Не думал, что приучать котов к лотку – сложно. Сколько у меня их было, никогда не возникало проблем. Даже во времена, когда вместо лотка использовались старые сковородки, наполненные обрывками газет. День-два отслеживать его позывы, настойчиво сажать в туалетную ёмкость, и котёнок привыкает к месту.

А тут у нас что-то засбоило. Предыдущий опыт не помогает. Первая сложность, что котят Лялька родила двоих. Раньше я больше одного зверя не контролировал. И ещё – они на родной территории, чувствуют себя хозяевами. Так-то котика приносишь в незнакомый дом, он немного пришибленный первое время, подавленный. В таком мягком состоянии полезные привычки легче ковать. А если кот изначально радостный и толстый, ключ к нему подобрать сложнее.

Два гипервесёлых котёнка катаются по квартире, как ртутные шарики. Сложно уследить. Наблюдаешь за рыжей, а вислоух тем временем за твоей спиной уже всё сделал. Только что скакал и кувыркался, не подавал никаких знаков, что ему срочно нужно. И вот лужа. Пока вытираешь, рыжая сделала новую.

Вторая сложность – в отсутствии у них графика. Начиная воспитание, я увидел, что оба котёнка утром свои дела сделали, и решил, что на другой день в это же время послежу и посажу на горшок. Но на следующее утро, а также днём, им вообще ничего такого не захотелось. А захотелось поздно вечером, когда я, вроде бы уложив их спать под Лялькин бочок, решил принять душ.

Я прямо ощущал себя волком из советской электронной игры, который ловил яйца в корзину. А они летели всё быстрее и чаще. Только мои яйца ещё и писаются.

Освоение туалета произошло резко. Ещё вчера были проблемы, писали в гнездо, какали по углам, и я раздражённо сказал Ляльке, что она родила умственно отсталых котят, таких не возьмут ни в одну приличную семью.

И Лялька поняла. Сердито поворковала котам и даже за шейки их немного подушила, до жалобного писка. А назавтра с шести утра они дружно бегали на лоток. Без напоминаний.

Хозяева для них, между прочим, нашлись быстро. Кажется, продать котёнка легче, чем пристроить бесплатно. Возможно, и карантин сыграл в нашу пользу. Людям надо во что-нибудь вкладывать тающие деньги. Бытовой техникой закупились, доллары и золото по вздутым курсам брать невыгодно. А тут красивые коты. Вложение! Да и утешение во время изоляции. Тяжело людям взаперти, как зэкам или космонавтам. Наверняка ссоры, депрессия. А котята – радость и успокоение. Антидепрессанты.

Рыжую девочку, похожую на отца, мы для себя назвали Алисой. Её выбрали сразу после публикации объявления.

Вислоухого мальчишку, пошедшего в Ляльку, мы условно назвали Харви, в честь полового террориста Вайнштейна. Уж очень он бодрый и нахальный. Решили – станет таким же активным самцом, как его голливудский тёзка. Если, конечно, новые хозяева ему не отрежут что надо. Но если отрежут, параллель с судьбой опального продюсера получится ещё нагляднее.

За два дня пришло четыре соискателя. Двое пообещали подумать. Третья попросила скидку. В два раза. Предложение невыгодное, убыточное, но видно, что женщина – фанатка-кошатница. Говорит, у неё недавно кот от рака умер. Кучу денег на него потратила. Операции, капельницы, химиотерапия. Понятно, что на приобретение нового зверя осталось немного.

И я почти согласился. Тем более она упомянула, что не собирается своё приобретение оскоплять. Всю жизнь котов держит и никогда не кастрировала.

А для меня это важно. Я, бывало, схвачу Харвика, почувствую, как пульс о ладонь стучит, как тёплое изворачивается и орёт, и понимаю – самец! А потом представлю, что два чёрных еле заметных шарика отрежут, и аж нехорошо становится. Потому что противоестественно и несправедливо. Живое должно продолжаться. А кастрация – отсроченная смерть.

В общем, я почти сказал доброй женщине «да», несмотря на невыгодность её предложения.

Только она не оставила аванс. Пообещала перевести через несколько дней. А тут позвонили другие соискатели. Милая интеллигентная пара. Зажиточная. Приехали, потискали, умилились. Оставили залог. Ну и всё. Какие могут быть варианты?
Вариантов быть не могло, но совесть моя ныла. Пара, поумилявшись, спросила:
– А во сколько котиков кастрировать можно? В полгодика можно?

Холодный суффикс «ик» два раза щёлкнул хирургическими ножницами. У меня в паху образовался неприятный вакуум, как бывает при выглядывании с высоты. Но разница вдвое. Но аванс. Вариантов нет. Продано.

После ухода покупателей и заключения сделки я посмотрел в добрые и доверчивые глазёнки вислоуха, сделал глотательное движение сухим горлом и пошёл мыть руки. Потом, взявшись за что-то, ещё раз помыл, и ещё.

На четвёртом разе себя поймал и усмехнулся. Спросил, а чего же я хочу в самом-то деле? Ну, в идеале. И, подумав, ответил себе: я хочу выращивать котят, ни в чём им не отказывая, с лучшими кормами и медицинской поддержкой. И чтобы все расходы мне оплачивало государство. А потом раздавать выращенное в хорошие руки, бесплатно.

Специалистка из клуба актировала котят. Осмотрела, похвалила и начала описывать цвет глазок и шубок, плотность этих самых шубок, гибкость хвостов. А я ей указываю на косяк. На то, что вислоуху Харви она в метрике нарисовала гендерный кружочек с крестиком внизу – символ Венеры, вместо мужского знака Марса, тоже круга, но со стрелкой.

– Вы, – говорю, – чего нашего пацанчика унижаете?
– Какого пацанчика? – удивилась специалистка. – У вас котов нет.
– Как… нет?
– Просто. Прямоухая девочка и вислоухая. Или есть ещё другие котята?

Сюрприз! Удар! Ведь вислоуха резервировали как мужчину. Теперь неясно, возьмут или нет.

И как вообще я мог ошибиться? Сам себя почему-то убедил. Помню, как в детстве раздражали фильмы, где актёрка-травести переодевалась и притворялась гусаром или пиратом. И зрителю виден обман – девичья мордочка, голосок женский слышен, которым она нарочито грозно кричит:
– Три тысячи чертей!

С фальшивой лихостью пьёт ром из бутылки.

А персонажи притворства не замечают. Попадаются на обман. И эта неестественность реакции бесила.

А теперь, выходит, я сам попался, как киноперсонаж.

С чего я вообще взял, что это мальчик? Ну, активность и даже агрессия. Всё время сестру обижал, оттирал от молочных сисек. Лез куда не надо, в отличие от тихой сестры. Изучал квартиру. Да и друзья в интернете поддакивали: «Мужчина! Самец! Повадки не скроешь. Взгляд умного охотника. Крепкие лапы хищника».

Даже яички я вроде как заметил. Чернело что-то. А это оказалось всего лишь пикантное пятнышко в области бикини.

Ну и пищало сильно. Верещало по любому поводу. Только тронь. Рыжую сестру можно мять, носить. А этого в руки возьмёшь – извивается, рвётся, орёт так, что Лялька, где бы ни спала, бежит на выручку. И я как раз эти истерики и принимал за мужской агрессивный характер. Думал, командир и лидер растёт.

Ну, иногда, если уж сильно разорётся, я его… её урезонивал. Говорил, что мальчики не плачут. А выходит, урезонивал девчонку-писклю. С которой и спроса-то быть не может.

Пацаном я гордился, надеялся на него, думал, производитель растёт. Половой террорист. Будущий Вайнштейн.

А теперь гордости нет. Есть растерянность, жалость и нежность. Беру вислоушку на руки, сердце от писка сжимается, а в ушах:
Вырастешь большая, отдадут тебя замуж
В деревню большую, в деревню чужую.
Мужики там всё злые – топорами секутся,
А по будням там дождь, и по праздникам дождь…

– Пореви, милая, о своей бабьей доле, – шепчу в маленькое ухо. – Пореви, не стесняйся. Ино полегчает.

Впервые за четыре месяца пропылесосил квартиру. Нет, всё это время я в пыли не тонул. Но уборка шла исключительно в ручном режиме. Веничком, шваброй, тряпками. Потому что Лялька пылесоса боится, и нельзя пугать сперва беременную, а потом кормящую женщину.

А теперь котята окрепли, мамино молоко для них – просто десерт, и я подумал, что хватит мучиться без техники.

Пылесосный рёв, конечно, всех шокировал. Загипнотизированные удавом кролики – вроде бы легенда. Но бедные котята забились в угол дивана, не шевелились и молча смотрели на страшную змееобразную трубу. Даже головёнками не двигали, только выпученные глаза туда-сюда.

Что касается их матери, она спряталась под диван и не вылезала оттуда часа полтора после окончания уборки.

Хочется верить, что это была засада, из которой Лялька готовилась выпрыгнуть в момент высшей опасности для потомства и перегрызть ужасный шланг, когда он этого не ожидает.

Но высшей опасности не случилось, и засада не была раскрыта. Пригодится ещё.

А может, всё было иначе. Может, Лялька трезво и цинично рассудила, что маленькие котята, разумеется, огромная ценность. Но её жизнь ещё ценнее. А котят она всегда может новых нарожать.

На курсах котоводов предостерегают от лишней сентиментальности:
– Вы занимаетесь бизнесом. Вы просто фермеры. Сельское хозяйство. Свинки, коровки, коты. Разницы нет. Надо выращивать здоровых, толстых и пушистых, а привязываться к ним не надо! Бизнес, не личное. Да, продаём зомбирующий продукт. Но сами не подсаживаемся. Наркодилеры на игле не сидят. Сутенёры не влюбляются в проституток. У вас должен быть иммунитет. И циничная трезвость.

А я подсел. Влюбился в свой товар. Особенно во вторую, рыженькую. Сразу назвал её Алисой. Тоже ошибка. Как у террориста, назвавшего заложницу по имени. Незачем. Осложняет операцию. Отдаёшь кота, и пусть новые хозяева его называют как хотят. А самому, конечно, не стоило.

А я влюбился в Алису. И жена влюбилась. Таскали и тискали. Тем более она позволяла. Плюшка такая, в отличие от довольно вредной сестры. Та, взятая на руки, выкручивалась и верещала. Эта сразу начинала мурчать. Возьмёшь – мурчит. Погладишь – мурчит. На спину перевернёшь и пузико пальцем помассируешь – мурчит.

И ещё такая рыжая. Рыжая масть, говорят, в основном у котов. А тут – кошечка. Редкость.

Рыжая – золотая. И мы прямо всерьёз задумались о предстоящем неравноценном обмене. Нам дают бумажки, которые к тому же обесцениваются, а мы взамен – слиток мягонького тёплого золота, который ежедневно становится всё увесистей. И умнее. И милее.

И мы со всё большим умилением называем Алиску золотой. Сюсюкаем. А что это за капельку мёда тут уронили? Да это не капелька, а целая баночка! Сейчас пчёлки налетят на такую сладкую – вжу-вжу…

Сюсюкали, жужжали, прижимали, и тискали, и отгоняли мысль, что скоро отдавать. Но этот момент настал.

Сегодня. В четыре ноль-ноль. Отдали. Хорошим людям. Вместе с метрикой, баночкой любимого паштета и горстью родной земли в кулёчке – бывшим в употреблении наполнителем для лотка. Чтобы на новом месте запах дома был некоторое время.
Настроение теперь плохое.

Плюшево-пластилиновая Алиса, которую можно как угодно мять и носить в любое место, которая уже привыкла спать у меня на животе, – категорически не хотела в переноску. Билась, кусалась и кричала почти басом. Но засунули, конечно.

Никакой я не фермер и не наркодилер, а предатель и подлец.

Сколько радости приносят котята, мы поняли, только их раздав. Два месяца наш дом был бесплатным кукольным театром. Плюшевые актёрки смешили и умиляли круглосуточно.

Но кончился сезон. Сквозняки треплют ободранные афиши, оставшийся с нами антрепренёр – Лялька – скучает в пустом домике.

Хорошо, хоть куклы розданы в хорошие руки. Алиску обожают – не наобожаются.

Её сестру, бывшего Харви, назвали Лялькой-2, отдали ей в личное пользование кресло рококо и даже заказали персональный гороскоп.

Все хозяева шлют нам фото через день. И вообще рассказывают, как и что. Всё хорошо. А всё-таки грустно. И Лялька не понимает, зачем всё это было.

Я объясняю, что ради великой кошачьей миссии – осчастливить мир пушистыми плодами. Всунуть их в каждый дом. Покрыть планету тёплым, пищащим и пуховым. Миссия! Делай что должно, и будь что будет.

Лялька слушает меня скептически и, похоже, считает балаболом.