В то лето я приехала в родную деревню одна. Горожанин думает, будто жизнь в сельской местности – сплошной кислород и бесконечный отдых от прелестей цивилизации. А я еду помочь маме с огородом и садом, с ремонтом дома и уходом за домашней живностью. Дел всегда много.

А вечерами, сидя на лавочке под яркими звёздами, долго слушаю бесконечные воспоминания мамы о детстве и молодости. Иногда поём. Раньше я приезжала в деревню с аккордеоном, так, баловалась немного. Сижу на закате, любуюсь вечерним небом, наигрываю. Через некоторое время раздаются шаги: подходят соседи «цирк послушать», обсудить последние новости и поделиться впечатлениями прожитого дня.

Соседи, куда без них. Точнее, соседок много, а сосед – почти один.

Дядя Володя давненько, в силу возраста и слабого зрения, не выходит со двора на улицу. Петровича, бывшего хулигана, а ныне успешного бизнесмена, держит в ежовых рукавицах огромная властная Наталья. Если что – достанется всем. Он от греха и не высовывается. Соседа Сашку ревнивая Шурочка в жизни на улицу без присмотра не выпустит, вдруг вдовы соблазнят и уведут? Сосед Слава, прозванный Словариком за пустословие и маленький рост, бывает готов к общению только после определённой порции горячительного, в свободное же время он занят поисками этой самой порции.

Сосед напротив? Уже все забыли, как его назвали мама с папой. Майкл! Так он представляется всем, хотя по паспорту Михаил Алексеевич. Вернувшись в старую родительскую избу после нескольких ходок и потери здоровья, эта личность ни разу за много лет не мылась, не стриглась, не сажала огород, не подметала двор. Одежда обречённо блестела и трескалась от грязи, да и сам он стал чёрным, как Майкл Джексон до начала надругательств над своим телом. Напившись, эта захмелевшая персона орёт, стоя у обочины, – выйти на дорогу мешает глубокая канава и потеря костыля.

– Я бог, я сам буду всех судить! Я вам дождь пригоню! И снег, если надо.

Майкл трясёт кулаком и топает здоровой ногой, пытаясь казаться гордым и важным. Но лишь Дружок, брезгливо потянув носом, гавкает пару раз и лезет в будку.

Поэтому Иван, муж моей одноклассницы Людмилы, чувствует себя хозяином левой части Советской улицы – до самого перекрёстка. Деловой и хваткий, он обустроил усадьбу как надо: пластиковые окна, железная крыша, высокий синий забор, волкодав в конуре, в гараже грузовичок и иномарка. А жена его зарабатывает продажей браги. Хватает не только на хлеб с маслом. Есть повод поглядывать на соседей свысока. Ко мне она относится с презрением:
– Уехала в город, чтобы не вкалывать в огороде, не заниматься дровами.

Более сочные комментарии с употреблением «диалектизмов» придётся опустить.

Даже не верится, что детство мы провели вместе: бегали от «клевучего» петуха, собирали первые подснежники, нянчили слепых котят, висли на черёмухе и яблоне.

Ни Иван, ни его Людмила никогда не подходили по вечерам, не общались с соседями.

– «Чего они там песни орут, как дураки, делать нечего? Если бы навкалывались, как я, не орали бы на всю улицу», – донесла соседка Тамара очередной комментарий в мой адрес.

Поэтому я с Людмилой и Иваном здоровалась при встрече, не вступая в разговор. Хватает своих забот.

Та же самая Тамара однажды донесла, что Иван с Людмилой готовятся к свадьбе, выдают дочку замуж.

– Говорят, мол, наших, деревенских, звать не будем, нечего смотреть на их пьяные рожи. Свадьбу отгуляем в самом крутом ресторане, денег не пожалеем. Будет не хуже, чем в городе.

Эта новость задела соседок. Ну хоть бы пригласили посмотреть на выкуп невесты, выпить по стопке по хорошему поводу. Нет, не по-соседски.

Несколько дней женщины обсуждали неправильное поведения родителей невесты.

И вот завтра свадьба. Мы решили сесть на лавочку у калитки в нужный час – со стороны посмотреть на событие.

Запивая жаренную с лучком картошку домашним кефиром, сидя прямо напротив окна, мы не сразу заметили, как к дому Майкла подъехал грузовичок. А когда грузовичок уехал, глазам не поверили. У крыльца стояла крышка гроба! Пойти к Майклу с прямым вопросом никто не решился.

– Это что же? Завтра у Майкла похороны, а у Ивана с Людмилой – свадьба? – опомнилась мама.

Покойником оказался бездомный и запойный племянник Майкла. Бродяга ничего не знал о запланированной свадьбе и умер не вовремя. Его тело привезли в деревню дяде – чуть ли не единственному родственнику.

Утром крышка гроба по-прежнему стояла на месте. И даже деревянный крест рядом. А тем временем Иван ходит с кем-то по своему двору, развешивает воздушные шары на веранде. Затем двинулись вешать вдоль забора, как раз в сторону Майкла.

Увидев у ворот соседа крышку, Иван пошёл к Майклу и долго его материл. А что тот мог поделать? Тётка покойного, Марья, которой пришлось взять на себя похороны, о переносе на другой день и слушать не стала:
– Да его уже давно пора закопать, жара на улице!

Иван и Людмила спорили во дворе. Потом хозяин сел в машину и куда-то уехал.

Вот до чего доводит гордыня. Если бы общались с соседями, то сумели бы как-нибудь договориться. Но не зря же Иван был мужиком – он привёз участкового. Что полицейский говорил Марье, было плохо слышно. Потом она сама к нам подошла.
– Чего людям праздник портить? Это Димке покойному всё равно. Пусть жених выкупает невесту, пусть радуется родня, а как они закончат, мы поедем на кладбище.

От калитки нашего дома, с бугорка, было видно всё. К часу дня собрался народ. Одни пришли посмотреть на свадьбу, другие проводить покойного, третьи собирались успеть и то и другое. Женщины в пёстрых платьях издалека были похожи на ожившую клумбу. В ожидании действа они негромко делились новостями.

Первой подъехала машина к дому покойника. Пёстрая «клумба» разом замолчала. Марья замахала руками перед носом водителя, объясняя ситуацию. Тот выругался и отошёл к куче брёвен, смирившись с тем, что придётся подождать. А женщины дружно обратили взоры на разноцветные шары. И вот нарядные Людмила и Иван вышли к калитке. Едут! Женщины дружно выгнулись в сторону перекрёстка. Наконец показалась пара джипов, разместилась так, чтобы закрыть хижину Майкла от взглядов свадебных гостей.

– Сваты! – прошелестело среди наблюдающих.
– Ах! – пронеслось ещё через пару минут.

Сядь на грунтовку летающая тарелка, реакция не была бы такой бурной. Настоящий белый лимузин, весь в гирляндах и шарах, величаво вплыл лебедем в сельский пейзаж. Медленно, красуясь, автомобиль подъехал к нашему дому. Конечно, где ещё развернуться этой махине.

– Ох! – разом выдохнули женщины, прижимаясь к забору.
– Как в сериале, – не выдержала мама.

Пока свадебная махина разворачивалась, народ успел рассмотреть наряды молодых, а также поспорить о содержимом кошелька родителей жениха и невесты. Когда лимузин пришвартовался, молодожёнов встретили хлебом-солью и проводили во двор. И тут же женщины организовали маленький междусобойчик в честь новой ячейки общества.

Минут через сорок молодые и их гости погрузились в машины и уехали.

– В ресторан! – никто не сомневался, что действо продолжится за обильными от выпивки и закуски столами самого крутого заведения в райцентре.

Впечатлённые женщины не стали расходиться, ещё же похороны! Подвыпившие мужики быстро вынесли закрытый гроб. Опустив борта грузовичка, установили его, закрепили у креста венки с лентами. Пара женщин сели рядом, а остальные вышли на дорогу. Уставший от ожидания водитель рванул к дороге мимо двора Ивана.

Это было что-то – грузовичок с развевающимися траурными лентами на фоне свадебных гирлянд и праздничных шаров! И небольшая печальная процессия с цветами. Непредсказуемы дела твои, Всевышний.

В этот день мы уже ничем не занимались, потому что после всех событий подходили то одни любопытные, то другие – интересовались подробностями. Наша скамейка к вечеру покачивалась и поскрипывала от непривычной нагрузки. А группа подвыпивших на поминках синюшных личностей до глубокой ночи шумела под украшенным шарами забором, пользуясь возможностью и помянуть покойного, и выпить за здоровье молодых.