Осенью, чтобы передохнуть от навалившихся дел, рванули с подругой Галкой в санаторий, что находится рядом с моей дачей. Заодно листву на участке уберу и яблоки сниму. Если бы на даче было отопление, я бы не поехала в санаторий. Но мотаться каждый день в город и обратно тяжело, а ночевать в летнем домике уже холодно.

Коллеги хихикали:
– Нашла куда ехать – за забор собственной дачи!

Но путёвка недорогая, в санатории бассейн, а мой план на время отпуска – оздоровительные процедуры и работа в саду. Танцев в программе не значилось.

– Так ты себе мужа не найдёшь, – ворчала Галка. – Вот женщина из третьего домика привезла с собой бутыль спирта, сама мужчин приглашает.
– Не говори гадости, – одёрнула я подругу. – В нашем возрасте хорошие мужчины разобраны, а плохие…
– Ой, не скажи. Я тут слышала, одна дама шестидесяти лет на танцах в клубе железнодорожников подцепила генерала. Вдовец, дача роскошная. Говорила, никогда так счастливо не жила, как в старости.
– Ну и верь в сказки, – фыркнула я. – Наш поезд уже тю-тю. Шестьдесят один год!

Галка всё-таки вытащила меня на танцы. Уж больно осень золотая и небо непривычно звёздное по вечерам. Как говорят, новичкам везёт. На танец, под завистливые взгляды соседки из третьего домика, меня пригласил Иван.

Танцевать я люблю. Один танец, второй. Иван был родом из Молодечна, сказал, что работает главврачом в поликлинике. В Могилёвской области у него мать, в выходные её навещает. Мне было приятно, что он заботливый сын.

Его галантность располагала. Однако жизненный опыт шептал: скорее всего, он бывший главврач, а сейчас просто врач. Ведь ему шестьдесят пять. Но если хочет представиться главным, пусть так и будет.

Выглядел он моложе своих лет: хорошо сложён, с лёгкой сединой. Узнав, что мы с Галкой завтра идём на дачу работать, напросился в помощники.

Иван со знанием дела подрезал деревья, помог нам собрать яблоки. Галка хвалила:
– Рукастый!

После ужина мы пригласили его в наш домик на чай. Разговаривали, смеялись, а когда спохватились, была уже полночь.

– Попробую пробраться в корпус, – сказал Иван, – но вы уж не обессудьте и впустите, если вернусь.
– Хорошо, будете спать на коврике, – пошутила я.

Он ушёл, а мы пошептались, что мужик интересный и, возможно, одинокий. По правде говоря, он пришёлся мне по душе.

Пошуршав полчаса листьями под окнами закрытого корпуса, Иван вернулся. Я перебралась в комнату Галки, уступив Ивану спальное место. Ни свет ни заря он исчез, аккуратно застелив кровать. За завтраком в столовой по-приятельски помахал нам рукой, а потом мы снова вместе работали на даче.

И в этот вечер Иван остался ночевать в соседней комнате. А на третью ночь Галка сказала:
– Вот вам ещё подушка, как-нибудь поместитесь, – и закрылась у себя.

Действительно, поместились. Всю жизнь я презирала курортные романы, а тут накатило, почувствовала себя женщиной.

Иван по утрам бегал, а после завтрака мы играли в настольный теннис или ходили на дачу. Я уже знала, что он женат, и надежд на продолжение отношений не питала.

– Буду ехать к матери и загляну к тебе, – предложил он. – Мать парализована, сиделка ухаживает в будни, а в выходные мы с братом по очереди.
– Жена помогает?
– Нет, это же не её мать. И у нас сейчас сложный период.
– Жизнь прожили, а теперь разобрались, что характерами не сошлись? – съязвила я, зная стандартную мужскую отговорку: «Уже пять лет спим с женой в разных комнатах, живём ради детей». Неужели Иван скажет то же?
– Жили дружно до звонка из прошлого, – ответил Иван и рассказал мне свою историю.

Однажды Ивану позвонил молодой мужчина.

– Здравствуйте, я должен с вами встретиться. Скажу сразу, мне от вас ничего не нужно. Позвонить вам попросила мама, она перед смертью сказала, что вы мой отец. Моя мать – Инна Н. Когда вы служили в армии, она приходила к вам на перевязки. Потом писала письма, но вы ни разу не ответили. У меня всё хорошо: семья, дети, работа…

Встречу назначили в людном месте. Иван пришёл раньше и вглядывался в лица, пытаясь угадать сына. Он настолько растерялся от неожиданного известия, что даже не спросил имени. Душа горела в ожидании. Сыну должно быть за сорок. Иван помнил Инну – яркую блондинку лет на десять старше, жену начальника штаба. У неё были покатые плечи, высокая грудь и холёные руки с яркими красными ногтями. Июль, духота, пыль… Голубой сарафан в ромашках и копна белых волос. Она протянула ему, фельдшеру санчасти, замотанный носовым платком палец.

– Обработайте.

Глаза щурились лукаво. Шёл последний год его службы.

Рана оказалась глубокой, и она ещё не раз приходила на перевязку. А потом – давление измерить или помазать царапину зелёнкой. И солдат поддался искушению. Закрутилось-завертелось, поползли слухи по военному городку.

Начальник штаба, узнав, схватил пистолет и бросился смывать позор кровью. Инна тогда встала у него на дороге:
– Только тронь! Себя убью.

Ивана перевели в другую часть, потом дембель – повезло. Достал бы его начальник штаба и в другой части, послужи он дольше.

Первое время Иван скучал по Инне, по чёртикам в её глазах, по огню, который разливался внутри от её прикосновений. Но прошёл год, писем не было. Жизнь пошла своим чередом, он женился. После звонка сына расспросил мать, та говорить не могла, но знаками подтвердила, что письма приходили. Она их сжигала, чтобы замужняя женщина не загубила жизнь её мальчику.

Он ждал, всматриваясь в лица проходящих людей. Вот увидит сына и обо всём расспросит, повинится, возможно, сын обнимет его. Но никто не пришёл. А потом сын позвонил ещё раз:
– Я вас видел. Выполнил то, что обещал матери. Мне больше ничего не нужно, – и короткие гудки.

Иван заплакал, поставил на стол бутылку водки и всё рассказал жене. Ждал сочувствия и понимания, а встретил отчуждение и слёзы.

– Это так тяжело – знать, что у тебя есть сын и ты никогда его не увидишь, – говорил он мне. – Жена молчит. Уже три месяца молчит. Дети пока не определились, но, думаю, в итоге они захотят познакомиться с братом.
– Всё образуется, – успокоила я. – Дай время. Ведь с этой женщиной ты встречался до своей женитьбы и о сыне понятия не имел.
– Даже имени его не знаю.
– Может, кто пошутил?
– Нет. Я помню, как она меня любила и какой отчаянной была.

Мы попрощались.

Через две недели, когда зарядили дожди, Иван позвонил:
– Буду через полчаса.

Он пришёл мокрый и продрогший. Сказал, что жена подала на развод, и предложил сойтись. Я не знала, огорчаться или радоваться. Он мне нравится. Но вместе с тем… Роман со мной он завёл, не поставив точку в отношениях с женой. И в брак в своё время вступил, не поставив точку в отношениях с Инной. Очень трудно решиться.