Мексиканские боги
02.03.2021 00:00
Мехико. Главная площадь

Мексиканские богиСтолица Мексики – крупнейший город Америки. Более 20 миллионов жителей! Вечный смог, автомобильные пробки, пыльные бури и землетрясения.

Главная площадь Мехико – площадь Конституции, также известная как Сокало. С неё я и начал знакомство с городом. На площади стоял палаточный городок с демонстрантами. Они поливали чучело правительственного чиновника ядовито-кровавой краской. Рядом раздавали бесплатную еду сторонники одного из кандидатов в президенты.

– Угощайся, – протянули мне тарелку с остро пахнущей бурдой, но я решил воздержаться от политики.

Читал как-то, что на японских предприятиях ставят куклу с лицом начальника, которую любой сотрудник может ударить палкой. Якобы это избавляет работников от стресса, повышает производительность труда. В этом смысле было бы полезно поставить чучела чиновников не только на мексиканских площадях, но и на наших. И в конце каждого месяца проверять их состояние вместо социологических опросов. Если чучело измочалили в хлам, значит рейтинг чиновника снизился.

Рядом с политическими маршировала колонна религиозных демонстрантов. Молодые евангелисты держали в руках изображения Иисуса. Бригадир выкрикивал в мегафон команды, собравшиеся приседали, крутились на месте и размахивали портретами. То ли флешмоб, то ли занятия фитнесом. А может, это власти распорядились нейтрализовать одних митингующих другими. Первые требуют перемен, вторые призывают к традиционным ценностям. И в целом можно ничего не менять.

Тут же, на площади, у ограды кафедрального собора сидели на крошечных табуретках безработные мастера. Нищие, выпрашивавшие работу. Перед каждым стояла табличка с названием профессии: электрик, газовщик, водопроводчик. Один из сидящих выставил перед собой сразу пять табличек – мастер на все руки.

В качестве столицы независимой Мексики город служит последние два века. Ещё три века он был столицей испанской колонии, и два – столицей государства ацтеков. Возле кафедрального собора находится вход в музей, доступ к руинам главного храма Теночтитлана. Так называли свой город ацтеки. На месте площади Конституции было сердце индейской империи. В городе-государстве жило около 200 тысяч человек. Но пришёл испанец Кортес с шестью сотнями авантюристов, уничтожил империю и убил ацтекского царя Монтесуму.

Поразительно, как мало нужно людей, чтобы разрушить нечто значительное.

В подвале храма до сих пор хранятся ритуальные каменные черепа. Ацтеки тоже были людьми кровожадными. Хотя меня черепа не испугали, даже понравились. Черепа честны, не гримасничают, не задирают нос. У них всегда хорошее настроение, они улыбаются. Ведь самое страшное у них уже позади.

Иудопродавцы

С главной площади я свернул на боковую улочку. Здесь торговали. Товар был разложен на тротуаре на тряпках.

Вдруг раздался крик, я оглянулся, а через миг никакой торговли будто не было. Улица вымерла. Торговцы свернули пожитки в узлы и молча сидели рядом.

В конце улицы показались двое. Они шли неторопливым шагом: хозяева жизни. На плотных животах едва сходились полицейские рубашки. Патруль! Разрешения на торговлю ни у кого не было, а жить нужно… Свёрнутые узлы полицейские не могли открывать без ордера на обыск. Стражи порядка мрачно смотрели на торговцев. Те делали вид, будто просто сели отдохнуть. А что? Имеют право.

Патруль двинул дальше, и через минуту на улице воцарилась прежняя суета.

– Сеньор, купи куклу! – протянули мне красного рогатого чёрта.
– На кой чёрт мне чёрт? – посмеялся я. – Зачем?
– Это Худас! Иуды, символ греха. На Пасху мы кидаем их в костёр. Бум! И грехов как не бывало!

Куклы начинены петардами. Взорвав «иуду», как бы и сам очищаешься. А с пачкой чертей можно устроить знатный фейерверк. Может, купить несколько штук для самозащиты? Нападут грабители, а я им – «ловите чёрта, грешники!». Вот только вряд ли взрывоопасных иуд пропустят через границу. У торговцев были и женские версии кукол – Катринас, куртизанки в платьях с оборками и черепами вместо лиц.

Стихийный рынок разливался по улице и прилегающим переулкам, даже просачивался под землю. В городском метро торговцы протискивались среди пассажиров, волоча за собой баулы с дешёвым товаром – сувенирными крестами, иконками, рогатыми иудами и статуэтками святых.

– Сеньоры! Я так беден, так болен! Помогите! А-а-а! – по проходу полз нищий, хватал мужчин за брюки, а дам – за края платьев. Он пел песни и раздавал листовки, рекламировавшие его бедственное положение и плохое здоровье. Несколько сердобольных католиков кинуло нищему монетки.

У одного из пассажиров я заметил в руках деревянный крест с фигурой Христа, более метра высотой.

Метрополитен Мехико-сити – самый протяжённый в Латинской Америке. Десятки линий, сотни станций. Схему метро я нашёл не сразу. Оказалось, названия остановок изображены в виде рисунков: животных, растений, овощей и портретов выдающихся людей.

На некоторых линиях первые вагоны предназначены для детей и женщин. Об этом предупреждали надписи, разделяющие платформу на зоны, как в мусульманских странах. Здесь это сделано из практических соображений: чтобы уберечь хрупких пассажирок от давки.

Неожиданно на одной из станций в вагон зашёл полицейский и попросил всех выйти – технические неполадки.

– La una bomba! – громко пошутил кто-то. Но все только засмеялись, в бомбу никто не поверил. А иуды в метро сами не взрываются.

Настенный Троцкий и живой Lenin

Каждый мексиканец в душе революционер. Здесь привыкли воевать за свободу от испанцев, американцев и собственных мироедов. В Мексике тоже была социалистическая революция, продолжавшаяся с 1910-го по 1917 год. В память об этом названы городские улицы: Patriotismo, Revolucion, Insurgentes (то есть Повстанцев).

Одним из деятелей мексиканской революции был художник Диего Ривера. Он расписывал стены в правительственных учреждениях. Я видел его работы в Национальном дворце и Секретариате образования. Посетителей туда пускают бесплатно.

Кажется, Ривера был не только социалистом, но и немного буддистом. Вот сидящий в позе лотоса четверорукий бог, похожий на Шиву и Будду одновременно. Во лбу у него «третий глаз» – пятиконечная звезда. В дополнительных руках – серп и молот. А вот типичный индийский гуру сидит перед учениками: в руках учеников также серпы и молоты.

На одной из картин изображены выборы: крестьяне голосуют – все «за» единогласно. Рабочий зажимает под мышкой «Капитал» Маркса, а уборщица гонит метлой капиталиста в цилиндре. Среди смуглых мексиканских пролетариев мелькает белое лицо. Иностранец помогает беднякам постигать азы марксизма и стрельбы из пулемёта. Уж не Троцкий ли, бежавший из России и ставший другом Риверы и его жены, мексиканской художницы Фриды Кало?

Синий домик Фриды Кало и красный Леона Троцкого сейчас стали популярными музеями. В красном доме вождя русской революции настиг ледоруб испанского коммуниста и сотрудника советских спецслужб Рамона Меркадера.

– Ты из России? – переспросил подвозивший меня водитель. – Ну надо же! Ха-ха! А меня зовут Ленин! Не веришь? Посмотри мой паспорт.

В мексиканском паспорте действительно в графе «имя» значилось Lenin.

– В Мексике жить непросто, – задумчиво проговорил Ленин. – Впрочем, кому я рассказываю! Русскому? Вы и так о трудностях знаете всё.

Ба-бах!

Полдня я выбирался из Мехико-сити. Ну и городище! Сначала ехал на метро, потом на автобусе и попутных пикапах по пригороду из тысяч унылых бетонных параллелепипедов, отчего-то называющихся здесь домами.

Через некоторое время я отъехал так далеко, что потерял столицу из вида. На взмах руки реагировали не все машины. Многие проезжали мимо, но некоторые останавливались. Когда я в очередной раз поднимал руку, то считал, что это просто поток, волна, за которую можно зацепиться и мчаться вперёд, сколько хватит сил.

С некоторыми из водителей мне удавалось разговориться. Автостопом я путешествовал уже давно и научился принимать других людей такими, какие они есть. Тут так: не нравится человек – иди пешком. Или лови другую машину.

Понимать мне удавалось не всех. Но я научился принимать людей без понимания. Заставлял себя слушать и со временем почувствовал, что всякий интересен. И пытающийся обратить в свою веру пастор-евангелист, и скупщик краденого, и простодушный фермер-сыродел, и сумасшедший анархист. Я не сумел приучить себя лишь к курильщикам. С ними кабина наполнялась дымом, как газовая камера. Мой организм протестовал и норовил вывернуться наизнанку. И ещё я не полюбил людей сексуально озабоченных, выспрашивающих о сексе, показывающих фото голых женщин, зовущих ехать в бордель или строящих похабные намёки. С такими водителями мне было не по пути.

Первая моя остановка – город Теотиуакан. Он известен своими пирамидами, самыми высокими сооружениями Америки, построенными в доколониальные времена. Город был заброшен за пять столетий до появления ацтеков. Сами ацтеки ходили по этим руинам и удивлялись. Может, даже входные билеты сюда продавали. А почему нет? Что мы знаем о коммерции ацтеков?

На вершины пирамид Солнца и Луны ведут ступеньки. Туристов здесь много, и со стороны это похоже на ступени эскалатора. Один поток движется наверх, другой вниз.

Говорят, город был спланирован особым образом. Что это, дескать, карта звёздного неба или древний космодром. Местные жители любили наблюдать за звёздами. А что им оставалось? Телевидения и соцсетей не было, книжных магазинов – тоже. А звёзды над головой светили всегда. Лежишь на спине, наблюдаешь, как они вертятся. И так тысячу лет подряд. Хочешь или нет – станешь экспертом.

В Теотиуакане я не стал задерживаться, не люблю туристические толпы. Три часа езды на северо-восток, и я добрался до Атлантического побережья. Здесь, возле города Поса-Рика, находилось другое древнее государство – Тахин. Населяли это место тотонаки, молившиеся богу грома, которого звали Тахин. Возможно, как и наш «гром», слово было звукоподражанием: «Та-хин-н!» Похоже на «Та-дах» или «Ба-бах».

Среди местных пирамид самая заметная – Пирамида с нишами. Этих ниш 365 – по числу дней в году. Пирамида-календарь была построена для сельскохозяйственных нужд и почитается до сих пор. У её подножия празднуют день весеннего равноденствия – 21 марта. На каменных стенах сохранились следы краски. Не иначе как будние дни были выкрашены чёрным, а праздничные – красным.

Возле пирамиды сохранилось поле для игры в мяч. Каучуковый шар забрасывали в каменное кольцо. Можно было играть только локтями и бёдрами. За игрой с возвышения наблюдали жрецы. Выигравшую команду приносили в жертву богам. Почему-то мне кажется, что энтузиазма во время игры спортсмены не испытывали.

Было у тотонаков и другое развлечение. Устанавливали 30-метровый столб, на вершину которого наматывали четыре верёвки. Концы их привязывали к ногам поднявшихся на столб добровольцев. Верёвки начинали раскручиваться, и безумцы с факелами в руках летели на этой карусели, описывая круги и опускаясь всё ниже. Пятый участник действа стоял на верхушке столба и играл на флейте и барабане. Этот аттракцион по праздникам устраивают и сейчас.

Я шёл по улице, поглядывая в блокнот и зубря испанские фразы:
– Буэнос диас, сеньор. Пара донде ба? Куда вы едете? Ми вой а Поса-Рика. Я направляюсь в Поса-Рику. Или правильно йо вой? Чёрт, забыл.

Город, по которому я шёл, и был Поса-Рикой. Добирался я сюда, размахивая картой и крича водителям: «Хело! Буэнос… как его… тардес! Пор фавор! Автостоп! Туда!» Работало, конечно. Но чтобы не шокировать мексиканцев, нужно выучить испанский. По звучанию он оказался похож на русский.

Решил расширить словарный запас, переводя названия магазинов. Ага, «Мясо», «Сантехника», «Живопись»… Вывески сменяли друг друга без логики. За исключением места, где некоторая связь прослеживалась: в первой лавке продавались мотоциклы, во второй – гробы, в третьей – кресты. Мимо по улице с грохотом пронеслись седобородые американские байкеры на «Харлеях», в шлемах с изображением государственного флага США. Старички мотоциклисты не искали аллегорий. Они спешили жить, пока хватало сил держаться за руль.

Запретные кактусы

На севере Мексики ощущается близость США. Американские грузовики, белолицые туристы. И климат прохладный. Особенно в горах. Я дрожал в лёгкой куртке и думал: как так? Ехал в пустыню с кактусами, а здесь погода как в родном Петербурге.

Впрочем, кактусов здесь достаточно. На склонах гор целые заросли, в них можно заблудиться. В посёлках их высаживают в качестве ограды. Практичные изгороди – с годами всё выше и крепче.

Я ехал в полузаброшенный шахтёрский городок Реаль-де-Каторсе, чтобы узнать об особенном кактусе, запретном. «Королевская шахта №14» – так можно перевести название этого места. Незаметная точка на карте. Но я часто слышал об этом месте, описанном в книгах Карлоса Кастанеды. Здесь собирают галлюциногенный кактус пейот, использовавшийся в индейских мистериях.

Пейот – не одуванчик, под ногами не растёт. Его нужно искать. На поиски пейота индейцы тратили много дней. А обнаружив, охотились на него с луком и стрелами, как на дикого зверя. Это было частью ритуала, позволявшего общаться с миром предков. Пейот содержит вещество мескалин. Вызывает галлюцинации, эйфорию и мистические переживания. Но, как все наркотики, губителен для здоровья. У человека кружится и гудит голова, бешено колотится сердце, слабеет желудок, тело лихорадит, а мысли путаются. Мескалином можно отравиться насмерть.

После выхода эзотерических книг Карлоса Кастанеды в Реаль-де-Каторсе приезжали энтузиасты из разных стран. Вокруг города стояли десятки палаток, любители кактусов ползали по кустарникам. Но найти пейот трудно, а употребление его как в Мексике, так и в США ограничено законом. Лишь для некоторых индейских племён сделано исключение.

Я против наркотиков, даже лёгких. У меня двое друзей из-за них погибли. Не от передозировки. А из-за состояния, которое наркотики вызывали. Люди переставали адекватно воспринимать реальность, теряли контроль. Совершали глупости, иногда стоившие жизни.

Но мне интересны традиционные ритуалы. Думаю, бесполезно запрещать то, что было разрешено и использовалось веками. Нельзя же ставить решётку на каждое окно из-за существования суицидников. Тот, кто хочет выпрыгнуть, найдёт способ.

Поэтому я тоже решил поиграть в индейцев и на всякий случай заглянул в кусты. Специально выяснил в сети, как этот кактус выглядит. Lophophora Williamsii, небольшой зелёный шарик без колючек. В засуху втягивается под землю, оттого и найти сложно. В России его выращивать запрещено. У нас индейцев нет, зато есть кактусоводы-любители. Вырастить одну штуку на подоконнике ещё можно, но два кактуса – уже статья: незаконное культивирование в крупном размере.

Пейот мне не попался, да и ладно. Мало ли какую чепуху увидишь, объевшись кактусами. Зато сам город показался интересным. Старинный, малоэтажный, тихий. Названия магазинов написаны не на вывесках, а намалёваны на каменных стенах. Самые сильные впечатления оставила дорога, ведущая в город. Она проходила через двухкилометровый туннель, пробитый в горах. Акустика такая, что, когда мне навстречу поехал автомобиль, показалось, будто началось землетрясение и гора вот-вот обрушится… Наверное, самое страшное в Реаль-де-Каторсе – это съесть пейот, а потом забраться в этот туннель. Не то что предков – всадников Апокалипсиса можно увидеть с оруженосцами и обозом.

Секретная добавка в текилу

Следующий пункт маршрута – Гвадалахара. Там производят текилу. Ведь наш русский наркотик – это алкоголь. Даже если это текила.

Водитель подобравшего меня грузовика был одет в футболку с надписью на английском «Собственность чирлидеров клуба «Далласские Ковбои». Во что играют далласские ковбои, я понятия не имел. Но чирлидеры – это длинноногие девчонки с мохнатыми штуковинами в руках, развлекающие публику в перерыве состязаний. Какое отношение имел толстый усатый водитель к техасским школьницам? Сам он улыбался, тыкал себя пальцем в грудь и повторял:
– Ковбой!

Мы расстались, и я отправился на фабрику текилы. Существует индейская легенда, придуманная, как я подозреваю, продавцами алкоголя. Однажды в плод голубой агавы ударила молния, и оттуда потёк сварившийся сок. Индейцы увидели, что растение плачет, и отправились за советом к жрецам. Те глотнули сока, потом ещё. И объявили, что это слёзы богов, небесный подарок. После чего допили остаток.

Алкогольный напиток, который делали индейцы, назывался пульке. Его пили три тысячи лет подряд, пока на континенте не появились испанцы. Они привезли с собой технологию дистилляции и начали производить текилу. Правда, в XVII веке изготовление текилы запретили королевским указом. Индейцы спивались и отказывались работать. Но в 1795 году запрет отменили.

Голубая агава растёт десять лет, превращаясь в здоровенную такую шишку под 100 килограммов. Из неё получается около 10 литров текилы. То есть мексиканский фермер может по календарю определить, сколько текилы растёт у него в огороде.

Собирая урожай, листья отрубают, а похожие на ананасы плоды везут на фабрику. Там их варят на пару и размалывают каменным жёрновом, катающимся по кругу. Раньше этот жёрнов таскала лошадь, от напряжения оставляя после себя кучи навоза. Его собирали и кидали в размолотую массу, чтобы быстрее забродила. Теперь фабриканты предпочитают обычные дрожжи, а вместо лошади – колесо с моторчиком. Интересно, сильно ли изменился вкус после того, как в плодовую массу перестали класть секретную добавку?

После прогонки через дистиллятор жидкость разливают по бутылкам – это молодая текила. Другую часть выдерживают в вощёных или дубовых бочках. В вощёной бочке текила остаётся прозрачной. В дубовой – приобретает желтоватый цвет; чем дольше выдержка, тем темнее, и цена выше.

Соль и лимон – спутники текилы. Соль насыпают в ложбинку между большим и указательным пальцами левой руки, а потом слизывают. Таким образом рот очищают от посторонних привкусов. Например, чеснока или вчерашнего перегара. Опрокинув рюмку текилы, нужно сразу съесть ломтик лимона, чтобы смягчить жжение во рту. Но даже в самой Мексике не все помнят, в каком порядке нужно глотать и лизать ингредиенты. Иногда их смешивают в одном стакане. В местных барах соль с лимоном подают даже к пиву.

Передо мной поставили стол со стаканчиками и арсенал бутылок – можно дегустировать. Вместе с экскурсоводом, водившим меня по заводу – кажется, его звали Мигель, – выпили пару стаканов. Заели лимоном. Потом попробовали ещё несколько видов текилы – уже на брудершафт.

Провожая меня в гостиницу, Мигель смахивал слезу:
– Амиго, куда ты едешь? Оставайся в Гвадалахаре. Я устрою тебя на работу в местный университет. Будешь преподавать русский язык и географию. Женишься на мексиканской сеньорите. Знаешь, какие у нас сеньориты? – Мигель рисовал в воздухе контуры сеньориты. Получалось нечто округлое, похожее на снеговика. Я из вежливости поцокал языком. Но решил, что сходить с маршрута пока рано.

Древности по сходной цене

С севера Мексики я направился на юг. Зелени здесь больше, а вместо текилы пьют мескаль. По вкусу похоже, но мескаль производят из разных видов агавы, а текилу – только из голубой. То есть текила более благородный напиток. Если можно так говорить о жидкости, переборщив с которой рискуешь проснуться женатым на мексиканке.

Заехал в Оахаку, ещё один колониальный город. При застройке испанцы взяли за основу тетрадь в клеточку: все улицы параллельны и перпендикулярны. Дома одно-двухэтажные, а кварталы похожи друг на друга. Квартал по-испански – «куадрас». Если спросить дорогу, отвечают так: четыре куадрас прямо, три налево. Поиск нужного места напоминает игру в морской бой.

В квадратно-гнездовой планировке есть исключения – например, площадь Конституции с кафедральным собором. По вечерам там собирается весь город Оахака. Играет музыка, летают воздушные шары, продаются футболки с портретом субкоманданте Маркоса. Этот Маркос – легендарный местный Че Гевара. Даже звание взял себе похожее, став идейным наследником революционера. «Субкоманданте» означает – «заместитель командующего». Командующим был сам Че Гевара.

Для одних Маркос – защитник индейцев и борец с глобализмом, для других – мятежник и террорист. Маркос выступал за национализацию природных ресурсов Мексики, за соблюдение прав индейцев, за борьбу с диктатом США и МВФ. Лица субкоманданте никто не видел, он всегда появлялся в чёрной маске. Поэтому Маркосом может быть кто угодно. А значит, победить повстанцев невозможно.

В окрестностях Оахаки находятся руины города Монте-Альбан, что можно перевести как Белогорск. Это один из первых городов доколумбовой Америки. Он процветал начиная с V века до нашей эры. Затем по неизвестным причинам опустел. Пока руины не откопали, их считали частью горы, поросшей белыми цветами. На Белой горе сапотеки и миштеки хоронили своих правителей.

У входа к руинам расположились продавцы соломенных шляп сомбреро, от испанского слова «сомбре» – «тень». Шляпы достигали диковинных размеров. Хотя самые большие, метрового диаметра, уже никто не носит. Они остались лишь в голливудских фильмах и у профессиональных музыкантов. А когда-то их носили бойцы мексиканского Сопротивления, сражавшиеся с гринго – американцами. Сомбреро защищали от палящего солнца не только бойца, но и оружие. Мало ли, винтовка раскалится, или патроны в патронташе нагреются и начнут взрываться. А в мирное время можно и сеньориту пригласить: «Эй, красивая, чего под солнцем жаришься? Ныряй ко мне под шляпу!»

На площади у входа к руинам стояла табличка, на нескольких языках строго запрещавшая покупать антикварные раритеты. Используя табличку как бесплатную рекламу, в тени дерева сидел усач в сомбреро.

– Пс-с, сеньор! – громко зашептал он в мою сторону – Не желаете приобрести старинные предметы?

Среди руин Монте-Альбана сохранились пирамиды и обсерватория древних сапотеков. Местные жители выращивали бобы и кукурузу, знали толк в лекарственных травах. Жрецы общались с богами при помощи растений-галлюциногенов. Ну, как повсюду в Мексике. На трезвую голову боги являться не желали.

Святые негодники

В окрестностях нынешнего города Сан-Кристобаль-де-лас-Касас жили племена майя. Женщины носили мохнатые чёрные юбки, красные пояса и цветные блузки, а на головах – подобие чалмы. Мужчины ходили в чёрных куртках, с холщовыми сумками через плечо.

На площади деревеньки Чамула шумел рынок.

– Сеньор! Бананы! Манго! Герильеро Маркос! Недорого!

На прилавках лежали фрукты и поделки – тряпичные куклы в чёрных масках и с деревянными автоматами наперевес. Неуловимые партизаны субкоманданте Маркоса! Мне говорили, что он скрывается где-то в здешних горах.

Я пересёк площадь и подошёл к зданию церкви. С виду обычная церковь, христианская. Только разрисована цветочками. Открыв тяжёлую дверь, зашёл внутрь. Кафельный пол церкви был устлан сеном. На расставленных по полу булыжниках горели зажжённые свечи. Молящиеся сидели на коленях, медленно раскачивались и тихо бормотали.

В алтарной части установлены фигуры, узнать в которых библейских персонажей мудрено. Одетые в длинные балахоны с цветными лентами и зеркальцами, украшенные электрическими гирляндами, перемигивающимися под звуки шарманки. В руках они держали пучки сухой травы и связки кукурузы. Майя считают, что боги создали людей именно из кукурузы. Для деревенских жителей католические статуи олицетворяли древних богов. В центре находился главный из них – Сан Хуан Батиста (Иоанн Креститель), он же бог земледелия.

У некоторых собравшихся в зале крестьян я заметил в руках куриные яйца. Ими водили вокруг головы или тела, а потом разбивали скорлупу. Считалось, что если обряд проведён правильно, желток должен почернеть от вышедшей из человека дурной энергии. Но когда такой энергии накоплено слишком много, яйцом не обойтись – нужна целая курица.

Старая индианка вытащила из корзины живую курицу и стала натираться ею, как мочалкой. Проведя курицей по всему телу, старуха пошевелила губами, а потом резко свернула птице голову. Та потряслась в конвульсиях и затихла на покрытом сеном полу.

Возле импровизированных алтарей из свечей стояли бутылки с кока-колой. Отпив из бутылки, индейцы отрыгивали, чтобы плохая энергия покинула тело окончательно.

Возле входа стояли три стеклянные коробки с куклами – католическими святыми. В простой одежде без украшений и с отрубленными кистями рук. Рядом были установлены колокола. Вокруг огненной стеной горели свечи. Что бы это значило?

– Сеньор, они арестованы, – просипел пожилой мексиканец. – Их перенесли сюда из старой церкви, что стояла на холме у кладбища. В церковь ударила молния, и она сгорела. Святые были не правы. Они должны оберегать храм, но не выполнили свою работу. И колокола молчали, хотя во время пожара должны звонить. Теперь расплачиваются.

Как меня напугало чудовище

Ещё одни руины майя посреди тропического леса – город Паленке. Сюда я добрался под вечер, когда археологический парк был закрыт. Пришлось заночевать на ближайшей ферме вместе с другими туристами. Кто-то, как и я, опоздал, кто-то жил здесь давно, каждый день пробираясь к руинам через джунгли.

В комнатах мест не хватило. Многим пришлось заночевать в гамаках во дворе. Это не страшно – на юге Мексики тёплые ночи. Но когда стемнело, воздух наполнили таинственные звуки леса – визг, крик, уханье. Более всего пугало громовое рычание какого-то зверя. Что за существо издаёт такие звуки? Голодный ягуар? Чудовище из забытых индейских легенд? От агрессивной тьмы нас отделяла ненадёжная деревянная изгородь фермы…

Мне захотелось записать грозный рёв на диктофон для радиорепортажа.

– Стой! Куда?! – кричали мне туристы, видя, как я взялся рукой за ограду. Но чужой страх подействовал на меня ободряюще. Я перелез через жерди и шагнул в темноту.

Вытянув перед собой диктофон, я медленно шагал вперёд, воображая себя отважным журналистом и стараясь не провалиться в какую-нибудь яму. Вдруг яростное рычание раздалось совсем близко. На мгновение окаменев от неожиданности, я бросился назад и одним прыжком перемахнул спасительную ограду фермы. Казалось, тусклый свет электрической лампы отпугнёт чудовище, как когда-то защищали первобытных людей разведённые костры. Зверь не последовал за мной, и вскоре рык затих. Остаток ночи прошёл спокойно.

Утром мы все отправились в археологический парк. Остановив одного из работников парка, я спросил:
– Что за чудовища живут в местном лесу?
– Такие громкие жуткие звуки? Р-р-р, ух-ух, р-р-р? Это самцы обезьян сарагуате. Чёрные ревуны. Так они призывают самок и отпугивают соперников, – ответил работник. Получается, что ночью я испугался небольшой обезьяны размером с пуделя!

Парк Паленке обширен. Здесь сохранились дворцы и храмы, пирамиды и башня обсерватории – и всё это посреди джунглей. Часть территории расчистили для туристов, но многие руины остались в первозданном виде: заросшие мхом, с корнями деревьев, разрывающими старые камни.

На барельефах майя можно разглядеть иероглифические надписи. Это письмо напоминает квадраты с закруглёнными краями. В каждом квадрате рисунки: лица людей, морды животных, части тел, орудия труда. Несмотря на таинственный и неприступный вид рисунков, их удалось расшифровать. Надписи сообщали, какими молодцами были здешние правители, как много городов завоевали.

Змея в двенадцать кепок

Майя жили по всему полуострову Юкатан. Сегодня в каждом посёлке можно найти какие-нибудь руины. Мексиканское правительство не планирует откапывать все города майя. Иначе их придётся охранять, восстанавливать, проводить исследования. Всё это дорого. Поэтому часто из-под земли торчит лишь верхушка башни или пирамиды. Мало кому известно, что эти деревенские руины вообще существуют. В Мексике и без того хватает достопримечательностей.

Самые частые посетители забытых городов – птицы и звери. В руинах Джибильнокак мне попалась ядовитая змея экуней, она же звездохвост. Змея с ленивым интересом смотрела на меня и шевелила длинным хвостом. Захотелось её измерить, но не было рулетки. Известного питона из мультфильма измеряли в попугаях. Если взять самого крупного попугая, амазонского ару, то его ширина – сантиметров восемь. Значит, питон в 38 попугаев был трёхметровым.

Я снял кепку и положил рядом со змеёй. Звездохвост презрительно шикнул и пополз мимо кепки. «Раз, два…» – считал я. Вышло, что длина змеи – двенадцать кепок. Около двух метров. Меньше, чем у питона, но всё равно впечатляет. Хвост ещё долго волочился по земле, прежде чем исчез в расщелине между камней.

Григорий КУБАТЬЯН
Фото автора

Опубликовано в №8, март 2021 года