«Ищу сурового мужчину, но бедолагу», – написала Марина и остановилась. «Ищу мужчину» – это же могут подумать, что она хочет замуж и пытается найти жениха через объявление в газете, пусть и электронной. Замуж Марина не хотела, и мужчина был нужен лишь для того, чтобы пристроить связанный ею свитер.

Вязать Марина любила и умела, это был её давний промысел. Деньги, конечно, небольшие, а кто их, большие-то, зарабатывает? Началось всё с шапочек: знакомый попросил через племянницу Настю, а потом только давай, едва успевала. Ясное дело, девяностые, молодёжи хочется чего-нибудь яркого.

Шапочки постепенно сошли, потом часто заказывали длинные, толстые шарфы. А в последние годы – в основном мужские свитера. Вот бывает же: замужем никогда не была, вокруг никаких мужчин, из всех родственников – сестра да племянница, а мужские свитера удаются. Почему так? Марина особо не задумывалась, заказывают – вяжет.

На эти деньги в основном и жили. Сестра часто болела, то операция, то восстановление. Племянница Настенька подолгу жила с Мариной, словно была её дочкой. А потом сестра умерла.

Настенька и Марина горевали, конечно, но и делами занимались: разгребали сестрины шкафы да тумбочки, это выбросить, то отнести в церковь.

Сестра была полной противоположностью Марины. Марина почти ничего не хранит. Нет, конечно, пальто, сапоги или мебель не выбрасывает, тряпки и пряжу пускает в дело, но всё ветхое – на помойку. И нет у неё ничего лишнего: если остался какой-нибудь моточек от готового свитера, она его куда-нибудь приспособит.

А сестра, наоборот, за всю жизнь ничего не выбросила. Ну, ладно, Настюшина крестильная рубашечка, её дневники, рисунки – это пускай. А вот старая блузка лежит лет тридцать, если не больше, рукава протёрлись – на кой?

Или вот сняли с антресолей мешок, а тот полон ниток – из тех ещё, перестроечных, пятирублёвых. Все уже свалялись.

Настенька заплакала:
– Это она тебе, мам-Марин, подарить хотела. А может, сама думала научиться вязать, тебе помогать.
– Кто же скажет теперь? – тут и Марина пустила слезу. – Бедная, бедная сестра.

Настюшка и сказала:
– Возьми, мам-Марин, свяжешь что-нибудь в память о маме.

Марина засомневалась: цвет горчичный – тогда был модный, но сейчас… А на ощупь – мама дорогая. Помнила Марина, как когда-то из такой вот пятирублёвой шерсти связала себе и платье, и пару кофточек. Как носила, сейчас даже представить невозможно. Бывало, проходишь в этом платье три часа, а  потом три часа чешешься.

Она хотела скорее отнести эти нитки на помойку, оставить у баков, может, позарится какой-нибудь обездоленный. Да очень уж Настенька просила.

Взялась Марина вязать. Выбрала уютный неназойливый раппорт, размер – самый ходовой, пятидесятый, постирала готовый свитерок с детским шампунем, чтобы стал помягче, – надо сказать, не помогло. Куда же его теперь? И решила Марина дать объявление в газету. Настюша сказала – «Из рук в руки» существует и сегодня, только в интернете.

Объявление следующее: мол, так и так, подарю свитер мужчине – суровому, чтобы кожа, как у слона, не чуяла колючести. Но лучше обездоленному – вдовцу или отцу-одиночке, то есть такому, кто этому свитеру, пусть и колючему, будет рад.

Вот и написала Марина: «Ищу сурового мужчину», – только понимала, что не туда попадёт её объявление, не в тот раздел. Наверняка редакторы решат, будто она хочет замуж.
Вспомнились Марине девяностые. Они тогда вдвоём с сестрой жили в оставшейся от родителей двушке в московском районе Свиблово и читали в газетах объявления: «Ищу мужчину…» И решили тоже поучаствовать в этом соревновании, а что? Одна сестра – красавица, другая – хозяйственная, не у одной, так у другой получится создать семью, всё легче.

Сначала, стало быть, читали, а потом Марина сама написала, дел-то. Посмотрела, как пишут другие женщины – нужен мужчина с серьёзными намерениями, без недостатков, – так слово в слово и сочинила. Правда, не стала акцентировать внимание на том, что ищет мужчину без детей, ей давно хотелось ребёночка, пусть и чужого, – Марине к тому времени уже стукнуло 35. Тогда дать объявление было просто: заполнила бланк, сунула в конверт и жди, когда опубликуют.

Куча писем тогда нападала Марине в абонентский ящик. Вместе с сестрой читали и отбирали. Некоторые – просто мерзкие, их, конечно, сразу в мусорное ведро. Попадались и такие: дескать, буду приезжать к тебе в рабочее время, – эти туда же; ясно, гуляет от жены, пока та надеется, что он на работе.

Всего два письма приглянулось. В первом прямо Марина описана: хозяйственная, чистюля, добрая, только одно слово лишнее – «симпатичная», это скорее о сестре. Но Марина решила: подмажусь-подкрашусь, надену искусственную сестрину шубку, может, что и получится. Ответила. Через пару недель, уже по телефону, договорились встретиться.

– Сходим в какой-нибудь ресторан, – сказал кавалер.

У Марины сердце застучало чаще: может, в «Прагу» или в кафе «Хрустальное» на Кутузовском проспекте.

А сестра вдруг сказала:
– Давай я пойду. Я симпатичная.

Уж на что Марина во всём уступала сестре, но тут заупрямилась:
– Тебе потом ещё лучше найдём.

Встретились на проспекте Калинина у магазина «Весна». Марина ахнула: писаный красавец, глаза – васильки, ноги длинные, как у лося, имя диковинное, Аркадий. Зачем ему искать жену по объявлениям, на него, поди, и так девушки вешаются. Марина, хотя шубка ей и к лицу, совсем такому не пара. Ну, это она так подумала, а что уж он там подумал – не понять. В глазах чёртики, то ли по жизни, то ли над Мариной смеялся.

– Поедем, – сказал, – в ресторан.

И повёл Марину к машине. «Волга» последней модели, пусть и зелёная, не чёрная, но всё равно – дорогая.

Марина в ответ пробормотала, что до «Праги» и пешком можно, но Аркадий не расслышал, помог ей сесть на переднее пассажирское сиденье, у неё с непривычки не сразу получилось. Поехали, Аркадий молчал, пальцы на руле – крепкие, ровные.

На Пушкинской как раз недавно открылся первый «Макдональдс». Вошли – царица небесная! Народу тьма, сутолока, крик. Сначала отстояли очередь, потом не знали, куда приткнуться с подносом. Шубку не снять, а под ней, между прочим, белейшая кофточка из тоненького мохера, как паутинка, и юбка тёмно-синяя. Да где там. Так в шубке и ела.

А пока Аркадий с подносом пробирался к Марине, оберегавшей маленький кусочек стола, чтобы никто не занял, кто-то случайно толкнул его, так что чёрный шипучий напиток весь вылился на картонные коробочки с булками и длинной, как вермишель, картошкой. Вот так ресторан.

Потом Аркадий отвёз Марину до самого дома, но всё так же молча. Поцеловал в щёчку, но уж из автомобиля не вышел, Марина сама выкарабкивалась.

И не позвонил. Впервые в жизни из-за этого Аркадия поцапались с сестрой. Та злорадствовала:
– Я же говорила, мне надо идти, уж я бы его захомутала.

Может, и так, Марина даже и не спорила.

Перечитала второе письмо и сама предложила сестре:
– Хочешь, иди ты. Да и шубка твоя на тебе лучше сидит.

Но сестра замахала руками:
– Стыдоба знакомиться по объявлению в газете.

Марина вытаращилась на неё:
– Разве мы не вместе решили?

Вот ведь что значит красавица, такие перемены настроения.

Второй жених – Сергей, и помельче Аркадия, и поневзрачнее, и постарше, но Марина решила не обращать на это внимания, главное, чтобы человек был хороший. Погуляли по парку. Сергей много рассказывал о себе: живёт с мамой, слесарь на заводе, не пьёт, только если по праздникам. Такое уточнение Марину насторожило – если человек не пьёт, вряд ли сразу сделает на этом акцент. Но подумала, ладно, послушаем дальше.

А дальше Сергей сообщил, что своей жилплощади у него нет, но друг всегда может дать ключ от квартиры. И к чему Марине эти сведения? Всё прояснилось быстро: не гляди, что стеснительный и мямля, а прямо сегодня Сергей предложил Марине поехать к другу.

«Э-э, нет, милый, это не серьёзные намерения. Если бы тебе, кроме сиюминутного развлечения, нужно было ещё что-нибудь, ты бы мне такое заманчивое предложение сделал только через полгода, а то и позже».

Но ничего такого Марина вслух не сказала, еле-еле отбрыкалась от ухажёра.

Так и закончилась история с объявлениями, а сестра через два года сходила на дискотеку «кому за 30», и через девять месяцев появилась Настюша, одна на двоих.

Марина долго раздумывает и пишет: «Отдам в хорошие руки», – но снова стирает – не то, как о собаке. Наконец выводит: «Ищу сурового мужчину для свитера из пятирублёвой шерсти. Отдам в хорошие руки доброму человеку за небольшую плату: молитву о покойной сестре».

И с тем, успокоенная, нажимает «Отправить». Редакторы разберутся.