Верка-общепит
01.07.2020 17:32
Верка-общепит–  На прошлой неделе ездила с министром инспектировать строящийся мост. А в среду общалась с новой заместительницей мэра по экономике. Такая неприятная высокомерная снобка! Ни разу не улыбнулась, не скрываясь поглядывала на часы, короче, демонстративно держала дистанцию.

Наталья Михайловна понимающе кивнула. Несколько лет назад она ушла на пенсию. Но до сих пор живо интересовалась новостями, забегала в редакцию и иногда вытаскивала меня на кофе.

– Да, встречались и мне такие чиновные дамы, – сказала она. – Не принимайте близко к сердцу.
– Ещё чего! Мне в пресс-службе разболтали, что её кличка – Верка-Общепит. Так что я во время интервью про себя ехидно хихикала.
– Подождите! – вскинулась моя собеседница. – Вера Семёновна?
– Ну да. Горохова.
– Это же моя соседка по даче!
– Ух ты, тесен мир! А не знаете, каким заведением она руководила, что ей до сих пор этого забыть не могут?
– Знаю. Только к системе общественного питания её прозвище никакого отношения не имеет.
– Заинтриговали.
– Конечно, это не моя тайна… – Наталья Михайловна явно колебалась.
– Какая уж тут тайна, если о ней в пресс-службе знают, – скептически возразила я.
– Да нет же! Здесь всё гораздо сложнее. Я хочу, чтоб вы поняли…
– Тогда ещё по чашке кофе, и я вся внимание.

– Дачница из меня весьма посредственная, – начала она издалека. – Дом принадлежал Колиным родителям. Он возился в охотку. А не стало Николая – хоть плачь. Решила я всё это хозяйство продавать. Дала объявление. Вскоре позвонил вежливый молодой человек и сообщил, что его клиентка намерена приобрести участки под снос в нашем посёлке. Так мы познакомились с Верой Семёновной.

В деньгах сошлись – я не подорожилась. Однако разговорами дело и закончилось. Приезжаю я весной следующего года, а по соседству прямо комсомольская стройка кипит. На трёх участках все строения сносят, деревья корчуют, грузовики ревут, и человек тридцать трудятся не разгибаясь. А попробуй разогнись, когда хозяйка рядом или её помощник с утра до ночи бдит.

– Горохова, естественно, и виду не подала, что вела с вами какие-то переговоры, обнадёживала…
– Как раз наоборот, – возразила моя собеседница. – Сама пришла с бутылочкой ликёра. Не обижайтесь, говорит. Я, согласно народной мудрости, не дом выбирала, а соседей. Мне по большому счёту всё равно, в какую сторону расширяться, ваш участок покупать или Пушковых. Но у них хозяин пьющий, жена скандальная, к сыну подозрительные типы шляются. Конечно, я смогла бы держать эту семейку в узде. Но зачем мне вечная битва? А вы – женщина спокойная, интеллигентная. Потому и решила отселять Пушковых.
– Это она по уму сделала.
– Но я ведь всё равно настроилась дом продавать. О чём Вере Семёновне и сказала. Смотрю – хмурится Горохова. Я, мол, по этому поводу и пришла. Если найдутся покупатели, в обязательном порядке познакомьте меня с ними. И таким она приказным тоном это произнесла, что у меня от возмущения даже давление подскочило.
– Да, это заявление в её стиле.
– Вот-вот! – энергично воскликнула Наталья Михайловна и отхлебнула ледяной минералки. – Спускать такое я не намерена, потому заявила, что согласовывать с ней продажу своей собственности не обязана. А как она будет налаживать отношения с новыми соседями, мне абсолютно безразлично. И та сразу пошла на попятную. «Я не то имела в виду. У вас впереди пенсия, по курортам сильно не разъездишься. Дача спасением будет». В общем, пришлось объяснять, что это мне уже не по силам. Да ерунда, говорит Вера Семёновна. Я вам всегда помогу по-соседски. Вон у меня сколько лбов на стройке трудится. Сейчас распоряжусь, они и траву вам выкосят, и шифер на крыше поправят. Когда же строительство закончится, я тут родственника поселю в отдельном домике. На него тоже всегда можете рассчитывать. На том и сошлись.

Наталья Михайловна допила остывший кофе и аккуратно промокнула губы салфеткой. Я терпеливо ждала продолжения.

– Соседкой Вера Семёновна оказалась отличной. Ни шумных компаний, ни громкой музыки. Родственники её тоже спокойные. Серёжа пил когда-то сильно. Уснул в сугробе, отморозил три пальца на ноге, пришлось ампутировать. Сильно хромает. А его жена Люда эпилепсией страдает. Конечно, я им платила, если требовалась помощь. Немного, но они и этому были рады.

Наталья Михайловна придвинулась ко мне поближе, и я поняла, что предисловие закончилось и она подходит к главному.

– Возвращаюсь как-то утром из магазина и слышу, что у соседей скандал. Да такой, что весь квартал слышит вздорное старушечье визжание. И «креста на тебе нет», и «опозорила перед людьми», и «почему я тебя в утробе не задавила», и прочий гнусный репертуар, рассчитанный на то, чтобы сделать как можно больнее. Тут же и словечко «общепит» прозвучало.

Я шаги ускорила, чтоб никто не подумал, будто подслушиваю. И тут распахивается соседняя калитка, и пулей вылетает Вера Семёновна. Волосы растрёпанные, лицо жаром пышет. Подскочила ко мне, выхватила из моей сумки бутылку воды, чуть не литр одним махом выпила, а остальное прямо себе за пазуху вылила. Бутылку мне под ноги кинула и пошла мокрая, что называется, куда глаза глядят, между прочим, прямиком к трассе. Я упавшую челюсть подобрала – и за ней! Схватила за руку: «Вера, идёмте ко мне». Завела в дом, усадила в кресло, дала полотенце, накапала валерьянки. Но расспросами не донимала.

– Это вы правильно, – поддержала я.
– Ну не зря же столько лет медицинскую тематику вела. Если человек найдёт в себе силы, то выйдет из шокового состояния и без назойливых причитаний. А если не справится, то понадобится специализированая помощь, а не испуганное кудахтанье.

Вера вытерлась, отодвинула рюмочку с валерьянкой и спросила, есть ли у меня водка. Нашлась и водка. Она выпила две рюмки залпом и заговорила. Рассказывала долго, путано, всё время возвращалась к одному и тому же… Ну а что вы хотите, – перебила сама себя Наталья Михайловна. – Не доклад же зачитывала, а душу изливала.

В общем, родилась Вера в небольшом городе, в простой бедной семье. Отец рабочий, мать посудомойка в заводской столовой. И уже в раннем детстве остро осознала, что все вокруг лучше неё. Она быстро учила стихи, но самые завидные роли на утренниках доставались другим девочкам, которые сбивались и забывали слова, но у них были нарядные платьица, лаковые туфельки, а у Гороховой – тряпьё из посеревшей марли. В школе учёба давалась легко. Но тем, кто у неё списывал, выводили пятёрки, а ей не ставили выше четвёрки. У девочки были отличный слух и голос, но солисткой школьного хора стала дочка завуча, а Веру заталкивали в задний ряд, чтоб не портила вид своей заштопанной формой и куцым фартуком на два размера меньше, чем надо.

Шестнадцатилетие старшей дочери отмечали, по их меркам, широко. Гостей позвали, даже салатов каких-то нарубили. Так-то семья обычно питалась тем, что мать из столовки принесёт и чем поварихи побрезговали. За столом спросили, кем Вера хочет стать. Не успела она и слова сказать, как мать ответила, что самое верное дело – кулинарное ПТУ. Никогда голодной не останешься. Для неё это главное мерило жизненного успеха.

Гости разошлись, а девочка забралась на крышу, чтобы всерьёз подумать о своей жизни.

Она к тому времени уже совершенно точно знала, что не хочет жить той жизнью, что ей уготована. Помните, Бродский говорил: «Время рождения плюс география равняется судьба»? – отвлеклась Наталья Михайловна.

– Помню, конечно, – нетерпеливо кивнула я. Мне хотелось поскорее узнать, как шестнадцатилетняя дочь посудомойки, сидящая на крыше, превратится в заместителя мэра.
– Но как пробиться? Это в большом городе можно трудом и терпением чего-то достичь. А в маленьком тебе выдирают крылья, просто чтоб не считала себя выше других. Родители же и выдирают. Девочка трезво и без розовых соплей оценила себя. Что у неё есть? Мозги, которые никому в райцентре не нужны. И юное тело. А вот на него, как выразились Вера Семёновна, спрос был. И она совершенно сознательно решила использовать этот ресурс, чтобы вырваться из беспросветности.
– То есть пошла по кривой дорожке?
– Да. И знаете, я не могу её осуждать. Время-то какое было? Разгар девяностых. Кто стал образцом для молодёжи? О ком снимали фильмы? «Интердевочки» да рэкетиры.
– Я понимаю ваше желание обелить соседку, но не все же подались в бандиты и путаны, – возразила я.
– Не все, конечно. Но Горохова для себя иного пути не видела. Взбила волосы попышнее, стрелки чёрные навела, румянец на щеках помадой накрасила…
– Прямо как её тёзка из известного фильма.
– Точь-в-точь. Конечно, поначалу натворила много глупостей. По её словам, сделала ставку не на тех людей. И вообще не учла того, что совершить в райцентре сексуальную революцию безнаказанно не удастся. Вера моментально стала объектом самых пикантных пересудов. Отец гонялся за дочерью с топором. Мать, на радость всему кварталу, закатила грандиозный скандал с выдёргиванием девочке волос. В числе прочих эпитетов, которыми она награждала дочь, прозвучало: «Всем обществом тебя по сараям да подвалам тягают». Эти слова сплетники повторяли с особым удовольствием. В конце концов они как-то трансформировались в кличку Верка-Общепит.

Из дому её выгнали, и следующий год стал самым тяжёлым. У Веры Семёновны только раз глаза стали мокрыми, когда упомянула это время, и то – как приходилось идти на всё ради ночлега и пропитания.
Рассказчица и сама расчувствовалась, развздыхалась.

– Всё это обычно кончается самым печальным образом. Но вдруг Вере повезло. Встретилась на пляже с незнакомым мужчиной. Ведь в маленьких городках все всех знают. А тут чужак. Оказалось, он назначен директором местного предприятия, которое недавно приватизировали. Надолго тут задерживаться не собирался, семью не перевозил, и Вера стала его временной подругой. На её репутацию ему было наплевать, хотя донесли сразу же. Даже наоборот, ему интересно стало – сможет ли вытащить девчонку из грязи. Смог. Горохова оказалась весёлой, ласковой, лёгкой на подъём и радовалась любому знаку внимания. То есть была полной противоположностью его вечно больной супруге и капризной, выносящей мозг любовнице. Во всяком случае, она это рассказывала именно так. Через год, наладив производство, он вернулся в свой город. И забрал Веру с собой.
– Да вы что!
– Да-да, случаются в жизни чудеса. Помог ей поступить в институт, снял квартирку. И Горохова зубами вцепилась в свой шанс. Училась без дураков. На четвёртом курсе как лучшая на потоке получила стипендию от крупного банка. Туда же и работать пришла. Хотя покровитель звал к себе. Но, как Вера цинично выразилась, телом уже отработала, пришло время включать мозги. И, как видите, к своим сорока с небольшим она уже не Верка-Общепит, а заместительница мэра.

Наталья Михайловна откинулась на спинку стула с торжествующей улыбкой.

– Погодите, а скандальная старуха? Мать, судя по всему?
– А вот тут как раз начинается самое странное, – погрустнела моя собеседница. – Да, конечно, это её мать, которая и по сей день из дочери душу вынимает. Вот не доходит до меня, как такое может быть? Вера Семёновна делает серьёзную карьеру, муж-красавец пылинки с неё сдувает, сын чудный растёт, дом полная чаша. А для матери она – тварь гулящая, которая перед людьми её опозорила!
– Тут-то как раз всё понятно. Горохова хочет доказать, что никакая она не пропащая, а смогла, несмотря ни на что, выйти в люди, добиться положения.
– Да сколько ж она будет доказывать? – гневно воскликнула Наталья Михайловна. – Она ведь, едва на ноги стала, начала налаживать мосты с семьёй. Но мать могла внимательно выслушать, даже пробормотать что-то одобрительное. А могла разразиться обвинениями и проклятиями. Вера регулярно помогала деньгами. Однако, как она выразилась, «взаимосвязь между поступлением денежных средств и маминым настроением уловить не удалось».

Я улыбнулась, узнавая интонации надменной чиновницы.

– Позвала она родителей на свадьбу. Нарвалась на отказ в самой грубой форме. Не прошло и месяца, мать сама звонит: «Ты хоть зятя покажи. Мы ведь не чужие». Молодожёны поехали к ним на новенькой машине, с чемоданом подарков. Но едва успели во двор зайти, как на головы такие помои полились, такого на родную дочь наговорили, что Верин муж тут же на развод подал.
– Да Вере после такого вообще забыть бы туда дорогу! – возмутилась я.
– Не-е-ет, маман хитро вывернулась: «Правильно, что вы расстались. Не пара он тебе. Рожа елейная, а нутро гнилое». И что вы думаете? Горохова решила, что та всё это натворила из лучших побуждений. Любое желание матери для неё закон. Машин муж извозом решился заняться. Стоило маме заикнуться, Вера мигом купила ему грузовичок.
– Маша – это?..
– Младшая сестра и мамина любимица. Как же, в двадцать три года честной замуж вышла! А то, что даже ПТУ не смогла окончить по своей тупости, нянькой в садике работает, – это неважно.
– Неужели она не видит разницы между недалёкой младшей и успешной старшей?
– О чём вы говорите! – всплеснула руками Наталья Михайловна. – Она ведь Вере даже брата-алкоголика в пример ставит.
– Подождите! Серёжа, который по пьяному делу отморозил пальцы…
– …родной брат Веры. Плевать, что здоровье из-за водки угробил и специальности не имеет. «У Серёжки сердце золотое, никому отказать не мог. Вот и споили бедного мальчика. А Верка – змеюка подколодная – к себе заманила, он на неё надрывается, а она копейки лишней брату не даст!» – выпалила Наталья Михайловна и, схватив меню с соседнего столика, начала нервно обмахиваться.
– Послушайте, а может, она таким образом просто искупает грехи молодости? Своеобразное покаяние на себя наложила?
– Не знаю. Я не спрашивала.
– Знаете, Вера Семёновна произвела на меня впечатление весьма решительной и даже жёсткой особы. Рано или поздно догадается, что её специально попрекают давно забытым прошлым, чтоб она чувствовала себя вечно виноватой и держала кошелёк открытым. Выгонит она когда-нибудь своих родственничков взашей.
– Мне так не показалось, – устало отозвалась Наталья Михайловна. – Такие… удушающие родственные отношения – обычное дело. Я это по себе знаю.

И тут же быстро встала и начала прощаться, явно сожалея, что сказала лишнее.

– Эй, народ, а кто-нибудь в курсе, почему вице-мэршу Общепитом дразнят? – спросил кто-то из коллег, когда мы ждали начала пресс-конференции в мэрии. Не так чтоб с большим интересом, скорее просто чтоб языки почесать.
– Я знаю. Одна наша сотрудница – её соседка по даче, – равнодушно сообщила я. – Ничего интересного. Возглавляла когда-то ресторанчик. Всех-то дел…

Виталина ЗИНЬКОВСКАЯ,
г. Харьков, Украина
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №23, июнь 2020 года