Эта парочка недавно у нас появилась – бабушка с дедушкой, дружные такие, за руки держатся, гуляют, круги наматывают, из соседнего дома, скорее всего. Люда, соседка наша, приметила их, теперь в окно за ними наблюдает. Грибками их прозвала. Они и правда как грибки, летом – в одинаковых панамках, осенью и зимой – в одинаковых шапочках, примерно одного роста и всё время вместе. Остановятся, поправят друг на друге одёжки, выбившийся шарф, пуговку, и дальше топают. Сразу видно – любовь до гроба, а может, и после продолжится.

Люда считает, что обязательно продолжится, по своему опыту знает. Гарик, как таскал её портфель с пятого класса, так до сих пор и таскает, через всю жизнь пронёс. Сейчас, правда, он Люду на машине подвозит. Все привыкли, что Гарик рядом, как будто так и надо. Даже Максим, Людкин муж, не обращает внимания на Гарика. И Вера, жена Гарика, с Людочкой дружит. Люда говорит, что настоящая любовь сражает не только жертву, но и всё её окружение наповал, что это как с Богом спорить – бесполезно.

Может, и Грибки так через всю жизнь протопали, кто их знает. Они и в дождь гуляют, под одним зонтиком. Может, они и едят из одной тарелки и лучшие кусочки друг другу подбрасывают.

Конечно, тут должна и биологическая совместимость присутствовать, на одном вдохновении далеко не уедешь. Люда, например, с первым мужем вообще заснуть не могла, до хронической бессонницы дошло, лечилась потом в специализированной клинике. Выяснилось, что организм её мужа выделял повышенное количество пахучих веществ, необходимых для привлечения самок в природе, – Люда так объясняла. Она и сама бешеная, вот и не могла уснуть.

Свекровь её со свёкром не могут уснуть из-за разных политических взглядов, да и манера общения у них политическая – кто кого перекричит. Уже и сами не рады такому поведению, борются из-за всех сил, с вечера и валерьянки напьются, и телевизор без звука сделают, до конца выключить побаиваются пока. Люда им советует на животных переключать перед сном. Но там, оказывается, то же самое, если без звука смотреть, да ещё и заживо съесть могут – вообще не до сна, аппетит разгорается, на кухню идут, в холодильник лезут за колбасой. Люда один раз спрятала колбасу в кастрюлю, так они всё равно нашли, вот что значит животный инстинкт. Ещё и Люду обвинили в бесчеловечности и жестоком обращении с голодными пенсионерами.

От себя Люда сладкое прячет. Раньше она Максима просила прятать, но у него нервы не выдерживают, когда Люда его среди ночи пытать начинает. Всё готов отдать, даже праздничные заначки, хотя человек он рациональный, уравновешенный, но плачущих женщин и детей не выносит. Люда говорит, что это тоже нечто природное, инстинкт защитника личной собственности. Но Люда же не зверь и не змея подколодная, сама шоколадку спрячет, сама и найдёт.

А вот Вере, жене Гарика, Люда даже завидует. Не нужны ей никакие шоколадки, худая она, как щепка, у неё все нервы в вязание уходят, и шарфы у неё получаются энергетически заряженными. Такой шарф и от мороза, и от сглаза защищает. В те периоды, когда Людкины свекровь со свёкром на даче, а Максим в командировке, соответственно Гарик у Люды ночует, Верины нервы не шарфами, а пледами измеряются. Зато все живы-здоровы, в семье царят уют и тепло, есть чем накрыться в промозглую погоду.

Вот насчёт промозглой погоды. Как-то раз дождь припустил, смотрю в окно, а Грибки под грибок встали на детской площадке, яблоко одно на двоих грызут, прямо Адам с Евой в раю. И не скучно им вдвоём, довольные, отбились от человечества. Всё человечество в помещениях прячется, а они под грибком.

Люда говорит, что в дождь самый полезный воздух для сна, даже без сладкого заснуть можно, хотя, по статистике, в дождливую погоду число преступлений на бытовой почве увеличивается. Люда говорит, что это из-за эстетических чувств, по-разному они у всех развиты, главное, в дождливые дни не заводить разговоров о красоте, чтобы чувства не обострялись, а то начнёт каждый своего Пикассо защищать, столкнётся кубизм с постимпрессионизмом, даже просвещённые люди морды друг другу бьют.

Про кубизм Люда тоже по собственному опыту знает. Давно это было, но в дождливый день. Гарик явился с кубической картиной маслом собственного производства. Взрыв на игрушечной фабрике – по-другому не скажешь, но Максим Людкино тело сразу узнал по пятнышку на той части, которую только самым близким людям показывают. Гарик потом сам целый месяц не показывался, это ещё хорошо, что Максим кубизм принимает.

У наших Грибков, видно, вкусы совпадают, в одном тоне одеваются, как настоящая современная пара. Кто их этому научил? Люда говорит, что сериалы смотрят, в подсознании стиль у них сформировался. Наверное, у них и подсознание одинаковое. Люда называет их мечтателями. Говорит, что язык тела выдаёт мечтательность и что Гарик такой же мечтатель, вечно в небо смотрит, а если неба нет, то на неё, на Люду. Она и сама любит помечтать с ним за компанию, представить какую-нибудь ситуацию и возможное её развитие.

Вот, например, говорит: «Мы с Гариком представили, и ты представь, что будет, если Верка с Максимом случайно в одном самолёте окажутся».

Ну, что тут будет, удивятся, конечно, обрадуются, попросят кого-нибудь местами поменяться, чтобы сидеть рядом, Верка вязание достанет, Максим в телефон уткнётся, потом прилетят, возьмут одно такси на двоих, денег сэкономят. «Ты лучше представь, что будет, если не прилетят, – загадочно произносит Люда, – такое же случается иногда».

Давай, говорю, лучше представим, что прилетят и поселятся в одной гостинице. Но Людка упёрлась, говорит – нет, не прилетят. Что с ней будешь делать, хорошо, не прилетят, то есть плохо. Она тогда говорит, что если не прилетят, то Гарик к ней переедет, а родители Максима в его квартире жить будут. Вот такой вот хеппи-энд у неё получился.

Правда, у Люды, слава богу, до хеппи-энда не доходит, никогда ничего не сбывается. Она даже «Анну Каренину», аудиокнигу, дослушать до конца не смогла, хотя говорила, что всё бросит и будет слушать, чтобы поступать так, как Толстой велел Анне, не зря же он из дома ушёл на старости лет.

Люда однажды тоже хотела уехать ото всех навсегда, представлять начала, что будет. Запредставлялась так, что билет купила в Таллин. Хорошо, билет с возвратом. Люда, когда очнулась, никак понять не могла, почему именно Таллин выбрала, для неё до сих пор это загадка природы. Гарик говорит, что они с ней в следующей жизни в Таллине поселятся, если Верка не увяжется.

Люда уже придумала, как от Веры в следующей жизни увильнуть – в монастырь её направить надо. Гарик и так её каждое лето отправляет в паломнические туры по святым местам, но Вера всё время возвращается, одухотворённая, ещё сильней Гарика любить начинает.

У Максима такая же история – после командировок в который раз убеждается, что Люда у него самая лучшая. Так и говорит – в который раз убедился. Люда считает, что в следующей жизни Максима надо наукой увлечь. В выходные стала ему лекции включать по астрофизике. Максим выдерживает минут десять, потом засыпает. Дальше у Люды по плану биохимия, хочет все науки на Максиме протестировать, чтобы заранее определился.

Хотя Максим всегда мечтал стать музыкантом. Ударная установка до сих пор на балконе хранится под брезентом. Но когда он с Людой познакомился, то взял себя в руки и решил – бизнес, бизнес и ещё раз бизнес. Иногда забудется, начнёт столовыми приборами барабанить. Сначала Люда его переквалифицировать хотела, свирель подарила – простой музыкальный инструмент с приятным звуком, если приноровиться. Но Максим так и не приноровился, зато барабанить перестал – и на том спасибо.

Грибки, наверное, дома не барабанят и не кричат, читают вслух Анну Каренину вкрадчивыми голосами. А ещё Люда однажды видела, как бабуся на качелях качалась, а дедушка рядом стоял, раскачивал. Видно, что дедушка все бабусины желания исполняет.

Люда говорит, что она мечтает в американский Диснейленд попасть, а у Максима даже в мыслях нет осуществить её заветную мечту, думает только о своей заветной мечте. У него даже не мечта, а так, ерунда какая-то – пива попить с Ринго Старром, барабанщиком «Битлз». Люда говорит ему на это, что хочет с Мэри Поппинс чаю выпить, а на худой конец – с Джоан Роулинг.

А Верочка как-то призналась Люде – мечтает она, чтобы Гарик заболел чем-нибудь не смертельным, но требующим постоянного домашнего режима, сломал бы ногу навсегда, тогда бы Вера ухаживала за ним, как благородная сестра милосердия, до конца дней. Люда считает, что Гарик и так всё время дома, как утюг – раскалится, но дальше гладильной доски не двинется, типичный художественный склад ума. Ему главное – в воображение дров не забывать подкидывать. Он и на работу ездит только ради того, чтобы Люду подвозить, выходные ненавидит, понедельника ждёт, как соловей лета.

Свекровь со свёкром у Люды – тоже соловьи. Лета ждут, дачного сезона, зимой носа на улицу не высунут. А Грибки наши какого уже по счёту снеговика катают, весь снег извели во дворе. Люда недавно подошла к ним, разговорились. Оказалось, они первый год вместе живут, съехались недавно, но знакомы ещё с молодости – однокурсники. Говорят, пока жизнь не отработали, не позволяли себе объединиться, отработать сначала жизнь надо, а потом уже жить. У него семья была, у неё семья, пока дети выросли, внуки появились, он жену похоронил, она – мужа, потом ждали, пока внуки школу окончат, учиться поступят. Тут как раз и образовалась лазейка между взрослыми внуками и будущими правнуками.

Люда тогда тоже взялась вместе с Грибками снеговика лепить, даже в магазин за морковкой сбегала. А ещё тут недавно выяснилось, что мы с ней мечтаем покататься на коньках, и Вера тоже мечтает, в детстве же катались. А Гарик с Максимом мечтают шайбу погонять.

Не знаю, может, сбудется в этом году, каждые выходные собираемся, но пока не выходит – жизнь отрабатываем. Но в следующем году точно сбудется – коньки мы купили и куртки тоже. А самое главное – «Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила», то есть Верочка не только новые шарфы всем связала, но и шапки.