Её счастливая жизнь закончилась в пять лет, когда мама в возрасте 27 лет умерла от воспаления лёгких, оставив семилетнего сына Володю, пятилетнюю Клаву и девятимесячную Танечку.

Отец сразу после похорон женился – с тремя детьми мужчине одному трудно управляться. Но мачеха быстро решила судьбу детей. Володю отдала в батраки зажиточным соседям, мою маму – в няньки к двум малышам, а маленькую Танечку вроде бы случайно уронила с высокой печки, и та умерла.

Володя жил в сарае у своих хозяев, и моя мама бегала к нему и делилась с ним едой. Но со временем брат ушёл жить в детдом, а маму удочерили дальние родственники, у которых не было детей, поменяв ей фамилию с Донец на Колпак.

Приёмный отец был начальником железнодорожного вокзала, а во время войны правил санитарным поездом. Маме было шестнадцать, когда их небольшой городок Новоукраинку оккупировали немцы. Из молодёжи начали создавать подполье, которым руководил взрослый коммунист.

Своих подчинённых он разбил на двойки, и никто не был знаком с другими парами, чтобы при провале не могли выдать остальных. Каждой двойке ставилась своя задача. У моей мамы с подругой такая: ночью с плоскогубцами в руках они по-пластунски подползали к пересыльному пункту пленных красноармейцев, перерезали проволоку и предлагали пленным перейти в партизанский отряд. На это предложение каждый раз соглашалось два-три человека.

Но однажды согласился лишь один. С моей мамой они полюбили друг друга с первого взгляда. Но какая любовь во время передачи красноармейца в партизанский отряд? Только влюблённые взгляды да краткие объятия с поцелуями. Девчонки выполнили задание и передали бойца по цепочке дальше.

К сожалению, немцы поймали его, пытали, стараясь выяснить, кто ему помог выйти из пересыльного пункта, но он молчал. Тогда в сопровождении охранников его водили по улицам в надежде, что тот невольно взглянет на дом, где его приютили. Но парень шёл и смотрел в небо, часто падая, поскольку не видел, куда шёл.

Немцы решили его повесить, при этом всех жителей вывели на площадь, опять же надеясь, что в последние минуты жизни он посмотрит на того, кто ему помогал. Ходили по домам и проверяли, все ли оказались на площади.

Мою маму её приёмная матушка спрятала между перинами на кровати, тоже опасаясь, что пленный в последний раз взглянет на любимую. Но он, как потом рассказывали соседи, смотрел только на небо.

Через некоторое время немцы каким-то образом всё же вышли на мою маму, она даже не поняла как – у них в городке не было предателей. Например, соседи всю оккупацию прятали еврейскую девочку, которой чудом удалось избежать расстрела, когда её маму и двоих братьев убили немцы. Об этом знали все, но никто не выдал.

Потом ещё был случай. Молодёжь угоняли в Германию, ребят везли в товарняках, и несколько человек зубами выгрызли пол в вагоне, через дырку выползли на шпалы и вернулись в город, и их никто не выдал.

А однажды фашисты вели пленных и отпускали тех из них, у кого в городке была родня. Двоюродная сестра моей мамы пожалела одного пленного молодого солдатика, сильно покалеченного, – совершенно постороннего человека признала братом. Потом выходила его, и всю оккупацию он у них жил. Когда город освободили, ушёл воевать дальше. Так что никто никого не выдавал.

И всё-таки мама попалась. А помог ей молодой немецкий офицер, который квартировал у них в доме. Он влюбился в неё и признался в этом. Кстати, мама в школе изучала немецкий и неплохо на нём изъяснялась. Конечно, она не могла завязать роман с врагом, отказала ему, но тот оказался порядочный, никаких фривольностей не позволял, а в данном случае даже помог. Сказал ей, что допрос проведёт сам, бить будет не больно, но она должна подыграть ему, кричать так, словно убивают.

До войны в школе был театральный кружок, ставили «Мазепу», моя мама играла в этом спектакле Марию. Когда Мазепа предал царя, Мария сошла с ума. Вот эта сцена очень удалась маме, когда она играла, плакал весь зрительный зал. Ну и при допросе ей актёрский талант пригодился.

Ничего от мамы не добившись, её выпустили – видимо, никаких доказательств не было.

Но это не всё. Было и мистическое продолжение истории, по-другому не назвать. Жизнь распорядилась так, что мама оказалась на Дальнем Востоке, там и я родилась.

Однажды, когда уже училась в старших классах, мимо нашего дома проходили мои одноклассники. Мы с мамой как раз были на улице. И вдруг она побелела и чуть не упала, мне пришлось её подхватить и усадить на скамейку.

Спросила, показав на одного парня:
– Как его зовут?
– Олег.
– Надо же, даже имя то же.

Оказывается, мой одноклассник внешне – вылитый тот красноармеец, её первая любовь. Может, родственник? Кстати, этот одноклассник Олег, так уж совпало, был моей первой любовью. Моя мама очень хотела, чтобы у нас с ним завязались отношения, но вот его мама, услышав от моей, что Олег мне очень нравится, сказала:
– Ваша дочь очень хорошая, но мы против их дружбы. Мой муж полковник, работает на генеральской должности, а ваш – даже не офицер, а старшина.

Вот такие истории первой любви у моей мамы и у меня.