СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Действующие лица Григорий Остер: Если ребёнку не читать детскую литературу, он не вырастет нормальным человеком
Григорий Остер: Если ребёнку не читать детскую литературу, он не вырастет нормальным человеком
21.01.2013 00:00
Григорий ОстерИзвестный детский писатель тайно, но весело отметил своё 65-летие и сейчас полон творческих планов. Котёнок по имени Гав, Мартышка, Попугай, Слонёнок, Удав, обезьянки из одноимённого мультфильма – всё это «дети» известного родителя Григория Остера. На его «Вредных советах» выросло не одно поколение. Сейчас писатель работает над новыми произведениями, чтобы подарить их своим читателям. Мы встретились с Григорием Бенционовичем, чтобы поговорить о недавнем юбилее, проблемах взаимопонимания между взрослыми и детьми, а также о том, почему стоит «прививать» ребятишек от глупости и как это сделать.

– Григорий Бенционович, для начала хотела бы поздравить вас с прошедшим юбилеем и поинтересоваться, как вы его отметили.
– Спасибо! Отмечал бурно – сбежали с женой в родную Ялту, где прошли мои детство и юность. Там мы чудесно провели время, принимали по телефону поздравления от детей.

– От всех пятерых?
– Конечно!

– А что запоминающегося, знаменательного дети вам подарили?
– Ничего такого знаменательного подарить они мне не могли, поскольку самое главное у меня уже есть – это они.

– А из материального?
– Да чего же материального они могут подарить, если они – хотя и взрослые люди – пока столько не зарабатывают, чтобы делать дорогие, знаменательные подарки? К тому же, у меня всё необходимое есть.

– Григорий Бенционович, вы известный писатель, на ваших книгах выросло не одно поколение детей. Как вы решили посвятить себя писательской деятельности? Как пришли в литературу?

– Человек не может к этому «прийти», это происходит само по себе. У меня такое впечатление, что люди писателями уже рождаются.

– А что стало вашим первым литературным творением?
– Когда я был маленьким – писал стихи для взрослых. Став взрослым, начал писать стихи для детей.

– Вы поступили в Литературный институт имени Горького – место с творческой атмосферой, дом, где жили Герцен, Андрей Платонов, Осип Мандельштам…
– Вынужден вас огорчить – особой творческой атмосферы там не было. Кстати, тот же Андрей Платонов, как говорят, при Литинституте дворником работал – очень творческое занятие!

– В Литинституте вы учились на семинаре драматургии. Почему пошли именно на драматургию, а не на поэзию или детскую литературу?
– Ситуация была сложная. Я поступал в институт после службы на Северном флоте, в 1970 году, – это было время, пришедшее за хрущёвской оттепелью. В то время практически все издания, которые в оттепель печатали что-либо живое, были разгромлены – начиная с «Нового мира» и кончая провинциальными журналами. Поэтому публиковаться, а следовательно, зарабатывать на жизнь литературным трудом было практически невозможно: то, что требовалось для публикации, я написать не мог, а то, что писал, не могло быть опубликовано.

Григорий Остер– Именно поэтому ваши знаменитые «Вредные советы» выходили в самиздате?
– «Вредные советы» появились позже, лет через десять, а в 1970-м я учился писать пьесы, потому что драматургия была чем-то вроде маленького капитализма. Можно было написать книгу и уговорить издательство её издать – если, конечно, рукопись проходила цензуру. Книга издавалась – тебе платили гонорар, но было одно «но»: издательство совершенно не волновало, будет ли кто-нибудь эту книгу покупать. Можно было придумать сценарий фильма, отдать его киностудии, фильм выходил на экраны, его смотрели, но никого не интересовало, окупится ли картина, будут ли зрители на неё ходить – гонорар сценариста от этого совершенно не зависел.
С театральной драматургией другая история. Можно представить себе ситуацию, когда фильм идёт на экране, а в зале сидит два человека. Но в театре подобное невозможно, спектакль моментально убрали бы из репертуара. Театр был единственным местом, где автор существовал в тесной связи со зрителем, зависел от него. Кроме того, драматургу по закону полагался процент от сборов за билеты. Пьеса должна была пройти цензуру, получить разрешение на постановку, но если это плохая пьеса – никаких денег ты уже не получал. А если хорошая и шла долгие годы, то она приносила драматургу гонорар, как какая-нибудь деревенька помещику. У меня был свой маленький капитализм: я писал пьесы, которые шли во многих театрах долгие годы и потихонечку меня кормили, позволяя немножко не зависеть от государства. Я зависел только от собственного творчества.

– А сейчас идут постановки по вашим произведениям?
– И в московских, и в провинциальных театрах идут пьесы, написанные мною много лет назад. Конечно, они не приносят особого дохода, поскольку билеты в детские театры стоят недорого.

– Не огорчает ли вас, что у современных детей другие ценности? Например, на Новый год они просят уже не книги, а новые электронные гаджеты.
– Большое заблуждение думать, что дети со временем меняются. Со временем меняются только взрослые, а дети остаются такими же, какими были и в Древнем Риме, и в Древней Греции, – все дети всегда одинаковые! Я думаю, что в средневековье, когда появились первые печатные книги, дети тоже их просили – это были гаджеты своего времени.

– Правда ли, что современные дети мало читают?
– Читающих детей во все времена было меньше, чем не читающих, это не связано с появлением новых гаджетов. Могу сказать, что если родители читают своим детям, то и дети начинают любить чтение! В Москве есть Театр детской книги «Волшебная лампа», который уже много лет приучает детей к чтению. Он даже получил Государственную премию – кстати, за спектакль по моей книжке «Котёнок по имени Гав», именно по книжке, а не по мультфильму. К сожалению, московские чиновники сейчас пытаются объединить этот профессиональный театр с детскими, почти любительскими, театральными студиями – то ли им нужно помещение «Волшебной лампы», то ли по каким-то другим неизвестным причинам. Меня очень беспокоит судьба этого театра, будет очень грустно, если он погибнет! Хороших детских театров мало, а этот действительно хороший, он работает уже долгие годы, и все спектакли всегда проходят с аншлагами. К сожалению, для чиновников это не является весомой причиной, чтобы не трогать театр и не реорганизовывать его. Нужно же думать над тем, что сокращать!

– Вернёмся к вашему творчеству. Как вы считаете, должен ли автор любить своих героев?
– Я думаю, в первую очередь он должен их понимать. «Любить» – это не совсем то слово. Герои ведь бывают и положительные, и отрицательные. Автор, конечно, должен понимать даже своих отрицательных героев и относиться к ним с уважением. Например, уважать Бабу-ягу можно, а вот любить её уже труднее.

– У вас пятеро детей. Сталкивались с классической проблемой отцов и детей, с взаимонепониманием?
– Конечно, и ежедневно сталкиваюсь, это нормальное и естественное явление. Правда, сталкиваясь с этим, я старался напрячься и понять их – как правило, это у меня получалось. Но далеко не всегда родитель может понять своих детей с первого раза. Сейчас взрослым кажется, что они прекрасно понимают своих детей, – и они иногда серьёзно заблуждаются. У меня на эту тему серия мультфильмов про Слонёнка, Мартышку и Удава. И есть история, когда Попугай шёл по лесу, и ему казалось, что он прекрасно понимает, что происходит, – он видит, как Мартышка лезет на пальму и съезжает вниз. Попугай сразу понимает, что она катается, а на самом деле Мартышка хотела залезть на пальму за бананом, но у неё не хватало сил добраться до вершины. Попугай у неё спрашивает: «Катаешься?» А она ему: «Лезу!» Выяснилось, что у Мартышки слишком слабая мускулатура. Это мультфильм «Зарядка для хвоста». Вот так же и взрослые думают, что они понимают своих детей, а на самом деле очень сильно ошибаются!

– Вам не раз приходилось сталкиваться с критикой и непониманием того, что же вы хотели сказать своими «Вредными советами». Для каких детей и зачем они были написаны?
– Это прививка от глупости.

– А как вы считаете, есть ли дети, прямо последовавшие вашим «Советам»?
– Ну конечно же, нет! Серьёзно это воспринять могут только взрослые! Дети намного лучше взрослых понимают юмор и многие вещи – просто интуитивно. Бедный взрослый, принимая решение, руководствуется уже сложившимися стереотипами и из-за этого часто попадает впросак. А ребёнок действует интуитивно, за ним генетическая память миллионов его предков, и он чаще поступает правильнее, чем взрослый. «Вредные советы» дети понимают сразу, они понимают, что это юмор, – детям не надо объяснять, что не следует поступать как написано. Я не встречал ни одного нормального ребёнка, который бы выполнял «Вредные советы», – ни один из них серьёзно не воспринял, например, предложение выпрыгнуть из окошка с маминым зонтом.

– А какая литература повлияла на формирование вашего мировоззрения? Что в детстве вам читали?
– Мировая классика – вот вся та литература, которую полагается получить в детстве нормальному ребёнку от нормальных родителей. Когда я ещё лежал в колыбельке, мама читала мне Александра Сергеевича Пушкина. Я и получил «прививку» настоящего прекрасного русского языка. У взрослых иногда не хватает времени и сил, чтобы уделять детям внимание и уже делать даже не прививку от глупости, а давать пищу для нормального развития. Если ребёнку не читать классические произведения детской литературы, он не вырастет нормальным человеком.

– А какое произведение вы сами прочитали первым?
– Это была сказка Бажова «Серебряное копытце».



– Можно ли сейчас спокойно жить только на деньги, заработанные литературным трудом?
– Да. В нашей стране детских писателей, которые могут жить литературным трудом, очень мало, но мне, к счастью, повезло, и я вхожу в их число.

– Лев Толстой говорил, что для хорошего романа достаточно пары ярких детских воспоминаний. А какие яркие эпизоды из своего детства помните вы?
– Когда я был юношей, прилагал усилия, чтобы сохранить их в себе, часто говорил, что человеку нельзя бесхозяйственно относиться к детским воспоминаниям, нужно всячески стараться их сохранять. Если не удаётся вспомнить эпизоды из детства, нужно прибегать к особым техникам: вспоминать места, где ты был, – тогда и воспоминания, связанные с этими местами, всплывут. Надо вспоминать уголки родительского дома, своего двора; если ты постараешься это оживить – то вместе с местами возникнут и чувства, и переживания, и всё, что с тобой происходило.

– Говорят, не стоит возвращаться в места, где был счастлив.
– Не знаю, кто это говорит, но человек всегда возвращается туда, где бывал, и не обязательно это места, где он был счастлив. Даже преступники возвращаются на места своих преступлений. Я считаю, что возвращаться – это совсем неплохо, особенно когда речь идёт о воспоминаниях, нельзя забывать то, что с тобой случилось. Если забываешь – то всё происходит заново и ошибки повторяются.

– А какие самые распространённые ошибки совершают люди?
– Вы знаете, они ведь все распространённые. Люди совершают такое большое количество ошибок, да и самих людей так много, что вы не найдёте ни одной нераспространённой ошибки!

– Хотела бы ещё спросить о неотъемлемой части творчества – вдохновении. Считается, что профессиональный писатель не должен зависеть от такой непостоянной вещи, как вдохновение. А как вы работаете, как себя мотивируете?
– Вот вы сейчас сказали «считается» – это как раз то, чем взрослые отличаются от детей. Взрослые точно знают, что «считается», а дети – не знают, как «считается», они сами считают. Вдохновение очень трудно объяснить словами. Иногда оно приходит, когда писатель представляет, как его произведения будут читать люди, которых он любит. А у другого писателя вдохновение появляется сразу же, как только ему озвучат сумму гонорара, и это будет искреннее вдохновение, ничего плохого тут нет. Писателя можно вдохновлять совершенно разными вещами.

– Что же вдохновляет вас? Любовь к людям, для которых пишете, или будущий гонорар?
– И то, и другое, это всё нормально и естественно. Когда писатель думает, что получит большой гонорар, – он ведь думает и о том, что на эти деньги сможет купить для любимых людей, никакой меркантильности! На самом деле вдохновение – это большая тайна. Писатель никогда не знает, почему он хочет писать именно сегодня и именно то, что пишет.

– Сегодня над чем-нибудь работаете?
– Да, во-первых, над продолжением книг «Дети и Эти» – уже вышло три книги, работаю над четвёртой. Это совершенно новая серия: я пишу истории, где взрослые ведут себя как дети, а дети – как взрослые, и благодаря этому чуть больше понимают друг друга. А ещё работаю над книжкой «Про совсем-совсем маленьких», пишу произведение, героем которого является Вода. Там я рассказываю о том, как однажды, когда мама открыла кран на кухне, Вода не захотела литься – затаилась и не идёт. Мама говорит ей: «Вода-Вода! Иди сюда – будем тарелки мыть!» Вода отказывается. Мама говорит ей: «Вода-Вода! Иди сюда – будем суп варить!» Она опять не хочет. В итоге мама говорит: «Вода-Вода! Иди сюда – будем пускать мыльные пузыри и лить на пол лужи!» Вода обрадовалась, зажурчала – и пошла!

– Очень милая и добрая история.
– Надеюсь, что детям понравится. Ещё там есть история про Воду, которую пустили в пустой аквариум и пообещали, что если она будет хорошо себя вести, то ей подарят живую рыбку. И она вела себя хорошо весь день, а под самый конец случайно испачкалась. И ей сказали: «Нет, живые рыбки могут жить только в чистой воде», – и отдали рыбку другой Воде. И наша Вода очень огорчилась.

– Весёлые истории вперемешку с грустными… Хочу задать вам последний, немножко грустный вопрос: как вы считаете, меняется ли мировосприятие со временем? Что вообще возраст даёт человеку?
– У кого-то мировосприятие изменяется кардинально, у кого-то меньше. Самое главное – что возраст вместе с опытом даёт огромное количество стереотипов, и эти стереотипы могут мешать человеку правильно и радостно воспринимать мир. Об этом нужно помнить.

Расспрашивала
Екатерина МАКСИМОВИЧ

Опубликовано в №03, январь 2013 года