СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Действующие лица Денис Мацуев: Милиционер сказал «Пройдёмте, гражданин», и я послушался
Денис Мацуев: Милиционер сказал «Пройдёмте, гражданин», и я послушался
10.12.2012 00:00
Денис МацуевВ Москве он бывает ровно месяц в году, а в родном Иркутске – всего восемь дней. Всё остальное время – гастроли и концерты в разных точках планеты. Сам он признался, что живёт в самолёте. С пианистом Денисом Мацуевым мы беседовали за два часа до начала его концерта в Женеве.

– Денис, через пару часов состоится ваше выступление в одном из крупных концертных залов Женевы. Волнуетесь?
– С того момента как я первый раз вышел на сцену в возрасте шести лет в Иркутске, это состояние не меняется. Это даже не волнение, а какое-то внутреннее кипение, когда ты скорее хочешь выбежать к зрителям. Я благодарен судьбе и Богу, что дал мне такое состояние, потому что оно заряжает. Я живу этим, это огромный подарок.

– Есть специальные ритуалы, которые совершаете перед выходом на сцену?
– Ритуалов никаких нет, успеть бы на концерт, потому что бывает так, что попадаешь на сцену прямо с самолёта. Самое главное – знать, что у меня сегодня вечером концерт. Это единственный ритуал.

– У вас ведь не было другой возможности, кроме как стать пианистом, если оба родителя музыканты и с детства заставляли играть на рояле?
– Это неправильная версия. До пятнадцати лет я вообще о музыке мало думал. Занимался футболом, хоккеем. Я, конечно, считался музыкальным вундеркиндом с малых лет, но тем не менее был абсолютно разносторонне развитым ребёнком. И родители прекрасно знали, что заставлять меня играть на рояле против моей воли бессмысленно. Так что у меня было совершенно нормальное детство. Я никогда ни о чём не жалел и очень дорожу тем, что Бог мне дал. В определённый момент, когда переехал в Москву, я понимал: не исключено, что музыка станет моей профессией.

– Но в дворовых разборках из-за девчонок наверняка не участвовали? Ведь руки надо беречь.
– Вообще-то я три раза ломал руку. Два раза, когда играл в хоккей, и один раз во время драки. Из-за девчонок, конечно. (Смеётся.)

– Помните, как заработали свои первые деньги? На что их потратили?
– Конечно, помню. Это были гастроли в Иркутскую область. Я был ещё школьником, играл концерт с народным оркестром и джазовым оркестром, причём на разных инструментах. Не только на рояле и аккордеоне, но и на контрабасе, на ударных. Привёз тогда рублей пятьдесят и подарил всем огромное количество подарков.



– Вы рано начали разъезжать по Европе. Помните свою первую заграничную поездку? Что больше всего поразило?
– Первой моей заграницей был Париж. Полный шок, потрясение! Я много читал о Париже, многое знал о парижской жизни, но вживую вдохнуть этот запах, безусловно, было для меня огромным событием. Отыграл концерт, и когда вернулся в Иркутск, на меня все смотрели, как на инопланетянина. Ведь это был восемьдесят девятый год! На тот гонорар, что получил в Париже, купил видеокамеру и снял собственный фильм, который многим потом показывал. Безусловно, Париж до сих пор остаётся для меня одним из самых любимых городов, поэтому играю там каждый год много раз. Вообще с Парижем у меня очень много связано – это и личные моменты, и профессиональные, и карьерные. Я обожаю этот город. Помню, первый раз привёз оттуда огромное количество подарков маме, папе и своим друзьям.

– К шестнадцати годам вы побывали более чем в сорока странах. Оставались какие-то впечатления, удавалось погулять по городам? Или с утра до вечера одни репетиции и выступления?
– Это были поездки от фонда «Новые имена». Этот фонд – наша вторая семья, благодаря которой я и многие музыканты моего поколения оказались в Москве в девяностые годы. Конечно, помимо концертов, у нас были уникальные поездки, мы общались с именитыми людьми, политиками, английской королевой, папой римским, президентами НАТО и ЮНЕСКО. Помимо этого у нас были обширные экскурсии по городам. Такая, знаете, практическая география. Поэтому думаю, что городов сто в мире я знаю очень хорошо. Быстро ориентируюсь и в новых городах. Их, правда, не так много осталось, неисхоженных. Мне достаточно самому пройти по центру, «провести» свою личную экскурсию, и я уже чётко знаю, что к чему, сразу же появляются любимые места.

– Вас давно уже знают во всём мире. Наверняка на улицах узнают не только русские люди, но и иностранцы просят автографы?
– Ну, безусловно, когда люди подходят, это приятно. Я обожаю свою публику. Когда выхожу на сцену, не смотрю в зал, кланяясь, представляю публику как единое целое. А после концерта, когда ко мне приходят пообщаться или когда расписываюсь на дисках, в программках, очень люблю уже непосредственно, точечно общаться с публикой. Мне интересно знать мнение о моей игре. Это очень важный контакт, потому что публика всегда права, ведь я играю для неё.

– Вы не раз принимали участие в юмористической телепередаче «Белый попугай». Можете припомнить самую любимую шутку или анекдот?
– Ну, знаете, я вообще человек весёлый. Со мной каждый день случаются какие-то забавные истории. Сам веселюсь и люблю, когда люди вокруг улыбаются. Считаю, что смех придаёт много сил, и опасаюсь людей без чувства юмора. На «Белом Попугае» я рассказал анекдот, которым позже насмешил и Медведева: в прошлом году он поздравил меня с присвоением звания народного артиста России. «Вор-карманник, уходя с концерта Мацуева, бормочет про себя: «Боже, какие руки, какие пальцы… И такой ерундой занимается!» Медведев, тогда ещё президент, сказал: «Вот и дальше продолжайте заниматься этой ерундой, пожалуйста». (Смеётся.)



– Вас когда-нибудь разыгрывали?
– Все мои друзья очень весёлые люди. Помню один случай, когда приехал на поезде из Санкт-Петербурга в Москву. Ко мне подошёл милиционер и сказал: «Пройдёмте». Я, естественно, послушался. Сели в машину, куда-то ехали минут пять. Потом милиционер сказал: «Выходите, гражданин Мацуев». Я вышел. Это была Комсомольская площадь, где находился огромный самосвал, на котором стояли мои друзья, рояль и накрытый стол. Мы ехали на этом грузовике до моего дома и вообще очень весело провели время.

– С вами не раз случались на сцене курьёзы. Знаю, что однажды во время вашей экспрессивной игры у рояля отломилась ножка, а потом во всех газетах писали, что это было задумано специально. Наверняка это не единственный забавный случай.
– Бывало, да. Иногда оркестр начинал играть концерт, о котором мы не договаривались. Но я как-то вовремя ориентировался.

– С кем из композиторов прошлого вам хотелось бы встретиться?
– Ну, это не один человек. Я вообще считаю, что выходить на сцену и исполнять музыку, которую ты не любишь, просто невозможно. Поэтому, безусловно, со всеми композиторами, произведения которых я играл, хотел бы встретиться лично и пообщаться. Это и Рахманинов, и Шопен, и Прокофьев, и Лист, и Чайковский, и Бетховен, и многие другие. Вы знаете, контакт с композитором очень важен. Вот через месяц я буду исполнять абсолютно новый для меня концерт – Второй концерт Родиона Константиновича Щедрина. Пятый его концерт я много раз играл, а Второй специально учу к восьмидесятилетию композитора. Встречи с ним на репетициях – это незабываемо. Вообще играть музыку человека, который сидит в зале, – это особое настроение. Ты общаешься с ним, он подсказывает моменты, которых нет в нотах. Этакое чтение между нот. Конечно, если бы Сергей Васильевич Рахманинов и Пётр Ильич Чайковский сегодня вечером пришли на мой концерт в Женеве, где я буду исполнять их произведения, я был бы счастлив. Безусловно, захотелось бы обсудить с ними некоторые моменты.

– Какую музыкальную эпоху предпочитаете?
– В разных эпохах хотелось бы побывать. Например, безумно хотелось бы послушать, как играл Лист. Он перестал давать концерты в середине девятнадцатого века. Это был уникальный пианист того времени, который открыл большой концертный жанр. Сейчас бы сказали – суперзвезда. К сожалению, тогда звукозаписи ещё не существовало. Вот на его концерте я очень хотел бы побывать. И, конечно, хотел бы увидеть и услышать Рахманинова, потому что у нас совсем нет его видеозаписей. К сожалению, он запрещал снимать свои концерты.

– Есть разница между российским слушателем и зарубежным? Перед кем вам больше нравится выступать?
– Мне дорога любая публика, вне зависимости от сословия и положения. Всегда отдаю себя на сто пятьдесят процентов, где бы ни играл.

– А часто играете перед слушателями своего родного города Иркутска? Нет ностальгии, когда туда приезжаете?
– Я обожаю свой город. И фестиваль, который устраиваю там каждый год, делаю в том числе и для того, чтобы хотя бы недельку провести в родной квартире, где своими руками делал ремонт. Возвращение в детство, юношество – это очень полезно. Я по-настоящему там заряжаюсь.

– Скоро Новый год. Помните, как он праздновался в вашей семье?
– Это всегда было очень весело. Приходило огромное количество гостей: знакомых актёров, музыкантов. Такая иркутская богема. Всё происходило необычно: постановки, розыгрыши, капустники… Звучал хороший юмор, всем хотелось не просто посмеяться, а запомнить «вкус» вечера. А утром я просыпался и шёл во двор играть в хоккей, на каток, который самолично заливал и расчищал. Я был старостой двора. Новый год – это ностальгический праздник. Первого января я устраиваю в Иркутске фестиваль «Рождественские встречи», который уже стал традиционным. Так что скоро мы с друзьями, выдающимися музыкантами, летим в мой родной город.

– Когда перестали верить в Деда Мороза?
– Вы знаете, я в него и сейчас верю. (Смеётся.)

– А есть мечта детства, которая ещё не сбылась?
– Я не хочу о ней говорить, потому что это очень личное. Знаю точно, что если чего-то очень сильно захотеть, то это обязательно сбудется. Больше ничего не скажу, боюсь сглазить.

– По-моему, только у сильных людей мечты сбываются.
– Я думаю, есть ещё такая процентная последовательность – сколько хороших дел сделаешь, столько твоих желаний сбудется. Я живу под девизом «Не обижать людей», родители приучили к этому с детства. И знаю, что когда ты делаешь какое-то хорошее дело, лучше об этом не трубить во всю Ивановскую. Просто от того, что ты кому-то помогаешь, самому становится легче. Я с детства больше любил дарить подарки, чем получать, меня это всегда приводило в восторг.

– А какие самые неожиданные подарки дарили вам?
– Это могли быть очень символичные подарки, которые дарят дети в наших российских городах: какая-то поделка, послание от маленькой девочки или мальчика. Эти подарки бывают настолько трогательными, что они для меня гораздо важнее, чем, скажем, дорогие часы. Такие подарки вдохновляют на хорошие поступки.

– Говорят, двадцать первого декабря – конец света. Всё успели сделать?
– Двадцать первое декабря будет самым хорошим днём в году, поверьте мне.

– Не верю!
– Ну поверьте! Я же в этот день буду играть концерт Рахманинова. А вы говорите – конец света.

– Мне всегда хотелось узнать, есть ли у вас вредные привычки.
– Не могу сказать, что выпиваю, но обожаю красное вино. У меня есть целая коллекция настоящего красного сухого вина. Я слышу в нём красивую музыку, потому что настоящее виноделие – это целое искусство. Часто бываю у своих друзей, которые владеют виноградниками, научился различать разные вкусовые букеты. Хорошее красное вино – это, во-первых, полезно, а во-вторых, очень романтично. Я вообще романтический человек.

– Правда? А первое романтическое свидание, первую влюблённость помните?
– Конечно! Это было в Иркутске, в школе. Потом было много других влюблённостей. Вообще хочу вам сказать, что со всеми моими девушками сохранились чудные отношения, мы хорошие друзья и относимся ко всему с большой иронией. Я очень этим дорожу.

– Значит, этот Новый год будете праздновать с друзьями в Иркутске?
– Нет, сам Новый год я всегда праздную дома, в Москве. Потому что у меня в этот вечер традиционный концерт в московском зале имени Чайковского, который мы проводим с Юрием Башметом. Это уже давно стало любимой традицией. А первого января полетим в Иркутск.

– Что будет стоять на праздничном столе?
– Стол всегда одинаковый, в хорошем смысле этого слова. Родители готовят, на мой взгляд, лучше всех в мире. Это традиционно русские блюда и наши фирменные домашние. Оливье, селёдка «под шубой», поросёнок, здоровенные пироги – рыбные и капустные. Торт «Мечта», песочный или шоколадный, такой весь пропитанный – вообще что-то фантастическое! Русские блюда с мацуевским качеством, скажем так.

– Что пожелаете читателям в новом году?
– В первую очередь я бы хотел пожелать спокойствия, чтобы поменьше нервов уходило на разные ненужные вещи. Потому что я дорожу своей публикой. Говоря откровенно, русская публика – самая сложная. Но если уж ты завёлся на такой долгоиграющий трудоёмкий роман, это надолго. Добиться расположения нашей публики трудно, и не с первого раза это получилось. Я гастролирую по России уже около двадцати лет, был в ста десяти городах. В некоторых – по двадцать пять-тридцать раз. И каждый раз это испытание. Я обожаю всех, кто приходит не только на мои концерты, а вообще на концерты классической музыки, потому что она заряжает и исцеляет людей. Классическая музыка лечит даже того, кто выходит на сцену. Мы со Спиваковым придумали такой термин – «сценотерапия». Когда ты, уставший, не выспавшийся, только что с самолёта, выходишь на сцену и видишь полный зал, это тут же окрыляет. Происходит некая магия. Так что хочу пожелать больше бывать на концертах классической музыки. Это очень быстро скажется на вашем самочувствии, настроении, и всё будет хорошо!

Расспрашивала
Нина МИЛОВИДОВА