Ехала в автобусе. На остановке в салон впорхнули две симпатичные девчушки и уселись прямо передо мной. В общем, подслушивала невольно.

– Нет, не понимаю, чего ты теряешься. Почаще на глаза ему попадайся, для начала улыбайся, а там…
– Да ну, я точно знаю, у меня никаких перспектив. Он симпатичный, самоуверенный, таким нравятся совсем другие девушки.

Я невольно усмехнулась – ведь и сама недавно думала так же.

Нас с подругой пригласили на концерт необычной музыкальной группы, у неё интересная история. Когда-то, в юности, ребята были лихим молодёжным ансамблем, давали концерты, «зажигали» на танцах и свадьбах, потом повзрослели, переженились, строили семьи и карьеру. И вот, когда дети стали большими, огляделись и затосковали.

Один из парней, преуспевший больше других, купил всем инструменты, и группа собралась снова. Договаривались с каким-нибудь кафе и играли любимые песни своей юности, лучше которых нет и не будет. Концерты приурочивали к какому-нибудь празднику. Аудитория – только свои, знающие и любящие группу и её репертуар. Попасть туда было непросто, но оно того стоило: душой возвращаешься в молодость.

Мы с Анкой ворвались в переполненное кафе, когда концерт уже начался, – опоздали. Заняв места, огляделись: публика нашего возраста – шестидесятых годов рождения, все нарядные, оживлённые, улыбающиеся. Музыканты счастливые, атмосфера дискотеки восьмидесятых. Анка, моя красивая стройная подруга, за плечами которой неудачный брак с тираном и кровопийцей, находится теперь в поисках нового счастья. Она по привычке оценивала аудиторию.

Мешая соломинкой коктейль, разочарованно поморщилась:
– Нет, никто не понравился. А тебе?

А мне понравился. Из пёстрой толпы выделялся высокий светловолосый мужчина с аккуратной стрижкой по моде восьмидесятых, в тёмных брюках и светлом пиджаке, галстук гармонировал с рубашкой. Во времена моего девичества так выглядели секретари комсомольской организации, любимчики школьной администрации и районной номенклатуры. Без блеска в глазах, присущего комсомольцам 1930-х, но с уверенностью комсомольских работников своего времени – впереди успешная карьера и соответствующие перспективы.

Мне такие нравились, но я была совершенно обычной девушкой и ничем, кроме хорошей учёбы, похвастать не могла. Они предпочитали других – ярких, высоких, с детства ориентированных на поимку в свои сети перспективного парня, чтобы жить с ним припеваючи. Всё это я подробно изложила Анке.

– Глупости! – фыркнула она. – Иди и пригласи его танцевать.
– Да это птица не моего полёта.

Словно в подтверждение этих слов он отделился от своей компании, весело гомонившей за соседним столиком, и пригласил на медленный танец высокую стройную даму, модно, но не вызывающе одетую, с длинными, тщательно уложенными волосами. Все невольно оглядывались на них – красивые и очень подходят друг другу.

Я победно глянула на подругу.

– Вот, а ты меня не слушаешь! И жена у него наверняка на эту похожа – мужчины обычно выбирают один типаж. Эх, зря я не стала психологом, как мечтала в детстве, отбою бы от клиентов не было, ведь что ни скажу – всё сбывается. Природная наблюдательность, ум, а теперь ещё и жизненный опыт.

Договорить не успела. Громоподобный бас, исходивший от соседнего столика, заглушил мелодию.

– Всем привет, а вот и я! На педсовете задержалась, ученики эти, мать их… А где мой муж? О, уже обжимается с кем-то, ну ни на минуту нельзя без присмотра оставить. Эй, Серёга, иди быстро налей жене! – повелительно орала огромная тётка с борцовскими плечами и выдающимся животом.

Даже если бы она не упомянула о педсовете, выражение её лица выдавало учительницу, причём вредную и противную. Это не предвещало её мужу Серёге ничего хорошего.

Мы с Анкой замерли с открытыми ртами. Серёга кисло улыбнулся и кивнул жене. Но, надо отдать ему должное, довёл танец до последнего такта, проводил партнёршу за соседний столик, даже поцеловал руку. И только после этого обречённо побрёл к супруге.

Анка подбирала упавшую на пол соломинку, а я соскребала со стола отвалившуюся челюсть. За соседним столиком шумно гоготала опоздавшая красавица. Серёга сидел с отсутствующим видом.

– А всё же здорово, Наташка, что ты не пошла в психологи. С голоду бы давно померла вместе со своей наблюдательностью и жизненным опытом, – засмеялась Анка. – Сейчас ещё посмотрим, какой ты экономист, – ну-ка, проверь, что нам там насчитали.

Складывая в уме цифры, я молчала. До чего же мы глупы и самонадеянны, ничего не знаем, ничего не понимаем, даже прожив полжизни. Сколько нас таких, прозевавших своё счастье из-за дурацких комплексов и болезненной нерешительности. Безошибочно мы можем сказать только одно: чудны дела Твои, Господи.

Я вспомнила, как на встрече выпускников через двадцать лет после окончания школы мне запоздало объяснялись в любви повзрослевшие одноклассники, а я-то в своё время ничего не замечала, думала, что никому не интересна. Отсюда мой скучный и неудачный брак с первым же парнем, который всё-таки осмелился признаться мне в своих чувствах.

Помню родителей, которые, следуя стандартам воспитания того времени, внушали мне, что я обыкновенная и никому не интересная, а главное в этой жизни – быть скромной, незаметной и хорошо учиться.

Почти прошла жизнь. Смотрю на сегодняшнюю молодёжь и радуюсь – они красивые, модно одетые, спортивные и раскрепощённые. И пусть у них свои трудности, хочу пожелать им никогда не терять достоинства и уверенности в своих силах. И тогда всё, что было задумано, обязательно сбудется!