Герой труда Иван Степанович
20.06.2021 18:26
Денег у него было немерено

Герой трудаВ последнее время Ивану Степановичу немоглось. Одолела не слабость даже, а какая-то хандра, для которой и причины не было.

– Сам чёрт её не разберёт, – с досадой крякал он, брал из чулана старый тулуп и выходил в палисадник.

Там Иван Степанович расстилал тулуп, ложился на него и принимался наблюдать за дорогой.

К своему безделью старик готовился основательно. Ставил под руку банку из-под леденцов с самосадом, рядом клал стопку нарезанных квадратиками газетных листков. Сделав козью ножку и пыхнув густым синим дымом, разглядывал земляков, сновавших туда-сюда мимо его калитки.

«Все чего-то гоношатся, хлопочут, – думал Иван Степанович, – а и в мыслях нет, что это пустое».

Когда надоедало обдумывать чужую жизнь, он кого-нибудь окликал для разговора, как вот сейчас ковылявшую по дорожке бабку Веруню.

– Алексевна, куда навострила резвые ноги?

Бабка Веруня остановилась, оперлась обеими руками на палку.

– За хлебушком, родимый. Разве молодёжь заставишь до магазина слетать, всё сама. А ты чего развалился-то, захворал?
– Хандра у меня, – пожаловался Иван Степанович, – весь свет не мил.

Бабка Веруня пожевала губами, видно, не доверяя его словам: ей было чудно слышать такую ахинею. Затем покачала сухонькой головой и сердито ответила:
– Ну и отлёживай бока, а мне некогда с тобой лясы точить, – и поскребла дальше.
– Флаг в руки! – повысил голос Иван Степанович, обидевшись на её скорый уход. Даже не выслушала до конца.

Слова бабки Веруни почему-то сильно задели. Всеми уважаемый Иван Степанович лентяй и лежебока? А ей ли не знать, что он всю жизнь только и делал, что трудился от рассвета до заката, вон какие ладони – широкие, с огрубевшей от постоянной работы кожей.

С малолетства Ванька был приучен отцом-плотником к домашним делам. Даже превзошёл отца – в тринадцать лет сам сделал диван с ножками в виде растений и спинкой, словно собранной из цветов, а в четырнадцать придумал такой комод, что вся деревня приходила любоваться. Вот тогда на него и запала Аринка, первая красавица, по которой сохли не только деревенские парни, но и городские, приезжавшие в клуб на танцы.

Иван Степанович стал известный плотник, да и столяр каких поискать. Его даже издалека приглашали срубить дом или вырезать наличники, по этой части всю жизнь и проработал.

Когда женился на Арине, отгрохал собственный домище – высокий, просторный, с верандой, с расчётом на будущих ребятишек, которых, по его задумке, должно было родиться не меньше трёх. Потребовались хозяйственные постройки – пожалуйста, тебе амбар, сарай, конюшня, дровница. Всего у него в достатке.

Тогда некогда было хандрить, ни одного дня в безделье. Днём трудился в колхозе, а после работы и в выходные уходил на заработки. Когда колхоз развалился, и вовсе перестал бывать дома – строил «фазенды» бандитам, банкирам и ещё чёрт знает кому. Может, потому и жена раньше времени надорвалась, что одна тянула на себе большое хозяйство да за малыми ребятишками приглядывала. Вот и отозвалось ей, раньше времени в могилу легла. И ведь были деньги, врачу без счёта совал, не скупился, а всё равно не помогло.

Похоронив Арину, Иван остался один. Некому теперь жить в его царских хоромах, а детей сейчас и калачом не заманишь в отдалённую деревню. Выходит, зря тянул жилы, обогащался, желая жить лучше других. Однажды даже услышал, как его обозвали каким-то Калитой.

Иван Степанович вспомнил об этом, и его охватило беспокойство, прямо зуд напал, так захотелось узнать, что означает это слово.

На его счастье из школы возвращался четвероклассник Вовка, сосед.

– Вовка, – окликнул Иван Степанович, – поди сюда.

Мальчишка прищурился и поглядел на развалившегося на тулупе старика.

– Чего?
– Вопрос есть. Ответишь, дам сотню.
– Слушаю вас, дядя Ваня.
– Скажи мне, что за слово такое «калита»?
– Кто же не знает? – удивился мальчишка. – Это старинное название денежной сумки, кошеля. И даже одного московского князя звали Иван Калита. Так-то он Иван Данилович, а Калита – прозвище.
– За что же его так прозвали? – поинтересовался Иван Степанович.
– Об этом и сами историки до сих пор спорят, – объяснил Вовка. – Одни говорят, будто был крохобор, а другие, наоборот, что щедрый и любил нищих одарять. Но то, что у него денег было немерено, это точно.

Иван Степанович сходил в дом, вынес Вовке обещанную сотню.

– Будут ещё вопросы, обращайтесь, – сказал Вовка, пряча банкноту в карман.

«Выходит, я крохобор? – размышлял старик. – Денег накопил и от своей значимости хвост распустил: мол, смотрите все на меня, не чета вам, голодранцам».

Он глянул на свой ухоженный дом и будто увидел его впервые. Стены выкрашены свежей зелёной краской, широкие белые рамы, красивые резные наличники, новая металлическая дверь, установить которую потребовал младший сын, чтобы обезопасить старого отца от непрошеных гостей. Дом действительно стоял на деревенской улице дворцом среди ничем не примечательных изб.

Иван Степанович перевёл взгляд на видневшуюся невдалеке школу: облупленные стены, покосившие рамы, ржавая крыша, недоделанная кирпичная пристройка под спортивный зал. При желании Иван Степанович мог найти много и других недостатков, глаз у него намётанный, хозяйственный.

«Наверное, и учиться в таком здании неуютно, – подумал он. – Вот и Вовка сегодня из школы возвращался невесёлый».

Ночью Иван Степанович спал на удивление спокойно, как младенец. Так он не спал уже лет десять, с того чёрного дня, как похоронил Арину.

Поднялся спозаранку, сполоснул лицо колодезной водой, достал из шкафа брюки, пиджак с единственной нацепленной на лацкане медалью «Ветеран труда». Ею старик очень гордился, потому что заслужил.

Нарядившись в непривычную для себя одежду, Иван Степанович потоптался перед зеркалом, прилизывая реденькие волосёнки. Нахлобучил фуражку, подхватил потёртый ранец с железной застёжкой, с которым младший ходил в школу, и размашисто зашагал по улице.

Назад Иван Степанович возвращался не спеша, заложив руки за спину, под пиджак. Он всё время с удивлением крутил головой по сторонам, а с лица не сходила улыбка, изнутри распирала радость.

Уже в который раз Иван Степанович вспоминал, как одновременно удивилась и обрадовалась директриса Нина Георгиевна, когда он из школьного ранца вывалил перед ней на стол все свои сбережения, два миллиона рублей, как слёзно благодарила, а потом обняла и расцеловала.

Особенно его растрогали искренние слова учительницы. Сама она попала сюда по распределению, да так и прижилась.

– Поверьте мне, дорогой Иван Степанович, не сохраним нашу школу – не сохраним и деревню. Сгинет она, как и тысячи других деревень.

Всё-таки не напрасно он прожил жизнь. А Вовка – дурак, никакой Калита на самом деле не крохобор и не попугай, а добрый человек.

Михаил ГРИШИН,
г. Тамбов
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №23, июнь 2021 года