Не стану называть южный город, в котором я росла. Наша семья обитала в районе под названием Горка. Весной 1980 года почти вся молодёжь Горки получила приглашение на свадьбу. Моя одноклассница и ближайшая соседка красавица Зиночка выходила замуж за парня, жившего выше по улице.

Все были в шоке – этих двоих никто никогда не видел вместе. И парень ничем не примечательный. А ведь Зина училась на повара в Ленинграде, в военном училище. Неужели там за два года не нашлось подходящего курсантика?

Раздав приглашения, Зина уехала в Ленинград. Вернулась перед самой свадьбой, в начале мая.

Я не собиралась идти на бракосочетание. Тем более что в те дни болела одновременно гриппом и корью. Хотела остаться дома, но за мной зашла ещё одна наша одноклассница, Лена. Жила она на другом конце города, на улице Видова, на Горке почти никого не знала. Я не могла бросить её одну в нашем криминальном районе.

Весь день на свадьбе Лена опекала меня – наливала шампанское, накладывала в тарелку закуски, выводила на улицу. Впрочем, на улицу можно было и не ходить – столы накрыли во дворе. На случай дождя виноградные шпалеры покрыли сверху клеёнкой. Музыка играла живая – наш местный ансамбль. Платье невесты сшили на заказ в ателье. И всё-таки многое осталось непродуманным.

Начался ливень. Сверху на нас не упало ни капли, было забавно слушать, как дождь барабанил в клеёнку. Но вскоре с дороги хлынул бурлящий поток грязной воды. Местность у нас горная, дорога не асфальтированная, почва глинистая. Платье невесты стало мокрым по колено, да и все мы, гости, оказались с мокрыми ногами. Но невеста без устали танцевала, несмотря на испорченное платье.

Выпивки было хоть отбавляй. А вот еду на стол подали только один раз, к вечеру всё съели. Лена находила то одну редисочку, то одну конфетку. И мы делили эту добычу пополам.

Впрочем, всё это мелочи. Наверное, гости свадьбы потом со смехом вспоминали бы и мокрое платье невесты, и музыкантов в летней кухне, и одну редиску на двоих. Да только весёлой эта свадьба не была. На лицах отсутствовали улыбки. Любовью здесь и не пахло. А парень, с которым невеста раньше встречалась, выступал свидетелем со стороны жениха.

Вечером мой друг поехал провожать Лену на улицу Видова, а я ушла домой разбитая после гриппа. Весь следующий день отлёживалась. Когда ко мне заявились гости, я даже не вышла к ним – сил не было.

Потом оклемалась, но Зина уже уехала в Ленинград доучиваться, а мужики носили по улице мебель в обратном направлении. По улице ползли слухи, что свадьба получилась неудачная. Якобы семейная жизнь закончилась, не успев и начаться. Забегая вперёд, скажу: официально они развелись через три года. Зина вышла замуж за другого, родила двоих детей.

Однажды я встретилась в троллейбусе с Зининым папой, дядей Ваней. Он и открыл мне глаза на произошедшее.

На преддипломную практику Зина должна была поехать в Москву как раз во время Олимпиады. Почему-то ей этого очень не хотелось, и она решила срочно выйти замуж. Приехав на каникулы, сделала предложение своему парню. Но женитьба в его планы не входила. Зато его друг воспользовался моментом и заявил, что готов жениться хоть сейчас.

Ну а на свадьбе всё и выяснилось. Жених невесте оказался не нужен, ей просто понадобилось свидетельство о браке. В заключение дядя Ваня сказал:
– Сейчас правило такое: живи, кто с кем хочет, только недолго.

Так мы все и жили.

Неизвестно, сколько бы ещё перемывали кости молодожёнам, но в начале лета произошло страшное событие, о котором до сих пор помнят старожилы.

Собирая поутру траву для кроликов, пожилой мужчина обнаружил убитого молодого человека. Милиция провела расследование и установила, что парень встречался с двумя девушками. Следователи пришли к одной из них и неожиданно обнаружили там сразу обеих. Они вдвоём отстирывали платья от крови.

Я хорошо их знала. Одна из девушек – моя одноклассница. Вторая – чуть постарше, мама двоих детей. Но убийцами были не они, а их знакомый парень, 29 лет. Неоднократно судимый, в том числе за убийство. Ему не исполнилось ещё и 14, когда он обагрил руки кровью невинного человека.

И всё-таки во время судебного процесса мне было его ужасно жалко. Настолько жалко, что я всё время плакала. И поползли слухи, будто у меня с ним была любовь. Так я тоже оказалась замешана в этой истории, хотя не имела к ней отношения.

А на самом деле было так. Эти две девушки не могли поделить парня и попросили своего знакомого рецидивиста «разобраться». В результате дело закончилось трагедией.

Погибшего хоронили всем районом. В общем, в том году я опять провожала друга в последний путь. В нашем районе вообще всегда что-нибудь происходило: убийства, суицид, передоз. Мы, вчерашние школьники, привыкали хоронить друзей. Прощаясь после поминок, договаривались встретиться на свадьбе. На свадьбах пили за тех, кого уже с нами нет.

И я поняла, что больше не могу так жить. Я хочу в другой мир, в котором ничего такого не происходит. Мне было всего пять, когда под нашим забором зарезали человека. Я ходила в первый класс, когда впервые арестовали моего брата, ему тогда было 14. Летом мы чуть ли не каждое утро видели машину цвета хаки с маленьким зарешечённым оконцем, за которым виднелся солдат с автоматом. Машина двигалась по нашей улице за перевал, к озеру Неберджай. Взрослые говорили зловещие слова: «воронок», «следственный эксперимент». И так из года в год. Там и сейчас так.

Окончив школу, я совсем не знала, кем хочу стать. В службе трудоустройства мне предложили поехать в Адлер, учиться на продавца. Этот год среди пальм и кипарисов был прекрасен. Прямо на улицах мы срывали инжир. Купались в море после уроков.

Я получила аттестат с отличием, но продавец из меня вышел никудышный. Работала в центральном гастрономе на улице Советов. Я медлительна по природе. У других полная наколка чеков, а у меня – на донышке. Я вечно попадала впросак: то коньяк проверяющему инспектору в девять утра продам, то не отпущу из-под прилавка дефицит кому надо, а отдам кому не надо. Мною были недовольны. Да и меня тошнило от однообразия этой работы.

Лучше всего было бы поступить учиться. Но куда и как? Школьный аттестат – одни тройки. Да и не знала по-прежнему, кем хочу стать. Впрочем, одна мысль блеснула. Мне захотелось работать гидом. Это случилось после поездки на озеро Рица – нас возили от училища. Экскурсия была прекрасная, с заездом в Гагры. Экскурсовод, совсем молоденький парень, грузин или армянин, очень интересно рассказывал, шутил, приводил примеры из фильмов, книг. Я подумала, что и у меня бы получилось.

Для этого требовалось окончить любой техникум или вуз, а потом – шестимесячные курсы. Мама моей одноклассницы Наташи сказала, что в Ростове много учебных заведений и первое время я могу перекантоваться в Ростове у них.
Сдала документы в культпросветучилище.

В своём гастрономе я взяла отпуск в августе, на время экзаменов. Для меня эти экзамены – как «быть или не быть». Ведь если не поступлю, опять этот прилавок, нудная работа, ужасный район. Но я поступила!

В те олимпийские дни для меня началась другая жизнь. Пожалуй, единственная светлая полоса между тёмным прошлым и серым будущим.

В Ростове я впервые узнала, что такое настоящая дружба. Учиться было очень интересно. Меня ценили за умение писать и говорить. Мы часто ходили в театры, филармонию, Дворец спорта. Ездили в колхоз на уборку винограда и вожатыми в лагерь. Ходили на вечера в соседние техникумы и принимали гостей у себя. Проходили практику в разных библиотеках. И, конечно, я прочитала там море книг. Жизнь сливалась с книжными сюжетами. Казалось, что совсем рядом Аксинья идёт с Григорием в Ягодное, Клавдия ждёт Будулая, а Таня всё роняет и роняет в речку мячик.

Но потом ростовская сказка подошла к концу. Замужество привело меня в Подмосковье. На мою свадьбу пришли подружки по училищу, но только это и радовало. У меня было дежавю. Мой муж напоминал первого мужа Зинки. Такие парни не нравятся девушкам, поэтому они годами сидят в засаде, ожидая своего часа. А потом выскакивают, как чёрт из табакерки, если кто-нибудь из нас, девчонок, пытается при помощи быстрого замужества решить свои проблемы. Счастливой такая семья не может стать априори.

Круг замкнулся, и тридцать лет моей семейной жизни были серыми, как стены панельных домов. Серые дома, серые лица, серые мысли. Всю свою безлюбую жизнь я жила воспоминаниями о тех двух годах в училище, где меня окружали друзья и можно было ощутить себя свободной.

Я родилась в таком месте, где не знали любви. Выросла среди людей, не умевших любить. И в результате тоже прожила без любви.