Этот хомяк слишком малоизучен
08.08.2020 00:00
Мы вообще решили, что он не совсем нормален

Этот хомякЗдравствуйте, «Моя Семья»! Я много лет проработала биологом в заповедниках, по большей части в Туркмении. В скольких экспедициях мы с коллегами побывали, и сколько интересного там видели! Особенно запомнилось общение с милыми и не очень милыми животными. При встрече частенько вспоминаем связанные с этим забавные и курьёзные случаи.

Однажды нас привезли в ущелье, глубокое и прохладное, с необычными скальными выступами. Его название переводится как «драгоценное» – наверное, потому что там необычайно красиво, протекает горная река, а вода в Туркмении на вес золота. Мы разбили лагерь в удобном месте и обрадовались, когда поблизости обнаружили два огромных инжирных дерева, увешанных плодами размером с кулак.

Но радость была омрачена гнездом шершней на одном из деревьев. Шершни стерегли каждую спелую инжирину, нам оставалось только ждать ночи. Как банда грабителей, вооружившись фонариками, мы меткими щелчками сшибали с вожделенных плодов шершневую охрану и набивали инжиринами приготовленную тару. Вернувшись с богатой добычей, мыли плоды и садились ужинать возле костра, довольно хихикая и подтрунивая над шершнями. Любовались звёздным небом и наслаждались шумом реки.

Но вся романтика прекращалась с наступлением дня. Тут власть переходила к шершням. Как только солнышко пригревало, они активизировались и наведывались в лагерь с проверкой. Ревизии подвергались продукты, мы сами, наша походная утварь. Людям оставалось только почтительно сторониться.

Но неожиданно такое соседство оказалось нам на пользу. В ущелье прижился сбежавший от лесника ишак. К себе он никого не подпускал, но общаться с людьми ему хотелось. Притащится к лагерю к самому рассвету и начинает орать, ну просто какой-то биологический будильник! Так вот шершней его присутствие тоже раздражало, и они его быстро прогоняли как можно дальше.

В одной из экспедиций мы работали в поистине адском месте. Первый раз в жизни оказались в ущелье, которое нагревалась на солнце, как сковорода, и вообще никогда не остывало, даже ночью. Вода в местной речушке как парное молоко и тоже никогда не остывает. Чтобы выспаться под тентом, приходилось выливать ведро воды на матрас и плюхаться в эту лужу, чуть ли не хрюкая. К утру матрас был абсолютно сухим.

По ночам в ущелье бродили какие-то звери, шурша острыми камнями. В один из вечеров после обильного чаепития мы лежали на матрасах и вяло переговаривались ни о чём. Наше внимание привлёк маленький серенький зверёк, напоминающий мышь, деловито семенивший вдоль берега речушки.

Мы знали, что наша коллега-териолог – так называют специалистов по млекопитающим – женщина эмоциональная, но не думали, что до такой степени. Завопив на всё ущелье, что это серый горный хомяк, она ринулась его ловить, грохоча галькой и требуя нашей помощи. Несчастный хомяк был не из пугливых. Позже мы вообще решили, что он не совсем нормален. Сотрудница наша изловила его и посадила в специальный садок. Всю экспедицию мы наблюдали, как она сюсюкала с ним. Носилась с хомяком, как с писаной торбой, уверяя нас, что этот вид очень слабо изучен.

Нас перебазировали в другое ущелье, там мы вновь распаковали своё лагерное имущество и начали обустраиваться. Териолог наша пожелала искупаться. Вдруг со стороны реки раздался её восторженный возглас, и вот уже она мчится обратно, зажимая в руке очередного серого хомяка, и тарахтит взахлёб, какая это невероятная удача. Открыла садок – а там пусто: хомяк чудом сбежал и снова попался, наступил на те же грабли. Впрочем, впоследствии он смылся и в третий раз, окончательно, так и не успев послужить науке.

Следующая наша встреча, уже с другим серым хомяком, состоялась несколько лет спустя в этих же горах. Разбив лагерь, мы начали активно работать. В условиях высокогорья нужно питаться калорийной пищей, но готовить там проблематично, разрежённый воздух тормозит процесс горения. Взяли мы с собой в числе прочего холщовый мешочек с горохом – продукт питательный, но, в отличие от мяса, долго хранящийся. Этот злосчастный горох стал камнем преткновения в наших отношениях с местным хомяком.

Объявился тот через три дня и был обнаружен, когда мы собирались готовить себе еду. Решили сварить гороховый суп с тушёнкой, но горох надо предварительно замочить. Пока то да сё, сходим за водой, подготовим дрова, он и размокнет для варки. Ничего не подозревая, открыли ящик из-под патронов, где хранилась наша провизия, и обомлели. Внутри сидел серый хомяк, вцепившись в мешок с горохом всеми лапками, как грабитель в сокровища. Холстину он почему-то не прогрыз – может, не успел.

Поудивлявшись немного, решили хомяка из ящика выкинуть, а бобовые использовать по назначению. Но не тут-то было! Хомяк не желал расставаться с вожделенным горохом. Когда я хотела прогнать его, он извернулся и цапнул меня за палец, между прочим, больно, до крови. Со второй попытки, обмотав руку полотенцем, удалось оторвать его от мешка. Когда мы выкинули воришку в кусты и положили злосчастный гороховый мешок обратно в ящик, то крышку решили примотать верёвкой, чтобы гуттаперчевое хомячье тельце туда не протиснулось.

Каждую ночь хомяк пытался проникнуть в ящик. Он его скрёб, подгрызал, а когда убеждался, что все усилия тщетны, грохотал кухонной утварью – мстил, я так понимаю. Проснувшись ночью от этих звуков, мы сонно переругивались по поводу неугомонного грызуна и снова засыпали под посудный аккомпанемент.

Когда уезжали, вытряхнули остаток гороха под деревом – пусть уж получит, что хотел.

Нас донимали не только дикие, но и домашние животные, например местные алабаи. Горячо любимая мною порода. Но в очередном горном ущелье, где нам пришлось работать рядом с кишлаком, эти милые собачки проявили себя не с лучшей стороны. В одном из отрогов ущелья есть грот с источником, считающимся священным. По пятницам туда, кто на чём, приезжали паломники, молились и устраивали трапезу. Уезжая, они одаривали нас, как гостей-путешественников, всякими яствами. Не принять нельзя – обидятся.

В одну из пятниц нам столько всего надавали, что за вечер никак не управиться. Среди даров оказались сырые бараньи рёбрышки, и мы их запекли на углях, думая съесть на следующий день. Гору свежих лепёшек и рёбрышки положили на очень высокий камень, гладкий, как стекло. С лёгким сердцем и полными животами рухнули спать.

Среди ночи меня разбудил крик соседа справа. Спросонья трудно было сразу разобрать, что происходит. По ущелью в лунном свете сновали собачьи тени, и их было много. Действовали собаки слаженно и бесшумно, стремительно улепётывая с запечёнными бараньими рёбрышками и вкусными свежими лепёшками в зубах.

Оказалось, что местные собаки всегда после посещения паломниками грота угощались остатками еды. Угостились и нашими дарами. Но как они забрались на этот камень – загадка. Разве что друг на друга залезали, как акробаты.

Из письма Нини Умбаровой

Опубликовано в №31, август 2020 года