В российском консульстве в Карачи (Пакистан) я получил новый паспорт. В старом закончились страницы. Но там же осталась и индийская виза. Теперь было непонятно, пустят в Индию или нет.

Мы с моим другом Юрой Болотовым в 2003 году затеяли проект. Решили путешествовать по миру автостопом и бороться против войны. Побывали в Нагорном Карабахе, турецком Курдистане, провели несколько дней в американском концлагере в Ираке, проехали через Иран, а теперь собирались уезжать из Пакистана.

– Эй, мистер, что вы делаете? – услышал я окрик полицейского.
– Фотографирую людей, – ответил я.
– Это не люди, это бездомные. Нечего тут фотографировать. Уходите!

Пакистан был страшно беден. Ужаснее всего он выглядел перед рассветом. Сотни людей в Карачи спали на тротуарах и даже на проезжей части. У некоторых была подстилка, у других нет. Самые успешные сооружали на берегу моря домики из картонных коробок. И во всей этой нищете была виновата, конечно, соседняя Индия.

У Пакистана старый конфликт с Индией. Когда англичане уходили из своей бывшей колонии, то решили отделить от страны мусульман. Радикальные мусульмане и сами были рады отделиться от Индии. Англичане лишь потакали им, делая вид, что защищают их интересы. В исламской общине в то время ходили слухи: как только британцы уйдут, оставшееся индуистское большинство обязательно заставит мусульман ходить голышом и молиться корове.

Страна раскололась по начерченным англичанами линиям на три части – Индию, Пакистан и Восточный Пакистан (он же Бангладеш). Да так неудачно, что на мусульманских территориях оказались индуисты, а на индийских – мусульмане, их в Индии до сих пор около 15 процентов населения. Впрочем, по-другому и быть не могло. Началось великое переселение народов, погромы, стычки и борьба за приграничные территории. Вражда продолжается с 1947 года, за это время выросло три поколения. В Индии главной угрозой считают Пакистан. А в Пакистане во всех грехах винят Индию.

Нам с товарищем хотелось помирить две страны. У нас был план. Мы решили, что будем выступать в школах, институтах и образовательных учреждениях – рассказывать детям о том, как живут люди по ту сторону границы. И о том, как хорошо жить в мире. Взрослых не переделаешь, а дети, может быть, задумаются.

В Пакистане мы выступали в Карачи и Исламабаде, а теперь собирались в Индию. Деньги были на исходе, но я надеялся, что в Дели мы найдём спонсоров. Не может быть, чтобы такую полезную миротворческую деятельность никто не поддержал!

Я протянул в пограничное окошко старый паспорт. Его лицевая сторона была обезображена двумя жирными штампами «аннулировано».

– Что означает этот штамп? – спросил индийский пограничник.
– Это означает «действительно», – не моргнув глазом ответил я. Пограничник не стал возражать и пропустил нас в страну.

Мы добрались до Дели, но первый же день в столице был омрачён происшествием. На улице к Юре подскочил индиец и закричал:
– Мистер, позвольте почистить вашу обувь.
– Не надо, – протестующе поднял руку Юра.
– Надо, надо, мистер. Посмотрите, у вас на туфлях дерьмо.

Юра посмотрел вниз – и действительно, его сандалии были испачканы чем-то гадким. Пришлось согласиться на услугу чистильщика. Индус махнул пару раз щёткой и заломил за свою работу неслыханную цену. Юра дал бродяге пару монет, а от возмущённых воплей отмахнулся. Придя в гостиницу, мы открыли путеводитель и прочитали: в Дели следует опасаться мошенников, чистящих обувь и требующих за это большие деньги. Они сами пачкают туфли прохожим при помощи специального «дерьмопистолета».

Происшествие не повлияло на наши планы. Если бы не бедность и безработица, разве люди стали бы заниматься таким бизнесом? Сколько ресурсов можно было бы сэкономить, если не тратить их на грызню с Пакистаном!

Мы дали интервью центральным газетам, выступили в двух университетах и нескольких школах. Индийские школьники с интересом расспрашивали о России:
– Мы слышали, что у вас на крышах храмов ставят луковицы. Почему луковицы? Это священная еда?
– Зачем вы делаете снеговиков? Вы им молитесь?
– Почему русские не верят в Шиву?
– Говорят, в вашей стране много медведей. У вас есть свой медведь?
– Для чего Россия такая большая?
– Куда деваются бездомные, когда начинается зима?

Мы отвечали как могли. Заодно рассказывали о странах, в которых побывали, и о соседнем Пакистане.

В Российском культурном центре в Дели нашу фотовыставку открыл индийский министр. Он зажёг ритуальный масляный светильник, а потом вручил нам с Юрой медали за вклад в дело индо-российской дружбы.

– Если бы не мой возраст и высокая должность, я бы всё бросил и поехал с вами, ребята, – сказал министр.

Довольно быстро мы нашли спонсоров для продолжения поездки. Первыми оказались дети из школы при российском посольстве. Они разрешили нам забрать сломанный велосипед, ржавевший под дождём на территории посольства. За пять долларов мы починили его в мастерской на городском рынке.

Другим спонсором стал профессор из университета Джавахарлала Неру. Ему понравилось наше выступление, и он выписал нам чек на 20 долларов. Этого хватило, чтобы купить на рынке новый, хоть и самый дешёвый велосипед. Так мы начали велопробег «За мир между Пакистаном и Индией».

Одна из индийских газет вышла с фотографией, где мы с Юрой сидели на велосипедах, и заголовком «Русские уже здесь». Мы выехали из центра столицы и влились в индийский велосипедный поток. Обгоняли велорикш, велосипедистов – развозчиков товаров, даже велосипедные телефонные будки.

Ехать по Индии на двух колёсах оказалось сложнее, чем мы думали. То пешеход под колёса бросится, то корова путь перегородит, то трактор мимо поедет с бамбуковыми жердями – чуть зазеваешься, и в тебя эти жерди воткнутся.

Дороги были забиты гудящим, фырчащим и разваливающимся на ходу транспортом, а обочины покрыты битым стеклом – того и гляди, останешься без шин. Мы не могли понять, откуда столько стекла? Но потом увидели. По дороге шёл человек и катил велосипед. На багажнике лежала сумка с пустыми бутылками. Время от времени человек останавливался, доставал бутылку, разбивал её камнем и разбрасывал осколки. Кажется, это называется «агрессивный маркетинг». Человек был нанят одной из мастерских по ремонту велосипедов.

Мы ехали по «Золотому треугольнику». Из Дели в Джайпур, а потом в Агру. Ехали не спеша, наслаждаясь свежим воздухом, но чаще выхлопным дымом. Что ж, никто не обещал нам лёгкого пути, хотя желали многие.

В Агре находилась великая мраморная гробница Тадж-Махал. Это сооружение выглядит как мечеть с куполом и четырьмя минаретами по бокам, слегка отклонёнными в сторону, чтобы в случае обрушения не повредить гробницу.

На подъезде к городу я заболел. Мне было так худо, что я не мог крутить педали. Меня лихорадило, а грудь горела, как раскалённая плита.

– Юра, кажется у меня птичий грипп. Мне нужно к доктору, – переживал я.

Мы нашли госпиталь, и оказалось, что в нём работал русскоговорящий доктор. Раджеш учился в Киеве и говорил с лёгким украинским акцентом.

– Э, хлопец, да ты простудился, – сказал он.
– Если это обычная простуда, то почему мне так плохо?
– А шо ты думал? Такие у нас в Индии болезни. Отдохни, чаю с лимоном выпей, и всё пройдёт.

Из госпиталя мы поехали в сикхский храм. Почти во всех сикхских храмах Индии можно бесплатно остановиться на три дня. Этого должно было хватить, чтобы я выздоровел.

Деньги у нас закончились, стоило заняться поиском средств. Мы сделали картонную коробку, нарисовали на ней бегущих вокруг земного шара человечков с рюкзаками и написали на английском: «Миссия мира».

С коробкой и ворохом газетных вырезок о нас Юра отправился на поиски желающих поддержать проект.

– Вы же не хотите воевать с Пакистаном? – спрашивал лавочников мой товарищ. – Конечно, нет. Тогда жертвуйте на мир.

Индийцы жертвовали неохотно, но Юра не сдавался.

– Не звенит, – с ухмылкой потряс коробку один из торговцев. – Что, никто денег не даёт?
– На дело мира мы берём только бумажные, – гордо ответил Юра и открыл крышку. На дне коробки лежала мятая банкнота в десять рупий. Индиец почесал в затылке и положил ещё одну бумажку.

В одном из магазинов продавали компьютеры. Его хозяин, прижатый к стене коробкой для пожертвований, скривился, но деньги дал, а потом, подумав, посоветовал:
– Тут через дорогу есть ещё один компьютерный магазин. Зайди туда.
– Там работает твой друг? – обрадовался Юра.
– Нет, мой конкурент, – хмыкнул индиец.

Нищие города Агры обнаружили, что Юра ходит с коробкой. Они ходили  за ним следом, прося несколько рупий. Юра поступал справедливо: давали ему двадцать рупий – несколько рупий отдавал нищим. Те были довольны и сопровождали его, как свита короля. А если жадные лавочники не желали поддержать борьбу за мир, нищие хором ругали их.

В одной из лавок сидел бородатый сикх. Он выслушал Юру и сказал:
– Хорошее дело вы затеяли, ребята. И сикхская община вас поддержит. Но и вы должны нас поддержать. Я приглашу журналистов.

Юра согласился, и сикхи организовали для нас пресс-конференцию. Приехали четыре телеканала и газета.

За пару дней, употребляя в основном лечебный чай с лимоном, я пришёл в себя и уже мог самостоятельно ходить. Но сильно похудел.

Специально для операторов мы проехали на велосипедах по одной из улиц Агры. Теперь наш велопробег назывался «За мир между Пакистаном и Индией и в поддержку сикхской общины города Агры». Операторы перегородили улицу. Они стояли вчетвером с видеокамерами наперевес, как ковбои из вестерна, а мы лихо неслись прямо на них.

Сюжет о нас показали в новостях не менее сорока раз (наш знакомый сикх специально считал). Горожане узнавали нас на улице и кричали «Хелло!». Впрочем, то же самое нам кричали и раньше, пока мы не были телезвёздами.

В сикхской общине нас поблагодарили, вручили конверт с материальной помощью и мраморные тарелки с изображением Тадж-Махала и нашими именами.

Нужно было двигаться дальше, но после болезни я чувствовал себя плохо и долгий путь не выдержал бы. Мы продали велосипеды и продолжили путь обычным транспортом. Пожертвования решили больше не собирать. Руки, ноги есть – заработаем. И в Мумбае устроились работать в кино. Но это уже другая история.