Заранее хочу принести извинения читателям за то, что в своём повествовании о давних событиях буду вынужден прерываться на отступления. Во-первых, многие реалии тех лет непонятны нынешнему поколению. Во-вторых, национальные особенности, психологические нюансы поведения героев рассказа могут показаться нелогичными и надуманными.

Мне посчастливилось родиться младшим братом шести сестёр. Дабы сразу же пресечь всякие домыслы об особенностях моего воспитания в женском окружении, скажу, что в наличии имелось ещё трое старших братьев. Двое из которых вышли в отставку полковниками, а третий в годы моего отрочества был бессменным вратарём сборной республики по гандболу. О двоюродных братьях вообще молчу – эти учили жизни жёстко, без сантиментов.

Когда я появился на свет, моему отцу, участнику не только Отечественной, но и Гражданской войны, было уже 56 лет. Так что разница в возрасте между мною и братьями-сёстрами оказалась солидной; по мне, так в этом имелись одни плюсы. Когда все дети встречались в отчем доме, у нас всегда царила очень дружеская и сердечная атмосфера, в которую активно вовлекались и вторые половинки моих родственников.

Сестёр, как я уже упомянул, было шесть, зятьёв – поболее. Разумеется, не одновременно. У трёх сестёр с первого раза не сложились семьи, и на то имелись разные причины, иногда трагические. Я не помню лишь одного из зятьёв, с остальными был знаком и даже водил дружбу.

Тут вынужден подробнее остановиться на особенностях отношений зятя и тёщи на моей родине, в Башкирии. Разумеется, речь идёт о годах моего детства.

Тогда анекдоты о тёще и зяте не пользовались популярностью в наших краях. Зять считался уважаемым членом семьи и в случае супружеского конфликта получал полную поддержку со стороны второй мамы. Чтобы мама при размолвке встала на сторону дочери, надо было умудриться проявить себя совсем уж никчёмным супругом.

Ответственность за свой выбор должна нести жена – эта аксиома принималась и разделялась большинством. «Вы сошлись, ты поставила родителей в известность, что хочешь связать судьбу с этим человеком, мы согласились, сыграли свадьбу, одарили чем могли, всячески помогаем – чего ты ещё хочешь?» – примерно так в разных вариациях.

Когда моя сестра прибежала к нашей матери с жалобой на несправедливое отношение со стороны мужа, та быстро пресекла её всхлипывания и причитания одной фразой:
– Доченька, даже если задница иногда воняет, её не отрезают.

И дело вовсе не в мусульманском менталитете. У башкир сложились несколько своеобразные отношения с религией. Когда в годы учёбы в Москве у меня спросили, ходят ли у нас до сих пор женщины в парандже, я долго хохотал, представив, как бы сочетались башкирка на скакуне и паранджа.

Насколько мне известно, только у башкирских женщин существовал праздник каргатуй, что в переводе означает «воронья свадьба». В один из весенних дней женщины, побросав домашние дела и оставив на попечение мужей детвору и все хозяйственные заботы, уходили на пикник. День, свободный от домашних работ, проходил в развлечениях и гастрономических изысках. Особенно тяжело в это время приходилось немногочисленным многожёнцам. Но ни у кого не возникало соблазна покуситься на сложившийся веками порядок вещей, послать к чертям этот женский однодневный матриархат. Клара Цеткин со своим праздником 8 Марта нервно курит в сторонке.

В годы моего детства существовал определённый ритуал выдачи замуж или женитьбы. Зятья были обязаны одарить шурина. Традиционным и желанным подарком являлся перочинный ножик. А невестки братьев дарили собственноручно связанные перчатки. Такая честь выпадала лишь родным братикам жениха. Остальные довольствовались варежками, кусочками душистого мыла, флакончиком одеколона.

Справедливости ради надо заметить, что от зятьёв, которые женились на моих сёстрах в каком-то неведомом мне Хабаровске или на выпуске из военного училища, никто не требовал соблюдения подобных обычаев – это было бы нелепо.

Расскажу об одной из сестёр, она единственная из нас всю жизнь прожила рядом с нашей мамой. В моих самых ранних воспоминаниях всегда присутствует её образ. Когда она выходила замуж, мне не было и пяти. Но ясно помню, что происходило в тот летний день.

Жених откупился от меня роскошным перочинным ножиком. Правда, штопор привёл в недоумение. Ну что за буравчик, которым ничего нельзя пробуравить? Мои двоюродные братья приложили все усилия, чтобы выменять ножик, и обхаживали меня, но безуспешно: несмотря на малолетство, я понял всю ценность «калыма» и вовремя смылся домой, чтобы подальше заныкать своё сокровище.

Шли годы. Сестра с мужем построили дом напротив нашего картофельного поля. Один за другим родились мои племянники – трое мальчиков и девочка. До выполнения колхозной нормы – рождения пятого ребёнка – оставалось ещё несколько лет.
Сестра ухаживала за телятами, а зять работал механизатором. После победы на районных соревнованиях пахарей его направили защищать честь района на республиканских состязаниях.

Я отлично помню тот день, когда во двор дома въехали председательский «козлик» и грузовик. В кузове стоял зять в ладно сидевшем комбинезоне и с венком на шее. Кроме него, была ещё куча народа из числа местного начальства. Все навеселе. Оказывается, мой зять завоевал второе место в республике, причём все горячо уверяли, что лишь интриги продажных судей лишили его первого места.

Это событие было отмечено достойно. Как оказалось, призёру полагались не только венок и почётная грамота, но и золотые часы «Полёт», а также 24-дневная путёвка в сочинский санаторий.

По возвращении зятя из санатория мы с интересом рассматривали групповые фотографии отдыхающих среди пальм, не подозревая, что скоро увидим своими глазами ещё кое-кого, запечатлённого на этих карточках.

Однажды к нам домой прибежал мой племянник.

– Бабуля, бабуля! Тебя мама зовёт, срочно! – захлёбываясь, прокричал он.

Не вдаваясь в расспросы, мы поспешили к сестре. Она сидела за столом, а напротив неё – какая-то незнакомая моложавая женщина.

– Вот, мама, курортная любовь твоего зятя осчастливила нас своим приездом, – сказала сестра ровным, даже безучастным голосом. Наша мать поздоровалась с гостьей и, повернувшись к дочери, промолвила:
– Чего сидишь как истукан, иди разогревай самовар. А ты, – повернулась она ко мне, – поймай и зарежь курочку.

Мне сказали, я пошёл исполнять. По неписаному правилу женщинам запрещалось проливать кровь любой живности. Если в доме отсутствовали мужчины, звали на помощь соседей или даже прохожих. А для меня это было привычное дело, требовалось лишь повернуться в сторону Мекки и произнести первые строки молитвы из Корана. Впрочем, следующих строк никто и не знал.

Поймать в просторном дворе подросшего цыплёнка – задача не самая простая, пришлось изрядно попотеть. Бытует мнение, будто деревенские жители никогда не испытывали недостатка в мясе, ведь все держали и овец, и кур, и гусей. Так вот: от пуза мясо ели только зимой, летом же еда была постной и молочной. Требовался веский повод, чтобы на столе появились мясные блюда.

Когда нас, ребятню, позвали к столу, гостья уже стояла у зеркала и пыталась привести в порядок свой, как бы сейчас сказали, макияж. Но мне не пришлось отведать лапши на курином бульоне – получил приказ быстро запрячь в телегу закреплённую за сестрой лошадь и отвезти городскую дамочку в соседнее село. Автобус, курсировавший между железнодорожной станцией и районом, не доезжал до нашей деревни 12 километров. Гостья, поначалу пытавшаяся отнекиваться и не желавшая причинять нам хлопоты, замолкла, когда поняла, что, если не поторопится, ей грозит ночёвка в нашей деревне.

Мы успели на автобус. Женщина при расставании суетливо порылась в кошельке и протянула мне пятирублёвую купюру. Так меня ещё не искушали – в те времена для детворы это было целое состояние. Очень хотелось протянуть руку и взять деньги, но что-то останавливало, и я отказался, хотя всю обратную дорогу корил себя за это.

В первый раз посмотрев шедевр Владимира Меньшова «Любовь и голуби», я визжал от восторга. А уж фраза «ах ты сучка крашена!» вовсе добила. Воспоминания детства нахлынули с такой силой, как будто всё было вчера. Первым делом вспомнились крашеные волосы сестриной соперницы. Я в этом слабо разбирался, но очевидно, что без химии там не обошлось. В нашем роду рыжих предостаточно, и я отлично знал, как выглядит этот цвет в натуральном виде. Но вынужден признать: по многим параметрам сестра ей проигрывала.

Зять узнал о приезде своей курортной пассии лишь на второй день, от старшего сына. Тот с детской непосредственностью спросил у отца:
– Папа, а твоя городская жена ещё приедет к нам?

А папа промолчал, ухмыльнулся и подмигнул мне, словно сообщнику. У нас с ним был своеобразный ритуал общения, как бы олицетворяющий мужскую солидарность. Глаза закатил – ну, что с этих баб возьмёшь? Подмигнул – как мы их обвели вокруг пальца! Частенько взгляд выдавал и место, куда мать с сестрой прятали банку с ядрёной медовухой. Но в этот раз я не стал подмигивать в ответ, молча отвернулся.

Зять с сестрой прожили долгую совместную жизнь, нянчили внуков, ссорились, мирились. А в один из майских дней, когда сестра впервые за всю беспросветную трудовую жизнь поехала отдыхать в санаторий, её муж попал в аварию со смертельным исходом. Причина стандартная – алкоголь.

…Каждый раз, когда показывают фильм «Любовь и голуби», я в памяти возвращаюсь к вышеописанным событиям. Только с годами оценил мудрость матери. Оказывается, не только голуби могут спасти любовь и семью, а даже обыкновенная курица, вовремя принесённая в жертву.

В восточных единоборствах есть понятие «мягкая сила». Слишком торопливые, нетерпеливые мы стали. А ведь сберечь, сохранить всегда труднее, чем разбить, разорвать. Как повели бы себя в подобной ситуации современные тёщи – даже к гадалке не ходи.

Иногда задумываюсь, а если бы в то время, когда другие сёстры разводились со своими мужьями, рядом оказалась мать – может, всё бы и уладилось. Хотя кто знает? Зятья у меня были замечательные. Кое у кого собственные дети были старше меня, но это не мешало взаимно уважительным и сердечным отношениям. Среди них имелся и делегат партийного съезда, и офицер-ракетчик, державший палец на кнопке пуска во время Карибского кризиса, и директор школы, и просто хорошие люди.

Никого из них нет в живых, но в моей памяти они останутся навсегда.