Княгиня Зинаида Нарышкина была женщиной изумительной красоты. В пушкинскую эпоху она считалась первой красавицей Петербурга. Девица происходила из знатного рода и после долгих размышлений вышла замуж на Бориса Николаевича Юсупова, чей род также являлся одним из самых богатых и влиятельных в России на протяжении столетий.

Зинаида Ивановна, сменившая фамилию Нарышкина на Юсупова, родила сына, а потом дочку, которая умерла во время родов. Всем последующим попыткам мужа зачать детей она давала резкий отпор: «Мертвецов больше плодить не хочу!» И это были не случайные слова.

Просто до княгини дошли сведения о проклятии рода Юсуповых, которое берёт свое начало со времён Ивана Грозного.

Родоначальником Юсуповых считается хан Ногайской Орды Юсуф-мурза. Дальновидный хан понимал, что русский царь Иван обладает невиданной военной мощью и вскоре власти Орды придёт конец, поэтому предусмотрительно решил отправить к московскому двору своих сыновей. Грозный царь такой поступок оценил, одарил сыновей Юсуфа подарками и повелел, чтобы они навсегда стали «повелителями всех татар на земле Русской». Ребятам, конечно, повезло – в отличие от отца, которого родной брат заколол за такое предательство.

А уж когда до Казани дошли вести, что сыновья Юсуфа приняли православие, то ярости не было предела. Ногайцы попросили могущественного колдуна проклясть весь род Юсуфа-мурзы.

И вот тогда прозвучало страшное проклятие: «Пусть из рода всего до 26 лет доживает только один. И да будет так, пока весь род не изведётся под корень».

Но хотя сами Юсуповы передавали слова древнего проклятия из поколения в поколение, проявляться оно стало только в XVIII веке. У московского губернатора Бориса Григорьевича Юсупова один за другим умирали дети. И только один сын – Николай, впоследствии дипломат и известный коллекционер живописи, – дотянул до почтенных 80 лет.

Так продолжалось в каждом поколении Юсуповых: из всех детей лишь один доживал до 26 лет…

Но вернёмся к княгине Нарышкиной. Зинаида Ивановна вообще-то была второй женой Бориса Юсупова. Первая умерла при родах дочки, которая тоже не выжила. Да и сам Юсупов был единственным сыном своего отца.

Узнав о татарском проклятии и отлучив мужа от своего тела, Зинаида Ивановна отправила престарелого мужа «брюхатить дворовых девок», а сама сосредоточила внимание на сыне. Николай вырос умным и здоровым, прекрасно рисовал и музицировал на скрипке. Но его личная жизнь началась с громкого скандала – молодой человек влюбился в свою сводную кузину Татьяну Рибопьер. Хотел жениться, но этому союзу противостояли мать и сам государь Николай I. Однако влюблённые всё же тайно обвенчались, и уже вступивший на престол Александр II повелел «оставить супругов в браке без разлучения».

У молодой четы родилось трое детей – сын и две дочери. И тут вновь проявилось родовое проклятие. Сын умер в раннем возрасте от скарлатины, зато дочки, Зинаида и Татьяна, росли здоровыми и красивыми, пока не наступил 1878 год.

Зинаида отправилась на конную прогулку, во время которой поранила ногу. Рана казалась не опасной, но ночью у девушки поднялась температура, она стала бредить. Срочно вызвали доктора Боткина, который констатировал заражение крови и посоветовал родителям готовиться к худшему. Но утром Зиночка пришла в себя и рассказала, что в беспамятстве ей привиделся отец Иоанн Кронштадтский, который дружил с Юсуповыми.

Родители девушки срочно послали за старцем. Тот приехал, помолился, и Зина стала выздоравливать. Потом она корила себя за это, считая, что выжила вместо своей сестры. Младшая, Татьяна, умерла от тифа, едва ей исполнилось 22 года. И вновь в роду остался только один ребёнок, а остальные не дожили до 26-ти.

Николай очень волновался за судьбу дочери и желал, чтобы она как можно скорее вышла замуж и родила наследников. Зинаиду решили сосватать болгарскому князю Баттенбергу, племяннику императрицы Марии Александровны. Но в свите князя оказался интересный молодой человек – Феликс Эльстон…

Любовь Зинаиды и Феликса вспыхнула в одно мгновение, и в 1881 году они обвенчались. Родился сын Николай, который с течением времени превратился в замкнутого и молчаливого подростка. Однажды он подошёл к матери и очень серьёзно сказал: «Я не хочу, чтобы у тебя были другие дети». Зинаида перепугалась, потому что уже носила под сердцем второго ребёнка. Оказалось, глупая нянька рассказала Николаю о проклятии Юсуповых. Её тут же рассчитали.

На свет появился мальчик, которого назвали Феликс. У братьев завязались странные отношения, которые можно считать скорее дружескими, но никак не родственными. Старший брат как будто всегда знал, что живым из них останется лишь один.

Николай подрос и страстно влюбился в Марию Гейден, которая вообще-то уже была помолвлена с графом Мантейфелем. Их венчание было не за горами, но Юсупова этот факт не остановил. Он сорвал молодожёнам свадебное путешествие, доведя дело до дуэли. 22 июня 1908 года старший брат Юсупов был убит метким выстрелом графа. Николаю было 25 лет.

Таким образом Феликс остался последним Юсуповым по мужской линии. Он вёл разгульный образ жизни, подозревался в гомосексуальных связях, а в российской истории фигурирует как один из убийц Григория Распутина. После революции 1917 года он с родственниками эмигрировал в Лондон, затем в Париж, где благополучно спустил оставшееся семейное состояние. Родных детей после себя он не оставил.

Сидела на крыльце и плакала

Яков Юровский – одна из самых чудовищных фигур в истории XX века. Именно он руководил расстрелом семьи Романовых в подвале Ипатьевского дома, о чём упоминал с гордостью. Обстоятельства этого дела довольно хорошо известны, но мы вспомнили о Юровском в другой связи.

Что стало с этим человеком и его потомками?

Душегубство – тягчайший грех, но убийство детей – грех особый. И когда ты истребляешь семью с пятью детьми и ещё четырьмя невинными людьми (из свиты Николая II), то возлагаешь на себя смертную ношу. Нормальному человеку такое не по силам.

У Юровского родилось трое детей – Римма, Александр и Евгений. Римму отец обожал, и она полностью оправдывала его ожидания. Выросла черноглазой красавицей, училась только на «отлично». Когда пришло время, родила сына.

Юровский больше всего обожал внука Толеньку, хотя вообще-то внуки у него рождались и от сыновей. Вот только все девочки умирали в младенчестве, а с мальчиками беда случалась в более зрелом возрасте. Один упал с крыши сарая и скончался, другой отравился грибами, третий повесился. А потом и горячо любимый Толенька был найден мёртвым в своём автомобиле. Причину смерти так и не установили.

Родных детей Юровского ангел смерти вроде бы не преследовал, но их судьбе тоже не позавидуешь.

Любимая дочь Римма пошла по стопам отца и стала крупным комсомольским деятелем. Однако в 1935 году она загремела в лагеря. Отец тогда чуть с ума не сошёл. Как вспоминают очевидцы, очень переживал, но пальцем не пошевелил, чтобы выручить любимую дочь. Всё говорил, что партия не может ошибаться. А потом, в минуты откровения, признавался: «Я принёс Риммочку в жертву идее».

Так и сгорел бесславно в 1938 году от прободения язвы двенадцатиперстной кишки. Так что он уже не узнал о реабилитации Риммы в 1956 году. Как не узнал и о том, что его старшего сына Александра, заслуженного контр-адмирала, арестовали в 1952 году, и только смерть Сталина позволила ему выйти на свободу.

Не менее трагическая судьба выпала на долю побочной ветви рода Юровских. Яков Михайлович был сильно привязан к своей племяннице Маше. Озорная, бойкая девчушка тоже очень любила дядю. Но заметила, что Юровский по какой-то причине панически боится оружия. И когда тот в очередной раз с гордостью рассказывал, как всадил пулю в лоб Николаю II, девочка усомнилась: «Ты оружия боишься, не верю я, что ты царя убил». Юровский тогда так обиделся на Машу, что не разговаривал с ней больше месяца.

А потом Машенька выросла и преподнесла сюрприз – в 16 лет убежала с заезжим цыганом. Дядя отрёкся от племянницы и не пришёл ей на помощь даже тогда, когда она вернулась домой с младенцем на руках.

Молодая женщина покатилась по наклонной. Злоупотребляла алкоголем, путалась с разными мужчинами, от которых родила ещё десять детей! Все, кроме цыганёнка Бори, умерли от голода и холода. А Боре повезло. Непутёвая мать отдала его на усыновление в хорошую семью. Приёмные родители вспоминали, что Маша потом неделями сидела на их крыльце и плакала. Они пожалели её, взяли в домработницы, но к сыну не подпускали. И только когда узнали, что эта женщина – племянница того самого Юровского, разрешили общаться с Борей, а то мало ли что.

Борис Юровских – именно так была изменена его фамилия – вырос достойным человеком. У него, в свою очередь, родился сын Владимир. Он работает трактористом, живёт просто и честно, со своих детей пылинки сдувает – боится родового проклятия. Возможно, трагическая судьба потомков Якова Юровского наконец закончилась.

Детские ботиночки

Эрнест Хемингуэй был человеком увлекающимся и азартным. Ему никогда не сиделось на одном месте. Можно сказать, вся его жизнь – это одно большое приключение. И началось оно в детстве, когда отец, Кларенс Хемингуэй, подарил своему трёхлетнему сыну удочку, а на десятилетие – ружьё.

Мать, в свою очередь, решила проявить свою нереализованную творческую натуру в нестандартном подходе к воспитанию сына и дочери. Её дети были погодками. В доме она наряжала их как близнецов-девочек, а на улицу выводила как близнецов-мальчиков. Так Грейс Хемингуэй пыталась восстановить справедливость. У неё самой был младший брат, которого, как ей казалось, в детстве родители любили больше. Поэтому одинаковую любовь к своим отпрыскам она доказывала таким образом, считая, что именно близнецов всегда любят одинаково.

Отец и мать будущего писателя были очень разными людьми, хотя это не помешало им позднее родить третьего ребёнка, Лестера. Но вся их совместная жизнь – сплошные упрёки и скандалы. Дети это видели и страшно переживали. Грейс была женщиной экзальтированной, любившей всё драматизировать. Она эмоционально реагировала на любую мелочь. Вот почему Эрнест всю жизнь с теплом вспоминал сдержанного отца, а вот мать откровенно не любил.

Папаша, Кларенс Хемингуэй, застрелился в 1928 году в возрасте 57 лет. Он скрывал, что у него началась гангрена на фоне сахарного диабета, а это означало ампутацию ног. Кроме этой напасти, на семью навалились финансовые неприятности, и Хемингуэй-старший достал из шкафа двустволку.

Эрнесту казалось, что отец поторопился, но позднее он признал, что, возможно, у того уже не осталось сил терпеть.

Однако сам писатель перенёс столько, что другому хватило бы на десять жизней.

Когда Хемингуэю исполнилось 18, он решил добровольцем отправиться на мировую войну. Добрался до Италии и там попал под миномётный огонь. В госпитале из него вытащили 26 осколков, а всего врачи насчитали 200 ранений на теле!

Когда со второй женой Паулиной Пфейфер он отправился в 1927 году на французский курорт Ле-Гро-дю-Руа, то неведомым образом заразился сибирской язвой.
Через короткое время Хемингуэй сильно ударился головой в ванной, получил тяжелейшую черепно-мозговую травму и пожизненный шрам на лбу.
В 1930-м он полгода восстанавливался после серьёзной автокатастрофы.

В 1934 году после возвращения с сафари заболел амёбной дизентерией.

В дальнейшем он ещё несколько раз мог погибнуть, но апофеозом его приключений стала двойная авиакатастрофа в Африке в 1953-м. Тогда писатель был доставлен в больницу в Найроби с повреждёнными кишечником, печенью, почками, позвоночником, с потерей зрения и слуха с левой стороны, растяжением связок правой руки и плеча, растяжением левой ноги, ожогами лица, головы и рук.

После этого он почти не мог писать, да и читать тоже. Жизнь превратилась в кошмар, сопровождавшийся депрессией. На фоне стремительно развивавшейся паранойи его лечили электрошоком в психушке.

2 июля 1961 года Эрнест Хемингуэй «был обнаружен в своём доме мёртвым вследствие огнестрельного ранения в голову из охотничьего ружья».

Спустя 21 год после этого его брат, писатель Лестер Хемингуэй, покончит с собой точно так же, как отец и брат, – выстрелом в голову из ружья. Он тоже не справился с депрессией, наследственным сахарным диабетом и страстным желанием во всём походить на старшего брата. В промежутке между этими событиями покончила с собой сестра Эрнеста и Лестера – Урсула, у которой были онкология и, как нетрудно догадаться, депрессия…

Таким образом трагический поступок отца отразился на жизни всех детей.

…Однажды Эрнест Хемингуэй выиграл 10 долларов, победив в литературном конкурсе на самый короткий рассказ. Его рассказ состоял из шести слов, а в переводе на русский умещается всего в четыре: «Продаются детские ботиночки. Неношеные».

Возможно, писатель не сознавал, что написал самое короткое сочинение о родовых проклятиях.