Прадеда Михаила я не застал, но отец много рассказывал о нём. Это был суровый немногословный деревенский мужик, больше всего на свете любивший порядок в доме и привычный уклад жизни. Дед Михаил не терпел даже малейших возражений хозяйскому слову, поэтому баба Саша, дети и внуки всегда ходили по струнке. «Стоило кому-нибудь из нас встать раньше из-за стола, как он немедленно получал от деда увесистой деревянной ложкой по лбу, – вспоминал отец. – Было больно, но плакать нельзя – иначе получишь вторую порцию».

Прадед в церковь почти не ходил, считал это «бабьим делом». Однако при этом отличался необычно трепетным для мужчины отношением к кладбищу. В дни памяти родителей и Троицкую родительскую субботу вставал раньше всех и отправлялся с бабой Сашей на сельский погост прибираться на могилках родни. Когда баба Саша болела, дед Михаил ходил к могилам предков в одиночестве. Всегда брал с собой ломоть хлеба, пяток яиц, бутылку водки или самогона. Спиртное наливал в стаканчики, ставил на могилах.

С особым почтением прадед встречал Радоницу. Помимо посещения кладбища он неизменно топил баню, но в тот день в ней никто не мылся – дед запрещал. В бане Михаил оставлял на полке чистое бельё, мочалку и мыло, а также стакан водки, обязательно накрытый большим ломтём ржаного хлеба либо кулича, если бабе Шуре удавалось его испечь, ведь жили не слишком богато.

Отец вспоминал, что дед Миша так объяснял этот обычай: баню топят, чтобы души покойных родичей, вышедшие на свет Божий, залетели туда немного погреться и отведать пасхального угощения. Заходить в баню раньше следующего утра не полагалось.

Однажды на Радоницу 16-летний батин брат Юра пробрался со старшими пацанами в баню – те подбили его отведать «ничейной» водки. Дядя Юра приподнял ломоть хлеба, а стакан-то пуст! Бросились парни из бани со всех ног. Юра потом рассказывал отцу, что ничего более страшного в своей жизни не видел. Младший брат пытался успокоить Юрку, говорил, что дед, наверное, и опорожнил стакан, но сам в это не слишком верил. Не такой был человек дед Михаил, чтобы втихомолку пить в бане, да ещё тащить угощение у покойной родни.

Пока прадед был жив, он неукоснительно соблюдал «банную» традицию. Бабе Саше всё это не очень нравилось, но она никогда не перечила мужу. Умер дед в конце 50-х. И так повелось, что второй вторник после Пасхи в семье ещё долгое время называли «Мишиным днём». Само слово «Радоница» я узнал значительно позже.

Вообще-то Радоница – день очень странный. Далеко не самый главный день поминовения усопших – например, Вселенская родительская суббота поважнее будет. Но в народе Радоницу всё равно ставят выше любых подобных дней. Более того, по странной причине Радоницы нет в богослужебном уставе, хотя церковь её признаёт. Наверное, это единственный славянский языческий праздник, перенятый церковью «с потрохами», почти без изменений.

Считается, что это единственный день в году, когда на кладбище нельзя грустить, ведь именно в Радоницу происходит «Пасха мёртвых»: усопшие встречаются с живыми и вместе радуются о воскресшем Христе. А потом остаются в нашем мире до Вознесения или Троицы. Говорят, души покойных в этот день приходят на могилы, встречают родных, ждут, чтобы те их помянули. Но им очень больно, если никто не приходит.

Сестра одно время работала вместе с главным бухгалтером Тамарой Николаевной. Это была властная женщина, не позволявшая подчинённым какие-либо поблажки. Однако у неё имелась слабость: главбух постоянно ездила на кладбище на мамину могилу, но не столько из печали по маме, сколько ради поддержания порядка на участке. Тамара Николаевна приезжала в день смерти мамы и на Радоницу, убирала мусор и пожухлую листву, тщательно натирала моющими средствами красивый дорогой памятник, красила оградку, полола роскошный цветник, который разбила на могиле. Оставляла у стелы крашеные яйца и кулич, конфеты, прочие угощения и только потом уходила.

Однажды накануне Радоницы Тамара Николаевна почувствовала себя неважно: подскочило давление. Выпила таблетки перед сном и подумала, что, наверное, в этот раз с визитом на кладбище стоит повременить.

Во сне ей явилась мама. Родительницу женщина еле узнала. Матушка выглядела ужасающе: в каких-то лохмотьях, иссохшая, с чёрными провалами под глазами.

– Ты почему не навещаешь меня? – грозно осведомилась мама. – Столько лет прошло, а я одна, замёрзшая и голодная!
– Почему не навещаю? – изумилась Тамара Николаевна. – Что ты такое говоришь? Три-четыре раза в год к тебе приезжаю, оставляю угощения, убираюсь на могиле. Вот только завтра не смогу приехать – плохо себя чувствую.
– Ты приходишь к оградке и памятнику, а у меня ни разу не была. Мне ты нужна, а не твои цветочки и конфетки. А на могиле я уже сама прибралась.

Проснулась главбух, задумалась над мамиными словами. Несмотря на плохое самочувствие, всё же решила съездить на кладбище. Приехала и видит, что мусора на могиле почти нет. Уборку, кроме неё, устраивать было некому, видимо, поработали ветер с дождём. Принесла Тамара Николаевна маме кулич и яйца и не выдержала – заплакала. Так и уехала, ничего толком не сделав.

Спустя несколько дней мама снова приснилась – одетая бедно, но в чистом платье. Всё ещё худая, но уже не живой скелет. В руках крохотный кусок хлеба.

– Первый раз покормила меня, доченька, – поблагодарила матушка.

Один мой знакомый не мыслил посещение кладбища без обильной выпивки и шашлыков. А уж посиделки за могильным столиком в Радоницу для него и вовсе являлись непреложным правилом. Долгое время с ним ездил лишь брат, а вот родная сестра со своим мужем наотрез отказывались принимать участие в пьянках на могилах. В этот день, зная привычки родственника, на кладбище не появлялись.

Брат через некоторое время умер, но мужик уже так привык к попойкам на кладбище, что решил справлять Радоницу на могиле родителей в гордом одиночестве. Взял всё необходимое и отправился навестить родных мертвецов.

Приехал на кладбище, а там его ожидал большой сюрприз: за столиком сидят сестра с супругом. У них уже всё готово, и даже шашлыки дымятся. Вот это радость!

– Решили составить тебе компанию, – улыбнулась сестра. – А то ты всё один да один…

Что тут скажешь, брат был счастлив. Принялись они с сестрой и её мужем выпивать, вспоминать былое. Водка льётся рекой, а шашлыки такие сочные, что пальчики оближешь. Мужик в какой-то момент клюнул носом за столиком и отключился.

Очнулся, когда уже сгустились сумерки. Рядом никого, сестра с супругом куда-то запропастились. Но не это напугало мужчину. Смотрит он на столик, а там остатки пиршества, но не ароматные куски шашлыка и салаты, а какая-то склизкая тухлятина, словно кто-то здесь устроил помойку. Мужик еле добежал до ближайших кустов.

Звонит сестре, а та возмущается:
– Ты голову совсем пропил? Не были мы на кладбище! Из-за тебя и не приезжаем!

Мужчина не сразу смекнул, с кем пил. А когда понял, то ужаснулся. Больше попоек на могилах родителей не устраивал.

Порой пройдёшь по кладбищу в праздник и видишь на могилках остатки таких пиршеств. Некоторые граждане даже не удосуживаются убирать после себя. Грязные пластиковые тарелки и стаканчики сиротливо валяются на столиках, дожидаясь первого порыва ветра. Другие оставляют у памятников, помимо цветов, спиртного и пасхальных угощений, монетки, общие фотографии с посиделок, сигареты – всё, что покойник любил при жизни. Иногда дело доходит до крайностей.

Рассказывали мне об одном мужике, который всю жизнь был законченным картёжником. Даже завещал похоронить себя с колодой карт в кармане. Когда умер, близкие не осмелились нарушить последнюю волю покойного: положили в карман пиджака усопшего его любимую старинную колоду с позолоченным тиснением. По весне приятели регулярно навещали могилу и неизменно оставляли у памятника новую колоду карт. Да ещё иногда играли у могилы – в память об усопшем. Помню, я ещё удивлялся – ну как такое возможно, ведь должны у людей быть хоть какие-то тормоза. И куда смотрят родственники? Но, как говорится, в каждой избушке свои погремушки.

Однажды покойный приснился одному из закадычных партнёров по игре и взмолился: «Больше не оставляйте карты и не играйте! Черти заставляют резаться с ними в покер без перерыва! Пощадите меня!» Однако друг подумал, что ему просто почудилась какая-то ерунда. Никому о сновидении не рассказал. Снова после Пасхи отправились помянуть старого товарища. Картёжники и в этот раз оставили свежую колоду на могиле.

Спустя некоторое время сел этот товарищ играть с женой. Раздал карты и вдруг видит, что одна из них какая-то странная, не похожая на другие. Присмотрелся и обмер: это был джокер из той самой колоды с позолоченным тиснением, которую они положили в гроб покойному много лет назад! Сполз мужик со стула. Хорошо, что скорая приехала быстро: врачи диагностировали инсульт. Увезли в больницу, но полностью игрок так и не восстановился. Зарёкся играть в карты до конца дней.

Когда мужик в больнице пришёл в себя, поведал супруге и о своём сне, и о том, какую карту увидел. Жена потом пыталась найти странного джокера, да так и не нашла, хотя карты остались лежать на столе, их никто не убирал. На всякий случай сожгла колоду и рассказала другим любителям перекинуться в картишки о том, что с их другом приключилось. С тех пор никто из честной компании не рисковал привозить карты на могилу товарища.