Мне тогда было 11 лет. Наша семья жила в квартире, которую мать получила от своего предприятия. Умер наш дедушка, и после его ухода начался какой-то кошмар. Отец начал пить, бросался с кулаками и на маму, и на нас с сестрой. Тогда она его выставила, он перебрался к своей матери, в соседний микрорайон, но часто заходил к нам.

Выбитые папашей двери и окна были для нас обычным делом. Потом мама пригрозила его посадить, он перестал являться, только иногда приползал совершенно пьяный, стучал, а мы его не пускали. Нам было безумно страшно, что он всё-таки войдёт, убьёт маму и нас сдадут в детдом.

В новом доме у матери завелись незамужние подруги, которые любили выпить и повеселиться. Нет, они были не алкашки, вроде приличные женщины, одна – врач, вторая заведовала складом местного общепита. Но им нравилось весело проводить время, пригласив кавалеров, и почему-то именно в нашей квартире.

Ну да, они же не дуры, чтобы тащить мужиков к себя домой – у одной дети, а у другой ковры на полу, как они сами объясняли. А у нас, значит, всё можно. Наша мамаша, одурманенная свободной жизнью, разрешала проводить эти сабантуи, а своих детей игнорировала. Гудели они всей компанией на кухне, а мы сидели, закрывшись в своей комнате.

Потом заведующая складом уговорила мать уйти с предприятия, где она получала жильё, хотя там уже были хорошая должность и высокая зарплата, и устроила её работать к себе. Склад находился как раз в том районе, где жила наша бабуля, мамина мама, она фактически нас и вырастила.

Мы с сестрой жили у бабушки, а мама, устроившись на новое место, появлялась у нас очень редко, порой пьяная. Могла раз в месяц завезти какие-нибудь продукты. Мы не очень переживали, с бабушкой нам было лучше, спокойнее. Правда, папаша ещё порой заходил, ломился в двери, но всё реже и реже. Так мы и жили втроём, тихо и мирно.

И вот лето, дети из нашего двора разъехались на каникулы, кто на дачу, кто на море отдыхать. Сестра спала, а я вышла во двор, села на качели. Время – два часа дня, на улице, как ни странно, ни души. Вдруг вижу – прибегают две незнакомые девчонки, на вид лет по 14. Они очень мне обрадовались, подскочили и сообщили, что играли в бадминтон, а воланчик залетел на большое дерево, залезть на него они не могут, а вот если меня, маленькую и тощую, подсадят, то я достану.

Делать нечего, отказать неловко, и я поплелась за ними через дорогу, к длинному и высокому забору небольшого предприятия. Там была ровная хорошая площадка, как раз возле одинокого высоченного тополя.

На высоте примерно двух метров торчал обрубленный сук, на нём – остатки веток, засохших и превратившихся в прутья, туда и угодил воланчик. Я разулась – в носках легче удержаться на коре дерева, – полезла наверх, девчонки стали помогать, пихать под пятую точку. Одна из них даже взгромоздилась на плечи второй, чтобы выше меня подтолкнуть. В итоге меня усадили на сук, спиной к дереву. Наклонившись вперёд, я достала воланчик и скинула им.
Тут эти дряни, смеясь, убежали, крикнув, что снять меня не смогут, надо ждать, когда кто-нибудь из взрослых пойдёт мимо.

Сижу я в носках на двухметровой высоте, плачу. Вокруг ни души, жара. Впереди – стройка, огороженная заборчиком, но поскольку воскресенье, там никого нет, а сторож приходил только на ночь. Сижу я, рыдаю, представляю, как бабушка станет искать меня, переживать. И вдруг из-за угла стройки вышла женщина. Я присмотрелась – а это моя мать. Трезвая – и это днём, в выходной!

Я так редко видела её, что это стало для меня настоящим чудом. Она подошла, для начала наорала на меня. Затем я обхватила сук руками и начала потихоньку сползать вниз, ободрала все ноги, но мать меня поймала. Дала мне затрещину, и мы пошли домой.