– Вы не часто появляетесь на экранах. С чем это связано?
– Это только кажется, что редко появляюсь. Съёмок было много, но фильмы ждут своего часа. Зато показывают с завидным постоянством «Улицы разбитых фонарей», «Убойную силу». Поэтому я бы сформулировал вопрос иначе: «Сергей Андреевич, почему всё время показывают именно эти сериалы с вашим участием?» Честно скажу, бывает даже противно от этого.

– Сегодня вы работаете в новом проекте. Он о спорте и не только. Расскажите, пожалуйста, кого вы играете, что за персонаж – отрицательный или положительный?
– Сериал называется «Регби», режиссёр Анна Мирохина. Я играю доктора обеих команд – и мужской, и женской. Очень интересная история. Если говорить более подробно о характере героя, я бы сказал так – он больше чем доктор, он старший товарищ, друг для этих ребят из команды, он взрослый и мудрый. Прекрасно понимает, что происходит в коллективе, и его позиция – это и кнут, и пряник, и поцелуй, и окрик. Он болеет своей профессией.

– Но он же не тренер, он доктор.
– Да, но в силу беспокойного характера старается участвовать во всём, что видит вокруг. Он располагает людей к себе, поэтому невольно проявляет участие и в личной жизни этих ребят, ведь они к нему обращаются за помощью. И ещё. У моего героя есть хобби – он тренирует ребят со сложной жизненной позицией. Они вроде и не хулиганы, но ещё не определились в этой жизни. Он помогает им найти себя, чтобы не свернули на скользкую дорожку. А поскольку у моего доктора нет личного семейного счастья, ни жены, ни детей, то всё свободное время он отдаёт этим ребятам. Вот так проживает свою жизнь – приходит первым, уходит последним. За эти душевные качества игроки команды его и любят.

– Мне всегда казалось, что регби – мужской вид спорта. Или сегодня это уже не имеет значения, учитывая, что женщины освоили и бокс, и хоккей, и даже штангу?
– Я когда-то смотрел соревнования по женскому регби. Да, в нашей стране оно не очень популярно, а в Австралии и Новой Зеландии это спорт номер один. Однако и у нас есть высшая лига и сборная России по регби. Бьются там по-настоящему – это спорт высоких достижений, к тому же большой труд.

Профессиональные регбистки участвовали и в съёмках нашего сериала. Было видно, что в этом спорте заключён смысл их жизни, у них сложилось некое братство, которое не замешано на интригах и больших зарплатах. Я как актёр впервые столкнулся с этим видом спорта, и девушки-регбистки для меня открылись с особенной стороны.

Когда-то на Первом канале и канале «Россия» показывали ледовые шоу. Я был участником самого первого конкурса, где мы с партнёршей оказались первой парой, вышедшей на лёд. Тогда многие вспомнили о фигурном катании и стали отдавать детей в секции. Вот она, сила телевидения. Ведь после сериала «Улицы разбитых фонарей» многие пошли в Высшую школу милиции.

– Я не посвящена в спортивные тонкости, поэтому, возвращаясь к вашему персонажу, задам вопрос: один и тот же доктор может работать и с женской, и с мужской командой? Или это художественный вымысел?
– Я тоже не настолько посвящён в детали спортивной жизни, но режиссёр сериала Анна Мирохина на сто процентов в материале. Она в профессиональном смысле въедливая, вникала в тонкости и узнавала всё, что требовалось для сериала. У нас были консультанты, они подсказывали. Думаю, что один доктор вполне может работать с двумя командами.

– Когда вы прочитали сценарий, вам понравился герой?
– Да, он мне понравился. Не только своими личными качествами, но ещё и тем, что оказался не омоновцем и не полицейским. (Смеётся.) А ещё изначально мне понравился режиссёр. Дело в том, что сейчас очень распространены самопробы. Объясню, что это такое. Самопробы – это когда ты на камеру снимаешь сам себя и разговариваешь с воображаемым партнёром. А потом отправляешь продюсерам, которые отбирают актёров. Мне, к примеру, повезло, вести диалог и записывать пробы мне помогает Анечка, моя супруга. Так что сегодня это практика уже устоялась. Вообще, странная сегодня жизнь. Стало модно отправлять бездушные открытки, найденные в интернете. Модно писать сообщения вместо того, чтобы позвонить и поговорить по душам. Модно фотографировать самого себя и выкладывать в соцсети. Сейчас даже студентов в театральные вузы можно набирать дистанционно! Я в ужасе от этого! Однозначно происходит разобщение. Возвращаясь к разговору о режиссёре Анне Мирохиной – она поступила не модно, пригласила меня на собеседование. Она владеет профессией и, приступая к съёмкам, знает, как снимать и о чём снимать.

– В одном из интервью вы рассказали, что играли на духовых инструментах. В чём их привлекательность для вас?
– Когда мне было восемь лет, друг предложил записаться в духовой оркестр, и для меня это имело глобальное значение. Потому что в ДК, где мы занимались, вечерами проходили киносеансы, и участники оркестра могли смотреть кино бесплатно, хоть все сеансы! Что мы и делали. (Смеётся.) Конечно, для нас это была радость. Но была и ещё одна: мы участвовали в парадах, играли на демонстрациях, в том числе на Девятое мая. Даже зарабатывали какие-то деньги – для меня это первые деньги в жизни.

– Какой инструмент вы освоили?
– Бас-тромбон и теноровый тромбон, а также малый и большой барабаны. Даже сейчас могу сказать словами героя Юрия Никулина из фильма «Когда деревья были большими»: «Руки-то помнят!» (Смеётся.) Если сегодня возьму в руки инструмент, то через пару дней всё вспомню и сыграю.

– И почему музыка не стала профессией?
– Для меня это был интересный период в жизни, я даже подумывал поступить в музыкальное училище. Но в результате отговорил себя от этого шага, потому что мною овладело другое желание – стать артистом. И это желание перебивало всё остальное. Я ведь ещё параллельно умудрялся играть в народном театре. (Смеётся.)

– Но ваши родители не были артистами, не с кого брать пример. Чем же обусловлен выбор?
– Сам не пойму. (Смеётся.) В наше время все хотели стать лётчиками, космонавтами, продавцами мороженого, а я хотел стать артистом. Моим кумиром был Евгений Павлович Леонов. Я ведь не понимал тогда, что такое актёрская профессия, но хотел быть похожим на него. Евгений Леонов обладал безмерным обаянием, которое меня и привлекало. Я смотрел фильмы с его участием, наблюдал, как он играет. И вообще в то время существовала целая плеяда замечательных артистов. Так вот, я очень благодарен маме за то, что она не давила на меня с выбором. Она называла моё увлечение «иллюзией», а я ей пытался доказать, что это – профессия. У меня ведь путь в профессию оказался непростым, я поступил в институт не сразу, но не оставлял мечту, иначе меня всю жизнь преследовало бы состояние неудовлетворённости. Мне не мешали, и со временем я смог доказать, что в актёрской профессии можно зарабатывать. Позднее я материально помогал маме. Здорово, когда ребёнок может помогать родителям. Я считаю, что это – святая обязанность.

– Как родители реагировали, когда видели вас на экране?
– Родители рано расстались, отец никак не участвовал в моей жизни, поэтому я всё время говорю о маме. Она гордилась и радовалась за меня, когда подруги и знакомые рассказывали, что видели меня в кино. Она не очень в нём разбиралась, была просто добрый, хороший зритель. Мама рассказывала, как в её юности люди реагировали на кино. Например, однажды показали фильм «Она защищает Родину» с актрисой Верой Марецкой, где в финале её казнят фашисты. А немного позже зрители пришли в кинотеатр на другой фильм, и там вновь играла Марецкая. Люди не могли поверить, что это она, ведь её в прошлой картине убили! Понимаете, насколько публика была наивная? Но каждый поход в кино становился событием, маленьким праздником. Можно нарядиться, перед сеансом послушать оркестр, песни, купить мороженое…

– У каждого времени свои герои. В девяностые вы ассоциировались с Анатолием Дукалисом из сериала «Улицы разбитых фонарей». С каким героем вас сравнивают сегодня?
– Сегодня, хотим мы или нет, артистов ассоциируют с одной качественно сыгранной ролью – как Вячеслава Тихонова со Штирлицем, Владимира Высоцкого с Жегловым, Михаила Боярского с дʼАртаньяном, Игоря Старыгина с Арамисом. И это несмотря на то, что у них масса других картин. И всё равно, дай бог каждому артисту сыграть такую знаковую роль. Поэтому меня лично это не огорчает. Другое дело, что известными или знаменитыми нас делает зритель, это он решает, хорошо ты сыграл или не очень, знаковая твоя роль или проходная. Можно сняться в большом количестве картин, а главную роль так и не сыграть.

– На экране по-прежнему очень много криминала. Как вы думаете, это когда-нибудь закончится?
– Я очень надеюсь, что это когда-нибудь закончится. Кстати, это элементарно сделать. Достаточно на пару месяцев убрать из сетки вещания все эти криминальные сериалы, заменить их чем-нибудь, но только не ток-шоу, они надоели. Пусть вместо них показывают мелодрамы. Но здесь есть одно маленькое «но», а может, и не маленькое. Дело в том, что на криминале делается рейтинг, поэтому весь мир живет на полицейских историях. Западные кинокомпании, в отличие от нас, производят криминальные сериалы в ещё большем количестве. Но нам надо вспомнить – что есть главное в русском человеке?

– Душа.
– И ещё – желание быть соучастником всех событий. Потому что смысл жизни русского человека – это борьба за справедливость. Мы всегда боремся, мы искренне любим и искренне ненавидим. Вот что отличает русского человека от других. И нам важно, чтобы в бандитских сериалах добро побеждало зло. Так что добро должно быть сильным.

– Сергей Андреевич, в театре вы работаете?
– Антреприза, в которой я играю, называется «Отель 18+». Театр – это зритель и непосредственное общение с ним, это передача энергии со сцены в зал и обратно. Это взаимообогащение. На фронтоне любого тетра можно смело написать большими буквами: «Дубля не будет!» Здесь – как сыграл, таким и запомнился. Театр нельзя сравнивать с кино. Я люблю театр, но было время, когда кино захлестнуло и пришлось выбирать, либо – либо… А что тут выбирать? Выбрать невозможно. Но в тот момент я остановился на кино, потому что там заработок стабильный. Мне как мужчине было стыдно работать в театре, ведь я не мог содержать семью. Даже не содержать, а просто прокормить. К тому же театр поглощает тебя целиком, и всё остальное проходит мимо – дети, супруга, поездки, в общем, вся нормальная жизнь.

– Вы родом из Воронежа, но много лет живёте в Питере. Почему выбрали именно этот город? И нравится ли он вам по-прежнему?
– Однозначно нравится! Когда меня спрашивают, где вы родились, конечно, я называю Воронеж. Но всю сознательную жизнь, а это уже более сорока лет, провёл в Питере. Здесь мои дети, здесь любимая жена Анечка… Но Питер, в отличие от Москвы, имеет особенность – он подминает под себя. Он тебя организует и воспитывает. Ты сливаешься с ним. Мне есть с чем сравнивать, ведь почти половину жизни я провёл в Москве. У нас, актёров, есть профессиональная потребность подсматривать за жизнью. Так вот: в Москве другие отношения, другой ритм, и люди тоже другие. Только в Питере можно остановиться и посмотреть, как разводят мосты, полюбоваться на Неву. К сожалению, у нас погода плохая, как, впрочем, и в Москве. Сегодня мы всё меньше ходим пешком, всё больше ездим в автомобиле…

– Расскажите, пожалуйста, о детях.
– У старшего сына своя жизнь, он вырос. А младшие дочка и сын ещё ходят в школу, которая поглощает их полностью. Мне кажется, у сегодняшнего поколения школьников категорически нет свободного времени, чтобы посещать какие-нибудь кружки и секции. А хотелось бы, чтобы у них праздник был в душе, а не по календарю. Но мои дети учатся в очень хорошей школе, где есть всё – бассейн, залы для волейбола и баскетбола, поэтому им не приходится куда-то ездить специально. Задают детям сегодня очень много – их программа опережает нашу. Мою, в частности. То, что я проходил в четвёртом классе, они сегодня проходят в первом.

– Чего бы вы хотели для своих детей?
– Хочу, чтобы у них было счастливое детство. Чтобы они путешествовали, и они путешествуют. В свои девять и одиннадцать лет побывали в двадцати странах, и я горжусь этим. Неважно, что они не всё запомнят. Кое-что всё равно останется в памяти. Для меня главное, чтобы они состоялись в жизни, нашли себя в профессии. Банальные слова, но это важно. Конечно, им не удастся избежать ошибок и разочарований, но будут и победы. Я счастливый человек, хотя через многое прошёл. Однажды преподаватель танцев в театральном вузе спросила: «Почему вы так стремительно прибавили в весе?» «Да вот, с хлеба на квас перебиваюсь, то есть ем хлеб и квасом запиваю». Никогда не забуду выражения её лица. (Смеётся.) Она не знала, что у меня совсем не было денег, и сказала: «Вы едите хлеб и заедаете хлебом. Надо это прекращать». Я, конечно, не хочу, чтоб мои дети перебивались с хлеба на квас, такой опыт передавать им не стану, но с удовольствием поделюсь другим опытом. И ещё хочу гордиться своими детьми, как моя мама гордилась мною.