Мы, поколение людей, родившихся в пятидесятые, росли атеистами. Надо заметить, и наши родители не слишком озадачивались отправлениями религиозных обрядов и соблюдениями канонов, обязательных для верующих.

Перелом наступил лишь в конце века. Теперь каждый сам определял свои взаимоотношения с Всевышним. Поэтому я не очень удивился звонку супруги, сообщившей о намерении провести обряд наречения нашей полуторагодовалой внучки.

Оказалось, жену на это подвиг визит муллы к нашим соседям. В отличие от некоторых, хазрет оказался настоящим представителем духовенства, а не вчерашним парторгом, выучившим пару молитв. Я тогда работал в правительстве Башкирской республики, а старший сын, ещё до армии сделавший нас бабушкой и дедушкой, восстанавливал конституционный порядок в городе Грозном.

После проведения всех положенных обрядов жена обратилась к мулле:
– Уважаемый хазрет! Вот уже несколько месяцев сын воюет в Чечне. Нет ли для таких случаев какой-нибудь особой молитвы, оберегающей мальчишек-воинов?
– Есть такая молитва, – кивнул мулла и тут же её прочитал.

Прошло пять месяцев, и вот на пороге квартиры мы увидели нашего дембеля-десантника.

Июнь 1995 года оказался для меня хлопотным. Работы было много – постоянно приходилось встречать и провожать сослуживцев сына, возвращавшихся с войны в родные города и сёла без копейки в кармане. Многие из них, доехав из Пскова до Москвы по воинскому требованию, до Уфы добирались уже за свои деньги.

В один из вечеров у нас за ужином собралось несколько вчерашних бойцов – по сути, 20-летних мальчишек, но уже обожжённых войной. Один из них, попросив разрешения, произнёс тост:
– За такое-то января, за наш второй день рождения!

Увидев моё удивлённое лицо, парень переспросил:
– Разве вам сын не рассказывал?
– Нет, – удивился я. – А что произошло?

И сослуживец сына поведал, что стряслось.

Однажды часть их роты оказалась заблокирована в диспетчерской грозненского вокзала. Пока не подоспела помощь, солдаты спали вповалку, по команде переворачиваясь с одного на другой бок. И случилось так, что чека гранаты, зацепившись за разгрузочный жилет сына, начала вытягиваться.

Сын спал очень крепко, но внезапно проснулся и успел понять, что сейчас произойдёт. И предотвратил взрыв.

Когда комроты спросил, каким чудом спавший мёртвым сном боец очнулся в самый нужный момент, сын ответил:
– Меня мама разбудила.

Выслушав слова благодарности от имени всех гвардейцев, мы разошлись. Уже в полудрёме я услышал тихий шёпот благоверной:
– А ты помнишь, какое число они называли?
– Конечно, – я повторил его вслух.
– Так ведь именно в тот вечер и в те часы мы проводили обряд наречения внучки!

Уснуть мне удалось только под утро. Душа и сердце боролись с разумом. Разум твердил о случайности, о совпадении, а душа не соглашалась, боясь приоткрывшейся тайны.