Итак, мой гаражный сосед Володя – потрясающий во всех отношениях человек. Он мастер на все руки, искусный изобретатель, к тому же Вова – невероятно душевная, кроткая и совершенно безотказная личность. В его обширном боксе можно починить детскую кроватку или микроволновую печь, реанимировать старенький ламповый телевизор, запаять дореволюционный самовар и открыть заклинивший замок. В легендарные времена тотального дефицита наш местный Кулибин умудрялся точить втулки и болты для иномарок, блестяще делал на глазок развал-схождение и запаивал трещины на лобовых стёклах. А среди местных любителей «праворуких японок» до сих пор жива легенда, как Вова с завязанными глазами на спор разобрал и собрал автомобильный двигатель, при этом не потеряв ни одной гаечки, ни одного крошечного болтика!

В то утро Володя сидел на скамеечке перед гаражом и что-то сосредоточенно мастерил из медной проволоки, ловко орудуя пассатижами.
– Привет, как дела? – бодро поприветствовала я соседа.

– Угу! – буркнул Вова, поднял голову, и… я тихо обалдела. Всё Володино лицо, шея и даже уши были покрыты свежими царапинами, будто он дрался со стаей бешеных котов. А на лбу между глазами пламенела огромная шишка.
– Володя, – всплеснула я руками, – что случилось?
– Это мы с Артурчиком ночью по кладбищу гуляли, – попытался мрачно пошутить Вова, при этом его исцарапанное лицо исказила мучительная гримаса.
– Ночью? По кладбищу?

Дальнейшие события рассказываю со слов Володи.

Итак, несколько дней назад к Вове прибежал его старинный приятель и по совместительству местный алкаш Артурчик, который прямо на пороге гаража рухнул на колени и отчаянно возопил:
– Во-о-о-вочка-а-а!!! Караул! Выручай, Христа ради!

Из эмоционального и поэтому крайне сбивчивого рассказа Артурчика следовало, что через два дня в Одессу из Хайфы прилетает их общий друг Семëн Лифшиц с инспекцией.

– С какой инспекцией? – удивился Вова. – Сëма вроде навсегда покинул наши края ради Земли обетованной…
– Ага, – закивал головой Артурчик. – Но перед самым отъездом Семëн успел-таки похоронить свою тёщу на Втором христианском кладбище! Разве ты не помнишь Сëмину тёщу?

Вова хорошо помнил тёщу Семёна Лифшица. Забыть такую женщину было крайне сложно. Оксана Дорошенко была женщиной, выдающейся во всех отношениях. Всю сознательную жизнь она бойко торговала пивом на углу Ришельевской и Малой Арнаутской, в свободное время вышивала бисером иконы, пела в церковном хоре и категорически не желала мириться с матримониальным выбором своей единственной дочери, называя этот брак старорежимным словечком «мезальянс». Несмотря на то что Сëма Лифшиц был преуспевающим и весьма уважаемым в городе бизнесменом, зловредная тёща им демонстративно пренебрегала.

А всё потому, что мадам Дорошенко считала себя ни много ни мало, а прямым потомком Петра Дорошенко – славного гетмана Правобережной Украины и соратника Богдана Хмельницкого. На Втором христианском кладбище у потомков гетмана имелся нехилый фамильный склеп, обнесённый по периметру старинной оградой. С этой чёртовой оградой изредка случались неприятности: кто-то периодически выламывал и уносил в неизвестном направлении небольшие куски невероятно красивой, похожей на кружево стальной конструкции. Фамильный склеп находился в весьма укромном месте, но сам участок был расположен недалеко от главной аллеи. Видимо, поэтому украсть всё и сразу кладбищенские вандалы не решались. Мадам Дорошенко упорно восстанавливала семейный погост, при этом горячо молилась, чтобы осквернителей могил настигли праведный Божий гнев и несметные кары небесные.

Эта канитель тянулась до тех пор, пока тёща серьёзно не заболела. Лёжа на смертном одре, Оксана Дорошенко попросила у зятя прощения, но взамен заставила его дать клятву: беречь её единственную дочь и внуков, содержать фамильный склеп в образцовом порядке и регулярно восстанавливать ограду.

После похорон Сëма с семейством активно засобирался в Хайфу. Однако за несколько дней до отъезда обнаружилось, что кто-то опять срезал и утащил изрядный кусок ограждения. Семён Лифшиц был человеком слова, но на ремонт решётки времени у него не было совершенно. И тут на улице он случайно столкнулся с Артурчиком. Торопливо объяснив бывшему однокласснику суть дела, Семён сунул ему деньги на ремонт и со спокойной совестью отбыл на историческую родину.
– Сколько он тебе дал? – подозрительно щурясь, спросил Вова.
– Целых триста долларов! – скорбно вздохнул Артурчик.
– И ты все эти деньги…
– Пропил! – виновато пригорюнился Артурчик и жалобно добавил: – Вова, я знаю Сëму, он у себя в Хайфе стал настоящей акулой капитализма. Он убьет меня, Вова!!!

Володя вспомнил покрытые рыжими веснушками пудовые кулаки Семёна Лифшица, снял кепку и несколько томительных мгновений глубокомысленно скрёб пальцем свою плешивую макушку. Наконец, водрузив головной убор на место, поинтересовался:
– Ты хоть помнишь, где этот чёртов склеп находится?
– Конечно, помню! – засуетился Артурчик. – Вправо от главного входа. Там ещё рядом этот… как его… «Ангел без головы»!

Склеп они нашли быстро.
– Осторожно! – почему-то шёпотом предупредил Артурчик. – Оксана везде ежевику понатыкала. Колючая, зараза! Я намедни штаны здесь порвал…

Небольшой, похожий на игрушечную часовенку склеп был живописно увит пушистым вечнозелёным плющом. А в нескольких метрах на внушительном постаменте возвышался старинный памятник – скорбящий ангел с огромными поникшими крыльями. Время не пожалело небесного посланника: некогда белоснежная мраморная поверхность скульптуры приобрела зловещий серо-чёрный цвет, словно кто-то небрежно вымазал ангела мазутом, предварительно отрубив несчастному голову. На вросшей в землю выщербленной могильной плите с трудом просматривалась полустёртая надпись – всего несколько слов.

– «Действительный статский советник Казимир…» – шёпотом прочитал Володя и запнулся.
– Ты того… не отвлекайся, – толкнул его в бок Артурчик, – нужно измерить.
– Нет! – решительно заявил Володя. – Посмотри на эту решётку. В наше время не всякий мастер-кузнец такое изготовит. Куда уж мне!
– А кто тебе сказал, что нужно что-то изготовить? – искренне удивился Артурчик. – У нас на это нет ни времени, ни денег!

План Артурчика был прост, как всё гениальное. Где-то в районе Большого Фонтана на территории заброшенного спортлагеря прямо над морским обрывом он обнаружил полуразрушенную беседку.
– Вова! – зловещим шёпотом вещал Артурчик. – Там решётка – тютелька в тютельку как наша!!! Наверное, при царе-батюшке в одной мастерской делали! Мы с тобой аккуратненько выпилим нужный кусок, привезём сюда…
– Ты краденое через весь город собрался на трамвае везти? – ехидно осведомился Володя и демонстративно полез за сигаретами.
– А твоя «копейка» разве не на ходу? – огорчился Артурчик.
– Ага, я на своей машине поеду! Вдруг кто-то увидит, как мы воруем эту распроклятую решётку. Кстати, ты читал, что на воротах кладбища написано? «Самовольная установка на захоронениях любых конструкций без согласования с администрацией кладбища категорически запрещена!» Нет, Артур, давай без меня!
– Ах ты, господи! – взволнованно всплеснул руками Артурчик. Он заметался в узком пространстве между склепом и скорбящим ангелом, цепляясь штанами за колючие побеги ежевики, на минуту даже присел на могильную плиту действительного статского советника и вдруг радостно хлопнул себя ладонью по лбу.
– Придумал! Будем работать ночью, никто не увидит. А решётку привезёт мой свояк, он на фургоне в тюрьму два раза в день хлеб возит. У него машина со спецномерами.

Тут я позволю себе сделать небольшое и не совсем лирическое отступление. Дело в том, что в нашем славном городе кладбище и тюрьма располагаются на одной улице, практически друг напротив друга. По этому поводу одесситы сочинили анекдот-загадку: «На какой улице направо лежат, а налево сидят?» Само же здание городской тюрьмы (или, как его тогда называли, «тюремный замок») является памятником архитектуры XIX века. Одним из проектантов сего узилища был известный в своё время петербургский профессор архитектуры А. Томишко. Он, кстати, проектировал знаменитую тюрьму «Кресты» в Санкт-Петербурге и участвовал в сооружении Великокняжеской усыпальницы в Петропавловской крепости. С 1897 по 1898 год в застенках одесского тюремного замка томился некий Лейба Давидович Бронштейн. А старшим надзирателем, державшим в ежовых рукавицах узников царизма, честно трудился человек по имени Николай Троцкий. Пришло время, Лейба Бронштейн взял себе революционный псевдоним в честь знакомого вертухая и вошёл в мировую историю под именем Льва Троцкого.

Володя с Артурчиком готовились к ночному походу на кладбище, как диверсанты-подрывники к опасному заданию. Собрали чемоданчик с инструментами, Володя тщательно проверил маленький сварочный аппарат – своё изобретение и тайную гордость. Артурчик притащил откуда-то два фонарика, которые при помощи нехитрого приспособления крепились на голове. Поскольку защитная маска сварщика была в единственном экземпляре, Володя, поддавшись на уговоры подельника, быстро изготовил ещё одну, приспособив для этой цели старый мотоциклетный шлем. Всё оборудование уложили в багажник Володиной «копейки».

Лезть в потёмках через высокую ограду городского погоста, да ещё с серьёзным грузом, было крайне проблематично. Но вездесущий Артурчик знал, где в заборе, сложенном, кстати, из толстых блоков пиленого ракушника, имеется неприметная и узкая лазейка, похожая на трещину, через которую при определённой ловкости можно было незаметно попасть на территорию кладбища. Поэтому общий сбор был назначен в ухабистом и плохо освещённом переулке, конкретно напротив этого тайного прохода. Ближе к вечеру Артурчик уехал на встречу со свояком, который на своей хлебовозке должен был ждать его где-то на Фонтане.

Стемнело. На небо выкатилась огромная полная луна. На душе у Володи было тревожно. Он нервно выкурил три сигареты подряд, завёл двигатель и неторопливо поехал к условленному месту. Поставив машину в самом, как ему показалось, укромном уголке, Володя затаился. Ему на ум пришла услышанная много лет назад фраза: «Стояла тёплая и тихая Варфоломеевская ночь…»

Вдруг откуда-то сбоку послышался мягкий шорох. Володя испуганно насторожился. Две лёгкие фигуры, плавно покачивая бёдрами, крадучись пробирались по переулку. В неясном лунном свете Володя успел разглядеть длинные пышные юбки и небольшие узелки в руках таинственных незнакомок. Неожиданно луна спряталась за тучу, и загадочные путешественницы исчезли в ночной мгле, словно прошли сквозь кладбищенскую ограду.

От страха Володю прошиб холодный пот. Что за чертовщина? Дрожащими пальцами он нащупал в кармане пачку сигарет. И тут его осенила догадка: девицы воспользовались секретным проходом! Но что могло понадобиться на кладбище двум женщинам, да ещё в глухую ночь?

К его невероятному облегчению, в конце переулка засветились фары хлебного фургона. Они выгрузили из машины обмотанную верёвками решётку, и хлебовозка поспешно укатила. Свояк из кабины даже не выглянул.
– Послушай! – шёпотом спросил Володя, пока они с Артурчиком с трудом протискивали свои вещи сквозь узкую щель. – Тут какие-то бабы в длинных юбках шастают…
– Не обращай внимания, – пыхтя от натуги, ответил Артурчик. – Это цыганки. Они завсегда на кладбище в полнолуние ходят.
– Зачем? – удивился Володя.
– Колдовать, порчу наводить, привороты разные делать. Репертуар у них знаешь какой богатый. Считается, что на могилах, да ещё при полной луне, заговор особую дьявольскую силу имеет. Я лично в это не верю – бабские забобоны и ерунда на постном масле! Подержи лучше за этот край, а то у меня рука затекла. Тяжёлая хрень, черт бы её забрал!

Найти в густых кладбищенских потёмках тёщин склеп оказалось делом совсем непростым. Они умудрились забрести в какой-то глухой мусорный тупик и еле-еле оттуда выбрались. Наконец неяркий луч Володиного фонарика выхватил из темноты зловещий силуэт ангела без головы.

– Приехали! – обрадовался Артурчик и проникновенным шёпотом добавил: – Эх, сейчас бы по пять капель и огурчик, для вдохновения!
– Ты что, на пикник сюда припёрся? – нервно огрызнулся Володя, доставая из рюкзака сварочный аппарат. Ему хотелось быстрее закончить работу и убраться с кладбища подобру-поздорову. Мысленно он ругал себя последними словами за то, что ввязался в это сомнительное и крайне неприятное мероприятие.

Налетевший порыв ветра глухо и зловеще зашумел в густых кронах высоких деревьев. Пронзительно вскрикнула потревоженная ночная птица. Где-то на противоположном конце кладбища тоскливо завыли собаки. Володя зябко поёжился, но Артурчик деловито развязал верёвки, приладил решётку, надел мотоциклетный шлем и приготовился помогать.
– Ну что? Начали…

Яркая вспышка сварки озарила мертвенным светом крохотную лужайку перед склепом. Сгустилась окружающая кладбищенская тьма, запрыгали, заклубились вокруг зловещие тени. И даже ангел без головы, казалось, ожил, словно собрался расправить поникшие крылья, чтобы слететь со своего мраморного пьедестала. Но вдруг…

– В-а-а-а-а-й-я-й! – истошно взвыл кто-то прямо над ухом у Володи.
– Артур! Какого чёрта… – Володя оторвался от работы, поднял голову и в свете фонарика увидел лицо своего подельника, который снял мотоциклетный шлем и остекленевшими от ужаса глазами пялился куда-то во тьму за его спиной.
– А-а-й-а-й-а! – продолжал хрипло орать кто-то невидимый.

Но тут Артурчик вышел из ступора. Он уронил шлем, вскинул трясущиеся руки, словно пытался отмахнуться от кого-то, и шумно чесанул в кладбищенский мрак сквозь колючие заросли ежевики.

Володю охватил панический ужас. Со всего маху швырнув на землю сварочный аппарат, он сорвал с головы защитную маску и, не соображая что делает, ринулся вслед за Артурчиком, но зацепился штаниной за колючий ежевичный стебель, на мгновение потерял равновесие и со всего размаху ударился лбом о мраморный пьедестал «Ангела». Из глаз посыпались искры. Однако это не остановило Володю. Он рванул вдогонку за Артурчиком.

Они мчались по ночному кладбищу к спасительной дыре в заборе, а кто-то ужасный гнался за ними по пятам. Володя слышал глухой топот чьих-то ног, чувствовал прерывистое горячее дыхание у себя за спиной. Непонятно, как они с Артурчиком умудрились не свернуть себе шеи, не провалились в какую-нибудь старую могилу, не напоролись на множество ржавых крестов и ни разу не споткнулись в темноте о заброшенное надгробие. А самое удивительное, что, подбежав к забору почти одновременно, они легко и дружно пролезли в узкую щель вместе, хотя до этого с большим трудом протискивались поодиночке!

Но тут случилась самое ужасное: в последний момент, когда Володя уже почти стоял в спасительном переулке, кто-то схватил его сзади за карман джинсовой куртки и дёрнул с нечеловеческой силой, пытаясь втащить назад в кладбищенскую тьму. У Володи потемнело в глазах. Из последних сил он упёрся ладонями в забор в отчаянной попытке освободиться и тут услышал жалобный женский голос:
– Мужчина! Ради бога, помогите мне… я, кажется, подвернула ногу!

Володя автоматически схватился за карман своей куртки и нащупал чью-то маленькую тёплую руку. Он осторожно потянул за эту руку и через несколько мгновений вытащил из щели насмерть перепуганную взлохмаченную молодую женщину в порванной длинной юбке. Артур едва успел подставить руки, из кладбищенской стены на него буквально вывалилась ещё одна такая же растрёпанная дама.

В автомобильной аптечке у Володи нашлись эластичный бинт, йод и целая бутылочка медицинского спирта, который они разбавили минеральной водой и выпили, передавая друг другу пластиковый стаканчик. Из рассказа цыганки, которая назвалась Лолитой, следовало, что они с подругой почти закончили «работу», когда совсем рядом с ними неожиданно вспыхнул столб мерцающего света. Любопытная женщина оказалась не робкого десятка, она решила пойти взглянуть, хотя подруга Анжела пыталась её удержать. То, что увидела Лолита, повергло её в шок: среди могил орудовали два странных существа, похожие на инопланетян с огромными блестящими головами. У обоих пришельцев во лбу тускло горел большой глаз. Они усердно ковыряли землю куском кладбищенской решётки. Не иначе как покойника из могилы хотят выкопать, решила Лолита и заорала от ужаса. Анжела кинулась к товарке, и тут один из пришельцев… снял с плеч свою голову.
– Вот бабы дуры! – в сердцах плюнул себе под ноги Артурчик. – Сварщиков никогда не видели?
– Ночью? На кладбище? Никогда!!! – дружным хором воскликнули цыганки.
– Да ладно, Артур! Женщинам померещилось, – вступил в разговор Володя. – А ты-то что орал? За компанию?

Артурчик смущённо кашлянул и принялся сбивчиво объяснять:
– Когда я крик услышал, глаза поднял, а напротив из кустов высовывается одна голова без туловища, а лицо такое белое-белое и рот при этом открывает, словно сказать что-то хочет…
– Это я перед собой свечку держала, – хихикнула Лолита. – Темень же кругом!
…Вчетвером они спокойно вернулись назад к ангелу без головы. Володя с Артурчиком закончили работу, а цыганки, собрав свои вещи, помогли убрать вокруг гетманского склепа и даже подрезали длинные побеги ежевики.
– Ну что, бабоньки, куда вас отвезти? Время позднее, вдруг опять кто-то напугает, – галантно предложил Володя, укладывая в багажник сварочный аппарат.
– Спасибо, нам тут рядом…

Женщины подхватили свои узелки и растворились в темноте, словно их и не было.

Утром тщательно выбритый Артурчик с нескрываемым трепетом ждал бывшего одноклассника у центрального входа на Второе христианское кладбище. Сёма Лифшиц приехал с огромным букетом жёлтых роз.

– Смотрю, ты здесь по-хозяйски распорядился. Признаюсь, не ожидал! – удивился Семён, оглядывая территорию. При ярком солнечном свете и склеп с новой решёткой, и ангел без головы выглядели весьма достойно и по-домашнему уютно.
– Я ведь грешным делом пожалел, что тебе деньги тогда отдал. Ну, думаю, пропьёт, гад. Где его потом искать?.. Ты уж прости меня, Артур Николаевич!

Они помолчали. Каждый думал о своём.
– Знаешь, моя тёща была выдающейся женщиной. Я это только сейчас смог оценить, – проникновенно продолжал Сёма, положив свою тяжелую длань на субтильное плечо Артурчика. – Отличных сынов нам воспитала, пока мы с женой в девяностые по рынкам мотались и бабки зарабатывали! Старший в десантники подался, сам министр обороны ему награду вручал! А младший математикой занимается. Хочу попросить тебя, дорогой, если, конечно, это тебя не очень затруднит… Буду высылать регулярно деньги, чтобы ты за склепом ухаживал. Если краска или цемент понадобится, ну и тебе за работу… Да, вот ещё! Оксана Митрофановна очень жёлтые розы любила. Посади тут пару кустов, самых красивых. Она это заслужила…

Вот и вся история. А теперь ответьте мне, дорогое читатели, можно такое придумать?.. Вот-вот, я тоже так думаю.