Татьяна налила в кружку кипяток и осторожно провела по ткани. Не подвёл сайт полезных советов! Тонкая шерсть расправлялась на глазах, и на брюках появлялась элегантная «стрелка». Единственная проблема – вода остывала слишком быстро. Однако выхода не было. Её утюг вывалился из коробки при переезде и грохнулся об асфальт. Она всё время собиралась купить новый, но то денег свободных не было, то модели подходящей не находилось.

Таня разложила на гладильной доске вторую брючину, тщательно расправила, но, едва взялась за горячую кружку, как запел телефон.

– Мам, ну ты как? – встревоженно спросила Кристина.
– Собираюсь.
– Ты, главное, не волнуйся. Не возьмут там, найдёшь себе работу в другом месте.

В трубке послышалось раздражённое бурчание Дениса, и Кристя поспешно отключилась.

Татьяна Валентиновна пожала плечами и отложила телефон. Дочь попала под влияние тогда ещё будущего мужа в первый же день знакомства.

– Денечка считает… Денечка говорит… Денечка решил…

Поначалу мать только посмеивалась и про себя прикидывала, на сколько хватит её свободолюбивой дочери. Но не прошло и трёх месяцев, как Денис сделал предложение. И Кристина просто растворилась в будущем супруге. Татьяна-то полагала, что они съедутся, поживут годик-другой вместе, чтобы «проверить чувства». Но молодой человек, приведя отца и мать знакомиться с будущей тёщей, решительно заявил, что считает эту традицию развратом. Так и сказал:
– Разврат. Мы завтра идём подавать заявление. Свадьба через месяц.

Слова он цедил сквозь зубы, в глаза ей не смотрел и вообще вёл себя так, будто Татьяна Валентиновна давно и тяжко его обидела, и лишь под давлением обстоятельств он вынужден переступить порог её дома. Его славные родители, Толик и Ира, смотрели на Кристину с сочувствием, а на сына – с плохо скрываемым страхом, съёживаясь при каждой реплике. Даже странно, что у такой симпатичной пары получился такой жёсткий расчётливый сын.

Важный для всех молодожёнов вопрос о том, где жить, вроде бы не должен был и подниматься. У Дениса есть своя, самостоятельно купленная квартира. Но он так же безапелляционно, как и о свадьбе, заявил:
– На мою квартиру у меня другие планы. Будем разменивать вашу трёшку. Зачем вам одной такая площадь?

Татьяне Валентиновне сказать бы, что у неё на своё жильё тоже есть планы. Они-то с Алексеем начинали с комнатухи в общаге. Там и появилась на свет Кристинка. Потом умерла прабабушка Алексея, и они, продав её дом в селе, смогли купить однокомнатную квартирку. Затем тяжело заболела Танина мать. Недавно обретённую жилплощадь пришлось продавать и перебираться в мамину двухкомнатную малогабаритку.

Несмотря на дорогостоящее лечение, она скончалась, оставив молодую семью в слезах и долгах. Несколько лет расплачивались по счетам, отказывая себе в отдыхе, развлечениях, дочери в игрушках. Однако выстояли, справились. Смогли обменять с доплатой свою квартиру на трёхкомнатную, сделали ремонт. И едва последний гвоздь был забит, как скоропостижно умер её добрый надёжный Алёша, словно решивший, что его миссия на этом свете выполнена.

Похоронили, оплакали и зажили вдвоём с дочерью-студенткой, экономно расходуя Танину небольшую зарплату и Кристинкину стипендию. Особо не нуждались, но и не шиковали, конечно. В общем, как все.

Татьяна Валентиновна мечтала о том, как дочка выйдет замуж, как они дружно будут жить все вместе. Она возьмёт на себя домашнее хозяйство, поможет с ребёнком, и однажды зять назовёт ей мамой.

И вдруг такой поворот.

– Это как-то неожиданно, – залепетала будущая тёща. – Я не готова как-то сразу…

Глянула на дочь, надеясь на поддержку, но та, витая в эмпиреях, смотрела сияющими глазами только на любимого. Денис осклабился и произнёс с нажимом:
– Разве для вас не важно счастье дочери?

И Таня беспомощно развела руками.

– Ну, если вы так ставите вопрос…

У зятя нашёлся знакомый риелтор, знакомый нотариус, знакомые чиновники во всевозможных конторах, имеющих отношение к сделкам с недвижимостью. Таня осмотрела несколько предложенных вариантов, и за неделю до свадьбы дочери переехала в однушку на первом этаже. В общем-то, неплохую, но уж слишком далеко от работы.

Она проработала экономистом в кооперативном техникуме два десятка лет, любила коллектив, шумных смешливых студентов. Но ездить тремя видами транспорта полтора часа на службу, полтора часа домой в самый час пик оказалось невыносимо. Таня постоянно чувствовала себя уставшей, раздражённой, прыгало давление, а хуже всего – начала допускать ошибки. Начальство, памятуя о прежних заслугах, пока что ограничивалось отеческими замечаниями. Но долго так продолжаться не могло. Нужно было искать новую работу.

На помощь пришла её милая сватья Ирина.

– У меня подруга кадрами заведует на одном предприятии недалеко от вас, Танюша. Как раз жаловалась, что не могут опытного экономиста найти.

Татьяна Валентиновна взяла отгул и сейчас собиралась на собеседование. Так, брюки готовы. Достала парадную блузку, расправила воротничок, осторожно прикоснулась кружкой с кипятком и… тонкое кружево на глазах скукожилось и поменяло цвет.

Обдумывать новый туалет времени не было, потому натянула повседневный свитерок и поплелась на встречу, чувствуя себя серой и невзрачной.

Возможно, из-за этого её постиг провал. Татьяна Валентиновна зажалась, путалась в собственной трудовой биографии, называла потенциальную начальницу Юлиану Анатолиевну Юлией Антоновной, а та гневно её поправляла. Вышла из кабинета мокрая как мышь и даже не оставила номер телефона. И так всё ясно. По дороге домой мысленно прокручивала неудачное собеседование, находила убедительные слова, точные аргументы. В общем, старательно «пилила опилки», как называл подобные терзания её покойный муж.

Прекратила это изнуряющее занятие, только увидев скромную вывеску «Ремонт бытовой техники».

– Вот то, что мне нужно. Отремонтирую наконец-то свой злосчастный утюг.

Забежала домой за искалеченным прибором и помчалась обратно, чувствуя неизвестно откуда взявшееся воодушевление.

Мастерская, расположенная на первом этаже жилого дома, встретила её запахом канифоли и небольшой очередью.

– За кем я буду?
– За мной, если не уйдёте, – отозвался лысый хмурый мужчина.
– Постою. Отступать некуда. Без утюга, сами понимаете, сложноватенько.
– А у меня кофеварка, – он поправил большую сумку, оттягивавшую плечо. – Тоже штука не из последних. Весь отдел по соседям побираться бегает. Но, как ни зайду, тут всё очередь стоит.
– Так мастер же работает, а не водку пьёт, – прошамкала старушка в модной куртке и при этом в старорежимных ботах.
– Палыч непьющий, – повернулся парень, стоявший у откидной стойки, что отделяла прихожую от рабочего помещения. – У него срочный заказ. В парикмахерской за углом фен полетел. Какая без него работа?
– А ты чё, парикмахер? Типа, как этот, «звезда в шоке»? – ухмыльнулся лысый.
– Какая звезда? У меня девушка там работает, попросила отнести.
– А почему этот ваш Палыч администратора не возьмёт? Это же невозможно, и чинить, и людей обслуживать.
– Да бегала тут какая-то коза. Не знаю, куда делась.

Из большой комнаты вышел сухощавый мужчина лет пятидесяти со строгим лицом и ясными серо-зелёными глазами, протянул заказчику отремонтированный фен.

– Триста, – и после паузы, с некоторым сомнением добавил: – пятьдесят.
– Как триста пятьдесят? – удивился парень. – Алёнка говорила о тысяче.
– Да там работа ерундовая. Пару проводков подпаять и волосы из вентилятора вытащить.
– Так, Палыч, не демпингуйте. Алёна сказала тысяча, значит, тысяча.

Сунул деньги и умчался, не слушая возражений. Мастер сконфуженно пожал плечами, положил купюры в карман старомодного тёмно-синего халата и обратился к бабуле.

– Что у вас?
– А вот квитанция.
– Квитанцию я вижу. А что вы сдавали в ремонт?
– Так а я и не знаю, – созналась дряхлая клиентка. – Внучка дала квитанцию, сказала – забрать, мол, без него как без рук.
– Вот чёрт! – буркнул ремонтник и бросил бумажку на прилавок.

Дальнозоркая Татьяна Валентиновна увидела, что графа «Наименование изделия» была не заполнена, записан лишь номер, а в пункте «Описание дефекта» нацарапаны четыре буквы: «Не гр.», что, видимо, означает «не греет». А может, это призыв – не греши? Таня прыснула от неожиданной мысли, замаскировав смешок деланым кашлем.

– А внучка не сказала, что нужно забрать?
– Сказала, да я забыла, – сконфузилась бабуля. – Память никудышняя, девятый десяток пошёл.
– Звоните внучке.
– А у меня телефона нет. Боюся я, деточка. От по телевизору показывали: у одного хлопца телефон прямо в руках взорвался. Палец потом пришивали.
– Придётся вам в другой раз прийти, – развёл руками Павлович. – По номеру я ваш прибор до ночи искать буду. Гляньте, сколько у меня всего.
– Да как же… столько стояла… опять ехать… через весь микрорайон плестись, – всхлипывала бабуля.
– Эй, не задерживайте очередь! – заорал лысый, а за ним загомонили возмущённо ещё трое клиентов, пришедших вслед за Таней.

Татьяна Валентиновна, вытянув шею, глянула через плечо старушки и увидела стеллаж до потолка, плотно заставленный разнообразной бытовой техникой. Ей стало жаль пожилую женщину, и она решительно поднырнула под откидную доску.

– Так, вы принимайте заказы, а я попробую найти.
– Тут сверять номера, может, не один час придётся.
– Справлюсь. А вы мне утюг вне очереди почините. Не гонять же бабулю туда-сюда.
– Договорились, – повеселел мастер. – Вы только халатик накиньте. Здесь пыльно.

Минут через сорок искомое было обнаружено.

– Вот, Сергей Павлович, номер совпадает. Только не пойму, что это за штукенция, – сказала Таня, снимая с полки большой прибор цилиндрической формы.
– Это термопот. Его молодые мамочки берут, чтобы всегда была вода нужной температуры.
– Бабуль, смотрите, ваше? – она тронула за плечо задремавшую на банкетке старушку.
– Ой, наше! Видишь, трещинка на крышке? Это зять чашку уронил.

Довольная клиентка, расплатившись, ушла. А мастер, отключив паяльник и сняв защитные очки, принялся благодарить добровольную помощницу.

– То, что я утюг ваш реанимирую в лучшем виде и денег не возьму, даже не обсуждается. Но что я мог бы ещё для вас сделать?
– Что? – задумалась женщина. И вдруг, сама изумившись своей решимости, сказала: – А вы возьмите меня приёмщицей.
– Вас? Но ведь это не очень интересная должность. Принять, записать, отдать… А вы такая… Необыкновенная, – и, будто испугавшись своих слов, быстро объяснил: – Я хотел сказать, что вы человек совсем другого уровня. Это очевидно.
– Спасибо, Сергей Павлович, но… Знаете, откуда я к вам пришла? С неудачного собеседования. Работа у меня есть, но хочу поменять.

И Татьяна Валентиновна уверенно и чётко изложила все те слова и аргументы, которые сформулировала, «перепиливая опилки».

Через неделю, получив расчёт, она приступила к новой работе. Навела идеальный порядок на стеллаже и полках, изменила порядок приёмки-выдачи заказов, так что никакие термопоты потеряться теперь не могли в принципе. Расклеила в микрорайоне и четырёх соседних объявления с текстом: «Не спешите расставаться с забарахлившими бытовыми приборами. Чайник, фен, утюг починить дешевле, чем купить новый. Скорая техническая помощь находится по адресу…»

Клиентов навалилось столько, что новая администраторша едва успевала поворачиваться, а мастер совсем зашивался.

– Сергей Павлович, пора искать напарника.
– Да пытался я брать парнишек. Но никто, к сожалению, не задержался.
– Я приведу такого, что задержится.

У неё на старой квартире жил по соседству хороший паренёк Димка. Он хоть и окончил университет радиоэлектроники, но так стеснялся своей тугоухости и крохотного слухового аппарата, что никак не мог найти постоянной работы.

Димка умел не только сгоревшую деталь заменить и проводки подпаять, но и разбирался в этих крохотулечных загогулинках – микросхемах, за которые сам хозяин мастерской, станкостроитель по специальности, не брался.

Сергей Павлович не уставал благословлять тот день, когда Таня разбила свой несчастный утюг. Через месяц он повысил ей зарплату, а через два пригласил на свидание.

– Я два раза был женат, – рассказывал он, тайком ослабляя узел галстука, надетого по столь торжественному поводу. – Первая моя супруга вышла за меня, чтоб отомстить бывшему, который слишком затянул с предложением руки и сердца. В чём и призналась при первой же нашей ссоре. Естественно, я её отпустил. И вместо трёх несчастных индивидуумов образовалось два счастливых и один, как бы это сказать, удивлённо-приунывший. Ушёл в рыболовецкий флот, пятнадцать лет плавал, о браке и думать не хотел. А когда сошёл на берег, познакомили меня со славной женщиной. Всё вроде бы хорошо, но у неё была дочь двенадцати лет. Возненавидела меня до белых глаз.
– За что? – удивилась Таня.
– А кто их, девчонок, разберёт? Я и по душам с ней старался, и подарками задаривал. Ничего не помогало. В конце концов подумал: «А стоят ли чистые рубашки и горячий обед того, чтобы день начинался словом «Ненавижу!», а заканчивался пожеланием «Чтоб ты сдох!»? В общем, ушёл.

Татьяна, впервые после смерти мужа согласившаяся сходить с мужчиной в парк и поесть мороженого в детском кафе, слушала его с сочувствием, ощущая, как полузабытое чувство теплоты и симпатии потихоньку прокрадывается в её истосковавшееся сердце.

Ещё через два месяца Сергей Павлович сделал ей официальное предложение.

– Серёжа, ты мне очень нравишься. Даже больше чем нравишься. Но давай не будем торопиться. Поживём вместе, получше узнаем друг друга. А потом ещё нужно пережить знакомство с семьёй.
– Ну да, у тебя ведь тоже дочка, – погрустнел Сергей.
– Да нет, в Кристе я уверена. А вот зять у меня специфический.

И Денис развернулся во всей красе. У него даже вечно прищуренные глаза разгорелись, когда услышал, что у тёщи появился друг сердца и они надумали съезжаться.

– То есть квартира, которую я купил, вам не нужна? Это хорошо. Я тогда…
– Что значит «я купил»?! – взвилась вдруг Кристина, до этого спокойно поглаживавшая свой большой живот – шёл восьмой месяц беременности. – Ты отжал у моей мамы трёхкомнатную и сунул её в паршивую однушку. А сейчас хочешь и на неё лапу наложить? Забудь и думать!
– Кристечка, не волнуйся, тебе вредно, – Татьяна обняла дочь за плечи, укоризненно глядя на зятя. А внутри всё пело и плясало: «Так ему! Наподдай ещё! Не подвела доченька!»
– Нет, я просто к тому, что… – забормотал потрясённый Денис.
– Заткнись, жлоб! Жадный, как жаба! Представляешь, мам, даже мою зарплату пытался забирать. И на фруктах для меня экономит.
– Но ведь…
– Я сказала, заткнись! Мамочка, Сергей, мы вас благословляем. Ресторан за наш счёт.

Денис горестно охнул.

– И свадебное путешествие мы вам оплатим, – добавила Кристина, с угрозой глядя на мужа. – В Египет.
– А может, лучше в какой-нибудь приличный пансионатик за городом? – попытался поторговаться муж. – Без перелёта и языкового барьера…
– Я сказала – Египет! – заорала Кристина. – Я из тебя это жлобство выбью!

И, прижавшись к щеке матери своим прекрасным лицом, ласково сказала:
– Я рада. Мы рады! Мы очень-очень рады!