Преподавание по скайпу или зуму – чистейшая некрофилия. Ну, для меня лично. Некоторым, впрочем, нравится, даже очень. Сидишь себе в тишине и покое, выкатив своё овальное пузико, ляжечка на ляжечке. Ехать, а тем более идти никуда не надо, дал задание, отключил звук с изображением, съел бутербродик со скумбрией, икнул, включил звук с изображением, изрёк что-нибудь в высшей степени мудрое, пахнущее скумбрией.

А с той стороны, в цифровом зазеркалье, – квакающе-булькающие соты. Полная гармония информационной эпохи. Билл Гейтс в многомиллиардной нирване.

Но лично я остался где-то далеко там, в офлайново-книжном мезозое. Я безнадёжно устарел, как легендарный автомобиль «Запорожец». Как очень удобные, но неэстетичные боты «Прощай, молодость!». Как слово «соблаговолите».

И всё же приходится скайповать и зумиться. Вот совсем недавно я преподавал русский язык по зуму, не к ночи будь помянут, одному американцу. Он сидел в своём Сан-Франциско, а я в своём Чертанове. Расстояние – почти 6 тысяч миль, сто чертей мне в селезёнку. Иначе говоря, девять тысяч вёрст, укатай меня карась. Но столь нелюбимый мною зум творит свои масонские чудеса, и мы где-то месяц с небольшим успешно занимались русским языком с сан-францисским американцем. Надо отдать ему должное, он прекрасно говорил по-русски, но всё равно очень хотел совершенствоваться. Я это более чем приветствую.

Наш первый урок начался так.

– Здравствуйте, – сказал я.
– Здравствуйте.

Я увидел перед собой на ненавидимом мною экране очень симпатичного молодого человека лет двадцати пяти. Волосы – цвета цветной капусты. Добрые небесно-голубые глаза. Земляничные губы, растянутые в доброжелательно-колониальной улыбке.

Передо мной сидела совершенно беззлобная пародия на российский флаг. Когда-то мы так и запоминали последовательность цветов в нашем триколоре: блондинка с голубыми глазами и накрашенными губами. Кто-то, впрочем, запоминал и по-другому, снизу вверх – КГБ, красный, голубой, белый.

– Как вас зовут? – спросил я.
– Дональд. А вас?
– Владимир. Очень приятно.
– Мне тоже приятно. Это… Как это? Сильный имя. Ленин, Путин, Высоцкий, Жириновский, Зеленский.
– Ну… вроде того.

Честно говоря, я был поражен эрудицией моего ученика. Дональд сказал:
– Согласен, я… Как это? Стал увлекаться. Ленин и Зеленский – это неправильно. Извините.
– Да уж. И, Дональд, пожалуйста, ни слова о Трампе. Хорошо?
– О’кей, Владимир. Ни слова о Трампе. Трамп – не очень хороший человек.
– Вы студент?
– О да, я студент. Мне очень нравится всегда много учиться. Вот я и думаю. Давайте делать такое дело: вы даёте вопросы, а я быстро за них отвечал. Это как теннис, туда – обратно, туда – обратно. О’кей?
– Хорошо, начали. У вас есть хобби? Это я туда.
– Есть, это я обратно. Развести кошки. У меня семь кошки.
– Ого. У меня только две. Как зовут ваших кошек, Дональд?
– Маргарет, Сьюзи, Роберт, Майкл, Сидни, Хьюз и Ахмад.
– Супер. Почему Ахмад?
– Это порода арабский мау.
– Понял, Дональд. Какое блюдо вы любите больше всего?
– Конечно, шашлык, Владимир. Это русский национальный блюдо. Как оливье. Русский человек всегда ест шашлык и оливье. Иногда – борщ, для разнообразий.
– Ого. А шашлык из чего вы любите?
– Конечно, из баран. Лёгкий мясо.
– Логично, я тоже. Ваш любимый композитор?
– Чайковский.
– Писатель?
– Оскар Уайльд.
– Певец?
– Элтон Джон.
– Художник?
– Бёрдсли.
– Ваш любимый цвет?
– Голубой.
– М-м-да. У вас есть друзья?
– О да. Очень много друзья, очень.
– А подруги?
– Меньше, но тоже есть. Иногда, для разнообразий.
– Понял. Вы женаты?
– Я замужем.

Тут я, конечно, как говорила моя незабвенная деревенская бабушка, маненечко прихренемши. Но быстро всё понял.

– Как зовут вашего… мужа?
– Дональд.
– То есть вас зовут одинаково? Вы, как говорится по-русски, тёзки?
– О да, мы тёзки. Мой муж Дональд – юрист. Он очень хорошо зарабатывает зарплату. А я делаю дела дома, я мастер домохозяйство. Домохозяй.
– Понял.
– Мой муж Дональд любит, чтобы я учился разные языки и науки. Он говорит: моя жена должен быть хорошо образован.
– Хороший муж, – сказал я задумчиво.
– О да. Мой любимый Дональд – как это? Идеалистический муж.
– Идеальный.
– О да. Я очень… Как это… В значительной степени люблю мой Дональд. Но, Владимир, давайте ваши вопросы, и я их буду сразу отвечать.
– Вам нравится, Дональд, роман Льва Толстого «Война и мир»?

Мы занимались с Дональдом в течение месяца пару десятков раз, и всегда наш разговор сводился к любимому мужу Дональда Дональду. Это была явно Настоящая Большая Любовь, хотя понять её, к моему огромному сожалению, не могу и не смогу никогда.

Не смогу, потому что я родом из дремучего гетеросексуального мезозоя, где Данте ищет свою Беатриче, Петрарка – Лауру, а наш домотканый Руслан – Людмилу. И где Дональд должен найти всё-таки не Дональда, а какую-нибудь, на худой конец, завалящую Меланью.

На последнем занятии Дональд вбил окончательный и бесповоротный гвоздь в крышку моего будущего гроба.

– Владимир, – сказал он более чем задумчиво, – вот у вас в России много всякие республики, области, районы, краи. Да?
– Есть, да, – ответил я словами датского филолога из фильма Георгия Данелии «Осенний марафон».
– У вас есть Еврейская автономная область. Да?
– Есть, да.
– И вот я думаю… У вас в России есть Еврейская автономная область, а почему у нас в Америке нет гейной автономной штат?
– Ого. Гейский штат?
– Да, гейский штат. Почему бы и нет? Думаю, он должен быть на мой родной штат Кэлифорния. Там очень-очень много гей. Мой муж Дональд и другие гей.
– Это хорошо, Дональд, что в вашей Калифорнии много геев, но…
– Я понимаю. Это не совсем ваш ориентация.
– Ориентация – ерунда. Правда, Дональд. В Еврейской автономной области не так много евреев. Совсем не так много, как геев в Калифорнии. Хотя…
– «Хотя» – очень-очень хорошее русское слово, Владимир. Вкусное, почти как шашлык. Похоже на «хотеть».
– Да, неплохое слово. Ну что, живём дальше, Дональд?
– Живём дальше, Владимир.

Вот мы и живём дальше. По инновационному «гейному» зуму.