Казалось бы, дело-то самое плёвое, но Кате всё надоело, она задолбалась, сил уже не было это терпеть. А что терпеть-то? Всё в ажуре – дети-лапочки, причём лапочки уже взрослые, не писают, не ноют, с домашками не пристают. С деньгами порядок, муж – любовь всей жизни, работа – мечта. Да и начальник, в принципе, терпимый. Наверное, потому что Катя и есть начальник своего небольшого сплочённого коллектива.

А надоела ей ужасная, ободранная, сто лет не ремонтированная домашняя уборная. Да и ванная не лучше, что уж там. Оформленная в стиле ретро, она была покрыта эмалью ещё в середине прошлого века, и повсюду виднелись ржавые ярко-оранжевые пятна. Напольная плитка вызывала воспоминания о туалете в начальной школе того же исторического периода. Екатерина, конечно, любила ретро, но оно должно быть дорогим, стильным и ухоженным, а не вот это всё.

Так в чём же проблема? А люди бывают разные – одни любят развлекаться и тусоваться и даже иногда умудряются превратить это в профессию, другие предаются страсти к искусствам, а вот Гриша, Катин муж, был по природе созидателем, точнее сказать, делателем. Он любил что-нибудь мастерить своими руками, ну и головой иногда приходилось поработать, без этого никак, особенно если ты по профессии хирург.

Всё, к чему прикасался, Гриша любил делать качественно, вдумчиво, оригинально и не спеша, будь то переплетение книг, возня с автомобилем, прилаживание полочки, починка обуви или плетение авосек. Он, представьте, любил шить одежду. А торопиться не любил. Поэтому даже волоски в носу, которые почему-то называл вибриссами, удалял медленно, тщательно, по лично им разработанной методике.

И ремонт в квартире Гриша делал всегда сам, жестоко страдая, если всё-таки приходилось что-нибудь делегировать посторонним. Ну, например, замену окон.

Однако с годами его рвение к ремонту в квартире поубавилось. К тому же с возрастом он до совершенства отточил способность откладывать дела. «Как-нибудь потом» могло длиться десятилетиями.

Горестно размышляя об адской способности Григория тянуть резину, Катя вспоминала и собственные грехи. Семь лет откладывала получение загранпаспорта. Мечту детства – заниматься вокалом – не могла воплотить несколько лет, хотя постоянно давала себе обещание заняться этим вопросом. Да и прочие дела обычно хорошенько вылёживались, прежде чем у неё доходили руки. Что ни говори, муж и жена одна сатана.

Не повезло так уж не повезло, горестно размышляла Катя. Как всякий человек, который не прав и знает об этом, Гриша болезненно реагировал на справедливые претензии. К тому же, будучи коренным петербуржцем, он любил приписывать москвичке Кате столичные понты, тягу к излишествам, роскоши и прочую бездуховность. Ну да, в город на Неве Катя переехала к мужу, но это ещё ничего не значит.

Ей ужасно нравилась их переделанная из коммуналки квартира с высокими потолками и непростой энергетикой. Да и оставшаяся от Гришиных бабушки с дедушкой старинная дубовая мебель нисколько не смущала, даже наоборот. Но вот уборная…

После очередного скандала сбитая с толку Катя снова отступала на прежние рубежи. Ну неагрессивная она, что поделаешь. Ведь десятилетия живут вместе, любовь, дети, чего уж воевать из-за какого-то ремонта. И она продолжала уговаривать себя, что ладно, сойдёт, раз уж ей выпала такая судьба.

К тому же, когда всё надоест, можно куда-нибудь поехать – например, на южные моря. Или поглазеть на средневековые европейские замки – отвлечься от собственного коммунального неустройства.

Но вселенная, видимо, окончательно исчерпала терпение насчёт их туалета и бабахнула коронавирусом. Все поездки отменились, привычная реальность планеты покатилась кувырком.

– Ну уж если вы тут такое устроили, тогда помогайте! – на полном серьёзе воззвала она к высшим силам. И те не подвели.

Вскоре судьба подкинула ей небольшой симпатичный психологический интернет-тренинг. В ходе групповых занятий выяснилось, что Катина беда – сущие пустяки по сравнению с жизненными драмами других участников. От их историй волосы на голове шевелились. «Бедняжки, бедняжки», – переживала за них Катя, но всё-таки решилась написать в общий чат и поделиться своей проблемой.

Девочки сочувственно поохали, морально поддержали и призвали гнуть свою линию, а ведущая-психолог посоветовала: напишите три причины, почему вы этого достойны. Катя написала: «1. Мои желания важны. 2. У нас есть на это средства. 3. Моя семья и гости достойны гигиеничного и красивого места общего пользования».

Мои желания важны! Хм, какая важная мысль. И почему ей раньше это не приходило в голову? Но в самом-то деле, не разводиться же из-за какой-то переделки квартиры.

«А кстати, муж из-за этого несчастного ремонта не боится меня потерять? – вдруг подумала Катя. – Совсем-совсем не боится?»

Ну почему она раньше не смотрела на проблему под таким углом? Всё остальное уже дело техники.

Нурбек Ахмадович, обходительный восточный человек, говоривший на прекрасном выразительном русском языке, явился по первому зову. Впервые увидев санузел в столь запущенном состоянии, он всё же сохранил на своём приятном лице профессиональную невозмутимость. Уже за одно это она прониклась к мастеру симпатией.

Да и вообще Катя уважала узбеков, хотя бы за то, что те спасли от голода тысячи блокадных сирот. Этого она как мать троих петербуржцев не могла не принимать близко к сердцу.

Они быстро договорились по всем вопросам, наметили план действий, и всё бы хорошо, но имелась ма-а-аленькая такая закавыка, просто пустячок, – муж был ещё не в курсе. Катя назначила совещание на ближайший вечер.

«Мои желания важны», – подбодрила она себя, стараясь не вспоминать, как супруг прежде отклонял все её попытки нанять работников:
– Мне как раз не хватало полного дома криворуких мужиков.
– Всю жизнь мечтал по полгода всё за ними переделывать.
– У нас и так всё отлично: вода льётся, душ работает. А дырку в ванной можно заделать эпоксидкой.

Ну и далее в таком же духе. Однако именно в этот раз Катя не собиралась отступать, отчаянная решимость звенела в ней, как натянутая струна.

«Это есть наш последний и решительный бой», – она готовила ужин и напевала под нос с детства знакомую мелодию гимна борьбы угнетённых за своё освобождение. Она была готова ко всему, но пирожков всё-таки напекла и даже купила к ужину бутылочку коньяка. Тем более сегодня был день памяти её покойной мамы.

– Мама, помогай, – взмолилась Катя и пошла открывать дверь вернувшемуся с работы мужу. Сама она находилась в двухнедельном отпуске и, по идее, сейчас должна была гулять по Праге, если бы не проклятый коронавирус.

Хм, вот что значит внутренняя решимость. Гриша немедленно согласился на всё и даже глазом не моргнул.

– Только сама будешь своего Алибабаевича пасти, я на дерьмо изойду, – обречённо, но самокритично заявил муж.

«Спасибо, мама», – ликуя, сказала про себя Катя. И понеслось.

Во-первых, вселенная, конечно, взялась помогать Кате, подсуетившись с коронавирусом, но не учла, что магазины сантехники и «всё для ремонта» были закрыты по велению надзорных ведомств.

Но этим препоны не ограничились. Старинная чугунная канализационная труба в туалете когда-то подло треснула. Конечно, Гриша замазал щель, но не брать же эту уродину с собой в светлое будущее.

Хитроумный восточный прораб Нурбек, появившийся в Катиной жизни, как джинн из бутылки, набросал план действий: вызываем жэковских сантехников, они обязаны, перекрыв воду в подвале, бесплатно поменять чреватое аварией чугунное безобразие, ну а дальше действовать будем мы.

Тут робко вклинилась Катя:
– Есть проблема. Труба-то не течёт, муж залепил её раствором.
– Та-а-ак, объясняю, – терпеливо сказал Нурбек, – перед приходом сантехников наливаете немножко воды на трубу и на пол вокруг неё. Дескать, можем затопить соседей. У них с этим строго, должно сработать.

И сработало! Правда, Катя налила на трубу не воду, а другую жидкость, более родственную канализации, – для пущей убедительности. Слишком уж многое было поставлено на карту.

Далее Нурбек легко обыграл Роспотребнадзор с его закрытыми магазинами, и уже на следующий день всё необходимое было закуплено, работа закипела.

Как говорится, не давши слово, крепись, а давши – держись. Гриша стоически терпел всё это многодневное безобразие: беспорядок, посторонних людей, неработающие удобства. Играл желваками, прятался в своей комнате, всячески увиливая от общения с ремонтниками, а в их отсутствие мелочно выискивал недостатки в работе. Но под конец привык и даже подружился с двумя постоянными рабочими – сантехником и плиточником. Ведь мужик-то он был неплохой, разве что немного педагогически запущенный, и то, как оказалось, небезнадёжно.

К новому великолепию Катя привыкла не сразу. Чувствовала себя слегка неуютно, вроде как и не дома. Зато, когда закончился период адаптации, она входила в места общего пользования с тихим счастьем в душе, словно в храм сбывшейся мечты. Правда, двери… Их Григорий предложил не менять, а довести до ума и покрасить. Как-нибудь потом. И Катя даже была не против, что уж, двери как двери, к тому же ей не хотелось снова быть заподозренной в «московских понтах».

Прошёл ровно год. Злополучное «потом» никак не наступало, двери стояли неухоженные и портили картину. А Екатерина задумалась о продолжении работы над собой. Кстати, и подходящий женский тренинг как раз подвернулся: «Мы дадим инструменты для высвобождения вашей внутренней агрессии!»

Вообще-то обычно она старалась всё уладить миром, да и старого дурака Гришку было жалко, но, может, и правда, агрессия тоже нужна. Даже интересно, что у них там за инструменты, скалка, что ли?