот вне семьи, на работе, каждый живёт своей жизнью. Мы ведь творческие люди, а помогать в творчестве абсолютно бессмысленно. Честно говоря, у меня не получается делать протекцию – мне стыдно. Они сами со всем справляются, потому что очень работоспособные.



– Ваша супруга по профессии актриса, однако стала работать на телевидении редактором популярной программы «Театр + ТВ». Чья это была идея?
– Не моя. В жизни порой наступает момент, когда нужно что-то менять. Марина работала в Театре на Малой Бронной почти двадцать лет, и её пригласили в большой международный проект «Орестея». Продолжительность спектакля шесть часов, играть приходилось на норвежском и французском языках, а репетировать – на английском. Помимо Марины с русской стороны участвовали Игорь Костолевский и Тамара Котикова. Приглашали многих известных актёров, но рискнули только трое, поскольку это очень тяжело. И когда после проекта она вернулась в Москву, то поняла: всё, что происходит в театре, сегодня ей просто неинтересно. Марина начала искать себя на телевидении, куда пришла работать простым корреспондентом в программу «Времечко» к Кире Прошутинской. Затем были проекты на других каналах, и вот она пришла к нам, на программу «Театр + ТВ». Она прекрасный режиссёр-педагог, доцент Щукинского училища, и в этом качестве я пригласил её в наш театр, где к тому же работают её ученики.

– Как в одной семье уживаются два творческих человека?
– Мы живём вместе сорок четыре года и хорошо знаем друг друга, поэтому уже интуитивно понимаем, как избежать конфликта. В этом смысле у нас обоих обострённая интуиция. И потом, так мало жить осталось, зачем тратить время на конфликты? Мы стараемся друг друга щадить.

– Значит, вашей супруге повезло с мужем, то есть с вами?
– Нет, конечно! (Смеётся.) Какой женщине везёт с мужем? Ну а если серьёзно, то нам повезло друг с другом. Во-первых, мы друг друга любим, а во-вторых, у нас сложились такие отношения, которые помогают вместе очень многое преодолевать.

– А вы помогаете супруге по дому?
– Моим классическим занятием по дому всегда было мытьё посуды. Но с появлением посудомоечной машины я стал это делать всё реже и реже. Если честно, я не рукастый. Но тяжести ношу хорошо: походы в супермаркет за продуктами мне удаются.

– Была ли в вашей жизни история, которая потрясла, оставила след в душе?
– У меня было две такие истории, они связаны с моей семьёй, когда жизнь обоих сыновей чуть ли не в одно время висела на волоске. Очень тяжёлым был первый год жизни нашего младшего сына. Мы не знали, выживет ли он. А старшего лошадь растоптала в пионерском лагере в Анапе: заехал пьяный человек на лошади на пляж, сын подошёл, и она ударила его копытом со всеми вытекающими последствиями. У него остались шрамы, но это всё уже в прошлом, он вырос красивым парнем.

– Жуткая история. Всё равно эти страхи остаются с нами на всю жизнь. Вот, например, многие боятся ездить на автомобиле по Москве. А вы сами водите машину?
– Люблю водить, но не так часто приходится это делать.

– А какая у вас марка?
– Я начал водить ещё «Жигули», потом у меня появился красный «Москвич-2141», который был очень моден. Эта модель машины у меня продержалась долго, к тому времени я уже стал председателем ВГТРК. Кто-то из моих коллег ругался: «Если ещё раз приедешь на этой машине, я её взорву!» А поскольку он действительно мог это сделать, я купил себе «Фольксваген Пассат». (Смеётся.) Для меня это была вершина счастья! Сейчас на этой машине, купленной ещё в 1999 году, до сих пор ездит мой младший сын Саша. А в 2006 году я купил себе трёхлетний «Фольксваген Туарег», на нём и езжу. Вообще я консервативен, люблю старые пиджаки и стоптанные ботинки. Машина – это часть тебя, ты с ней становишься единым целым, и расставаться с ней очень жаль.

– Как на вас реагируют полицейские? Или вы не нарушаете правила?
– Полицейские ко мне относятся хорошо. Иногда останавливают, но я действительно стараюсь не нарушать правила. Однажды нас с приятелем остановили, мы очень спешили, я вышел из машины, полицейский на меня посмотрел и со словами: «Я ведь телевизор не смотрю», – отдал права. И мы уехали. (Смеётся.)

– С одноклассниками встречаетесь?
– У меня один одноклассник, с которым я постоянно общаюсь, – это Игорь Костолевский.

– А кроме него, у вас есть настоящие друзья? Они имеют отношение к вашей профессии?
– Любая дружба возникает благодаря какому-то делу, хотя я никогда не дружил со своими партнёршами по телепрограммам. С Андреем Козловым, продюсером программ «Культурная революция», «Жизнь прекрасна» и «Что? Где? Когда?», мы дружим уже лет двадцать. Самый близкий мой друг – Виктор Лошак, с ним и Игорем я дружу вне всяких профессиональных интересов.

– К вам часто обращаются за помощью? Например, простые граждане?
– Да, обращаются. Есть, например, такие, кто не читает газет, поэтому они до сих пор думают, что я министр культуры. Другие – газеты читают, но всё равно полагают, будто я отвечаю за всё, что происходит на телевидении. Ну а поскольку я часто появляюсь на экране, да и просто иногда хожу по улицам, то люди, не особо задумываясь, кто я по должности, просят помочь: кого-то пристроить в школу или что-нибудь ещё. Я стараюсь быть со всеми любезным и помогаю, когда есть возможность. По-разному бывает, но, как говорил герой Константина Симонова: «Чем могу!»

Расспрашивала
Элина БОГАЛЕЙША