Итак, вижу во сне высокое многоэтажное здание. Почему-то я сразу поняла, что это больница и где-то там лежит мой папа. С большим трудом пробиралась внутрь, чудом отыскала вход – видимо, туда не всех пускают, но я каким-то чудом прорвалась.

Вошла внутрь, а людей там тьма, всюду толпы, у окошек регистратуры очереди. Но все эти люди меня будто не видят.

Пробираюсь сквозь толпу, и тут меня заметила строгая медсестра. Она встревожилась, поднялась с места, кинулась ко мне, взяла за руку и повела в какой-то кабинет. Зачем-то измерила температуру.

– У вас нормальная температура, вам тут нельзя находиться! – заявила медсестра.
– Вы не понимаете, у меня здесь папа лежит, – объясняю, – мне срочно нужно с ним повидаться. Давайте договоримся так: я его только увижу – и сразу обратно.
– Нет, вы что, не положено! – отрезала медсестра. – Немедленно уходите.

Она говорила со мной на повышенных тонах.

Я вышла из кабинета. Что же делать? Вдруг ко мне подошла старая санитарка с добрыми глазами.

– Не бойся, я покажу тебе отделение, где лежит твой отец. Вот только номер палаты не знаю, найдёшь сама. Но сделать это нужно очень быстро. Как только увидитесь – сразу уходи, тебе действительно тут не место.
– Конечно, уйду, спасибо большое! – поблагодарила я санитарку. – Мне бы только его увидеть.

Она согласилась проводить.

Поднялись на лифте то ли на шестой, то ли на восьмой этаж. Вышли, и моя провожатая остановилась.

– Вот отделение, где он лежит, – указала мне на коридор. – Но только смотри, чтобы никто из персонала тебя не увидел. И не задерживайся.

Я оказалась в светлом и очень длинном коридоре, конца ему не было видно. С обеих сторон – бесконечное количество палат. Шла по нему и ломала голову: как же найду папу, да ещё и быстро?

Подошла к одной двери и увидела, что там написаны фамилии пациентов. Пошла дальше, уже присматриваясь к табличкам. Вдруг – папина фамилия! Вежливо постучалась, вошла в палату.

Папа сидел на кровати, читал какую-то книгу. С ним лежали ещё двое мужиков, но я не обратила на них внимания. Отец не ожидал меня здесь увидеть, но был очень счастлив, весь светился от радости, улыбался. Сразу подбежал ко мне, мы крепко обнялись.

– Как же ты смогла сюда пробраться? – с удивлением спросил папа.

Маленькая ремарка: за полтора месяца до смерти он сломал ногу и после этого не вставал с койки.

– Пап, ух ты, твоя нога, ты теперь можешь ходить! – обрадовалась я. – Так быстро вылечился.

Отец махнул рукой: мол, всё зажило, всё нормально, не беспокойся. И вдруг резко спохватился:
– Ой, а ведь тебе тут нельзя оставаться! Ты в коридоре никого не встретила? Тебя не должен видеть медперсонал.
– Нет, никого в коридоре не было, – успокаиваю папу. – Меня до твоего отделения одна добрая санитарка провела, а потом я уже сама тебя отыскала.

Но папу мои слова не успокоили.

– Тебе нужно срочно уходить, – заволновался он. – Давай я тебя провожу до выхода, чтобы мне спокойнее было.

Мне стало немного обидно.

– Да как же так? – недоумеваю. – Ведь мы с тобой толком даже не поговорили?
– Нет-нет! – не унимается отец. – Тут нельзя находиться. Странно вообще, как ты сюда могла попасть? Пожалуйста, больше не приходи сюда, это небезопасно.

Папа проводил меня до дверей. Мы вышли в коридор, и я увидела людей в белых халатах. Но пока мы шли, отец своим телом меня заслонял так, чтобы медперсонал не заметил.

Вышла из отделения, потом каким-то чудом выбралась наружу и покинула больницу. Обернулась и увидела, что клиника уже далеко – и там, вдали, то ли в окне, то ли в дверях темнеет маленькая папина фигурка. Отец стоял и провожал меня, он всегда так делал при жизни – ждал, пока я не скроюсь из виду, и не уходил.

Я шла и плакала. Папулечка мой дорогой, пусть там к тебе относятся хорошо, ты у меня самый замечательный!

Проснувшись, долго думала: неужели я побывала на том свете? Но разве это возможно? Прежде никогда не просила, чтобы папа мне приснился, и тем более не стала бы его этим беспокоить. Тоскую без него – ну а как же? Невозможно же родного человека просто закопать и сразу успокоиться. Но я не рыдаю и не убиваюсь по папе. Жизнь потихоньку идёт чередом, со своими радостями и сложностями. Траур не ношу – отец этого не любил. И плашмя не валяюсь в тоске, живу обычной жизнью, радуюсь ей. Но иногда без папы тяжело.

Понимаю, что оказалась в месте, где живым вообще нельзя находиться. И теперь ясно, почему меня все предупреждали об этом. Как говорил философ Ницше, если долго всматриваться в бездну, бездна начнёт всматриваться в тебя.

Однако меня занимает такой вопрос: если нам нельзя этого делать, почему же санитарка мне помогла? Кто она? Нижнее звено существ, которым доверен присмотр за тем миром? Но с её стороны я не чувствовала никакого зла, она будто подслушала мой разговор с медсестрой.

Ещё я вспомнила, как санитарка по дороге учила меня «технике безопасности»: туда не иди, сюда не гляди, глаза опусти в пол, смотри, чтобы тебя не увидели, сюда не возвращайся. Неужели они помогают живым?