Что осталось в памяти об отце? Не так много. Один случай произошёл много лет назад, ещё в прошлом веке, а я помню его до мельчайших подробностей, словно это было вчера.

Редко видела отца дома, спрашивала бабушку: «Папка где?» – и всегда получала один и тот же ответ: «На работе».

Я тогда училась в шестом классе. Была худющая, с непременной косой и ножками-спичками. Словом, нескладная хорошистка. В основном получала отличные оценки, просто не все предметы были любимыми.

Как-то раз, вернувшись после уроков, застала отца дома. Он рассматривал свою покупку, большой коричневый портфель. Приобрёл с зарплаты, чтобы ходить с ним на работу. А тут и я пришла со своим серо-синим стареньким школьным портфелем. Сижу, любуюсь его обновкой. Открываю, там два отделения, в одном из них карман на замке. Никаких изысков, всё просто и скромно. Но меня этот предмет просто сразил наповал. Прикидываю: сколько же туда всего положить-то можно. Все учебники уместятся, общие тетради туда же, ещё и место для сменной обуви есть, чтобы не таскать с собой тряпочный мешок. Здорово!

Вот как размечталась. Вздыхаю, снова открываю портфель, засовываю туда голову. Со стороны, наверное, казалось, что я вся в него влезла. Портфель-то мужской, добротный и очень вместительный.

Сижу в школьной форме, даже не переоделась, думаю думу. Ах, ни у кого в классе такого нет, ни у мальчишек, ни тем более у девочек. Выбор ранцев в те времена вообще был невелик, о специальных ортопедических спинках никто и не слышал. Не знаю, как нынешние школьники, а мы портфелями ещё и дрались вовсю. Нашим тяжеленным ранцем можно было так съездить по узкой спинке одноклассника, мало не покажется. Да, все были худенькими, полные ребята в нашей школе встречались крайне редко.

Застегнула на молнию карман папиного приобретения, он сзади снаружи прошит аккуратненько, и поняла – пропала моя детская душа, осталась в этом кармане, мною застёгнутом. Умом понимаю, что портфель всё равно слишком велик для меня, а сердце разрывается от желания его заполучить.

Поднимаю глаза и вижу: отец внимательно смотрит на меня и вроде бы улыбается. Почему вроде? Я видела папу настолько редко, что мне было непонятно – это улыбка, ухмылка или просто кривит губы. А, вот он уже смеётся, тихонько так. Ему, понимаете ли, весело. Потом подходит ко мне и неожиданно говорит:
– Забирай. Только носи в нём пятёрки.

Я опешила. Пока сидя рассматривали портфель, он выглядел просто большим. А когда встала да взяла его в руку – оказался огромным, до пола оставалось совсем немного.

Увидев эту картину, бабушка начала креститься, вздыхать. Но молчала. Не привыкла перечить папке.

Вечером я случайно услышала, как мама выговаривала отцу. Сердито сказала ему:
– Хочешь, чтобы над ней вся школа смеялась?
– Не будут смеяться, дочь не позволит. Не тот характер, – ответил отец.

Прошло много лет, а до меня только теперь дошло: той маленькой девочке был нужен огромный портфель, чтобы её папа постоянно находился рядом. Вот посмотрела на портфель, погладила его – и он как будто со мной.

В школе надо мной и правда смеялись, но недолго. Дралась я отчаянно, била метко, не все мальчишки могли продолжать бой с разбитым носом. Кстати, они же потом наперебой просили разрешения поносить мой портфель. Да я не жадная, в большой семье быстро учат делиться, так что позволяла.

Через год портфель уже не бил меня по пяткам, я сильно выросла за лето. Долго он служил мне верой и правдой.