Я глажу ствол старой кривой сосны, шершавой и изогнутой, как штопор, и смотрю на её соседок – такие же уродливые деревья. А сама думаю: если бы новозеландский режиссёр Питер Джексон увидел этот странный лес, он бы точно снял его в своём «Братстве кольца» или «Хоббите». Ну чем не знаменитое толкиновское Лихолесье? Правда, наше затеряно на просторах севера Тюменской области, и добраться туда не так просто.

– Всё, хватит, – командует ненец Валя. – Долго здесь стоять нельзя, можешь почувствовать себя неважно.
– Плохое место?
– Нет, – качает головой мой спутник. – Место не само по себе плохое, оно на человека реагирует. Если человек не в ладах с собой, у него могут здесь проявиться старые болячки. А если с тобой всё нормально, здесь даже заночевать можно. Но всё же лучше не рисковать.
– И люди не боятся тут ночевать? – удивляюсь. – Лес какой-то явно нехороший.
– Боятся маленько, – смеётся Валя. – Но бывали случаи, когда уставшие охотники останавливались, и кривой лес принимал их. Только надо обязательно положить угощение для духов – сахар или сгущёнку, кусочек хлеба, масла, сала. Зато спать здесь можно спокойно – ни волки, ни медведи сюда не заходят, они такие места не любят.

Вале на вид не больше пятидесяти. Он переехал в эти места в незапамятные времена из Красноярского края и с тех пор живёт в одном из здешних посёлков, работает лесником. Иногда показывает приезжим местные богатства, о которых обычно не пишут в книжках.

А я вспомнила, что впервые узнала о феномене криволесья ещё в конце восьмидесятых, когда из телевизора, как из ушата, хлынул поток мутной информации о НЛО, Шамбале, снежном человеке, третьем глазе и прочих удивительных вещах. Тогда же в какой-то передаче рассказали и о странном «танцующем лесе» на Куршской косе в Калининградской области.

Поначалу это казалось невероятным – сосны словно кто-то нагнул и выкрутил под строго определённым углом. Правда, биологи говорят, что «танцующие» деревья достаточно молоды, их высадили лишь в 1960-х, а свой необычный вид они приобрели из-за действий гусениц-вредителей, которые пожирают верхушечные побеги, давая шанс вырасти побегам боковым. Поэтому сосны и растут так уродливо, вбок. А есть версия, что молодые деревья искривляют сильные ветра, дующие с Балтики.

Однако мнения учёных не объясняют всех странностей. К тому же лес на Куршской косе далеко не единственное криволесье в России. Похожие деревья встречаются на Кавказе, на Русском Севере, в Сибири и даже недалеко от Москвы. Например, в Рязанской области есть собрат куршских сосен, так называемый «пьяный лес».

Но вот что удивительно: никакие ботаники до сих пор не могут объяснить, почему в том лесу не только деревья изогнуты буквой «зю», но даже грибы, которым никакие ветра или паразиты не мешают вырасти прямыми. Почему так происходит? Загадка.

Говорят, именно так действуют наиболее активные геопатогенные зоны земли – до конца не изученные аномалии, где якобы происходят регулярные выбросы неблагоприятной для жизни энергии. Животные хорошо чуют такие места и обходят стороной, а деревьям деваться некуда. Вот стволы при росте и искривляются, уклоняясь от излучения чего-то непонятного и страшного. Впрочем, у Вали, знатока леса, есть своё объяснение.

– Старые ненцы говорят, что такие деревья растут в тех местах, откуда духи приходят к нам. А старики рассказывали, будто в незапамятные времена наши воины оставляли стрелы на ночь на таких изогнутых деревьях. Считалось, если такая стрела ранит врага, он долго в этом мире не задержится. А вот охотники говорили, что убитая дичь рядом с «плохим лесом» дольше сохраняет свежесть.
– Прямо как живая и мёртвая вода.
– Вот только многие охотники жаловались потом, что ножи после ночёвки на таком месте становятся тупыми, – усмехается Валя. – Хотя я сам много раз здесь ночевал – ничего такого не замечал.
– А исследователи приезжали сюда с аппаратурой? – интересуюсь у улыбчивого ненца.
– Нет, именно сюда не приезжали, слишком далеко, – отвечает Валя. – А вот в Томской области есть похожие леса, туда, как мне говорили, приходили какие-то люди с приборами, что-то измеряли. Потом уехали. Нашли ли чего, не знаю. Зато эти места умеют прятаться от человека. Люди из городов почему-то верят, что в нехорошем лесу видеокамеры обязательно выключаются сами собой, техника не работает. А я тебе снова скажу – всё зависит от человека. И от духов. Захотят они показать силу – покажут. А от чужих глаз и закрыться могут. Но шутить с ними нельзя.

Ненец присел на тёплый мшистый валун и жестом показал мне сесть на соседний.

– Видишь вон те деревья, которые словно закрутили в кольца? Между ними и человек может пролезть. Помню такой случай. Я был ещё совсем молодым. Старики ведь раньше нам строго-настрого запрещали даже подходить к кривому лесу. Если ловили, могли и наказать, только молодёжь всё равно там гуляла, но тайком. Не куролесили, конечно, сами побаивались. Так, с девчонками погуляем немного, нервы пощекочем, и сразу назад. Потом сидим на какой-нибудь опушке, пьём брагу.

Но в перестройку уже никто стариков не боялся, да тем более многие из них умерли. Молодёжь всё чаще приходила к кривым деревьям, дурачилась. Начали на спор пролезать через эти стволы. Но, видно, и этого дуракам показалось мало.

Жил в нашем посёлке парень Витька. Скромный, работящий, трудился в колхозе. И вот как-то раз выпивали они с компанией рядом с кривыми деревьями и крепко разошлись. Витька на пьяную голову и поспорил, что если проведёт в закрученных стволах всю ночь, все ему отстегнут по пятёрке. Компания согласилась.

Напрасно Витя говорил, что привязывать не надо, не убежит, друзья ему ответили: «Откуда мы знаем? А вдруг ноги сделаешь со страху?» И привязали его к деревьям покрепче, а сами пошли допивать в посёлок.

Утром приходят, Витька на месте. Начали его развязывать, а тот ни жив ни мёртв. Глаза открыты, уставились в одну точку. Приятели давай тормошить Витю, что было ночью, что видел, а тот не отзывается. Но самое страшное, что все заметили сразу, – Витькин взгляд сделался как у глубокого старика. Вроде лицо, глаза те же, а человек как будто другой.

Привели его в посёлок, показали фельдшеру, но что тот мог сделать? Разве дать понюхать нашатырю. Витькина мать запричитала, конечно. Парня отправили в город, потом положили в психушку, но толком ничего не обнаружили. В больнице Витька так и не заговорил. Подержали его полгода да и выписали с диагнозом «депрессия».

Только много месяцев спустя Витёк начал потихоньку говорить и лишь короткими фразами вроде «идёт дождь», «я пошёл на улицу». Но и это казалось огромным прогрессом.

Витькина мать связалась с дальними родственниками из оленеводческого хозяйства, те велели привезти парня к ним, чтобы его посмотрел знахарь, живший в соседнем стойбище. Старый Ирико не был шаманом, но кое-что умел.

Он осмотрел парня, потом велел всем выйти из чума. Спустя полчаса вышел сам. «Твой сын попал в плен к духам, – сказал старик матери. – И они держали его у себя десять тысяч лет, время в их мире идёт иначе, чем у нас. Парень постепенно вернётся к жизни, но прежним никогда не будет. То, что с ним там случилось, – это навсегда».

Так всё и произошло. Постепенно Витька возвращался в более-менее нормальное состояние, вот только оставался нелюдимым и неразговорчивым. Сколько мы его ни спрашивали о произошедшем, ничего не рассказывал, уходил от темы. Лишь однажды обмолвился девушке, с которой позднее сошёлся, что был в месте, где есть ответы на все вопросы, но лучше из этого места сразу бежать, потому что за каждый ответ придётся дорого заплатить и даже потерять часть души.

Ещё мы стали замечать, что порой Витька проявляет удивительное бесстрашие. Он совершенно спокойно мог уйти ночью в лес и больше никого не боялся. Однажды я сам видел, как в городе неслась стая злых бродячих собак, но при виде Вити псы вдруг жалко заскулили и бросились врассыпную. Парень не боялся драк, поножовщины. И даже однажды сказал своей девушке, что тени, которые толкают людей на зло, прекрасно знают его, и он с ними тоже хорошо знаком.

В лихие девяностые Витька подался в город, связался с криминалом. Авторитеты любили посылать его на «стрелки», брать с собой «решать вопросы». Потом сами признавались, что вроде парень и молодой, а рядом с ним у прожжённых воров почему-то тряслись поджилки, даже смотреть на Витю им было страшно.

Позже Витька исчез. Никто не знает, что с ним случилось, может, погиб в бандитской разборке, а может, куда-то уехал с концами. Но в нашем посёлке никто его больше не видел.

С тех пор поселковые стараются вообще не приближаться к кривым деревьям, сюда ходят только лесники и егеря.

Конечно, с годами какие-то вещи перестают казаться страшными, люди расслабляются и постепенно забывают о былых неприятностях. Но вот что интересно: несколько лет назад в наших краях бушевали сильные лесные пожары, следы от них я видела сама. Прошли они и через этот участок леса. Сосны, кедры, лиственницы горели как спички, а на этих кривых стволах ни единой опалины. Глазами это вижу, а ум до сих пор отказывается принимать. Так что лучше пойдём отсюда, не стоит здесь задерживаться.